Замок грез (Замок мечты)

— Что ж, ваша светлость, вы вели себя вызывающе и не желали соблюдать приличий. Но теперь я вас спрашиваю — сможете ли вы отбросить все условности и залезть в холодную воду? Или вы смирите гордыню и признаете свое поражение?

Она никак не ожидала, что он продолжит преследование, поэтому когда он оказался в стремительном потоке, по колено в воде, было уже слишком поздно. Она бросилась бежать, но мокрое платье мешало ей, увлекаемое быстрым течением. Она почувствовала крепкую хватку Брэдена, рванулась и воскликнула, задыхаясь от смеха:

— Отпустите меня!

— Как будет угодно вашей светлости, — со всей деликатностью ответил он, тут же отпуская ее.

Лишившись опоры, она не смогла удержать равновесия и рухнула прямо в воду, тут же промокнув до нитки. Ледяная вода обожгла ее, и Касси не сразу пришла в себя.

Брэден тут же перестал смеяться и нахмурился, — уж слишком жалко выглядела мокрая спина Касси, сидящей посредине ручья, и ее склоненная вниз голова с распущенными волосами.

— Касси? Ты в порядке?

Она не отвечала ему, и он не на шутку перепугался.

— Родная? — он склонился над ней, отводя в сторону упавшие на ее лицо мокрые волосы. — Касси? Я причинил тебе…

Он не успел договорить. Касси подняла глаза и, с мстительной усмешкой схватив его за руку, резко дернула на себя. Это выглядело великолепно — с удивленным криком он обрушился вниз, расплескивая воды ручья по берегам. Какое-то мгновение он сидел по грудь в воде, гипнотизируя Касси и примеряясь к расстоянию, разделявшему их. И вдруг исчез под водой. Он поймал ее за талию, приподнял ее, визжащую, и, перекинув через плечо, вынес на поросший травой берег.

— Я сделал это, — посмеивался он, опуская ее на землю. — А теперь я рассчитаюсь с вами.

Касси извивалась, шлепая его по плечам и смеясь.

— Ваша светлость, я просто хотела смыть крем с вашего лица.

— Что ж, у вас это неплохо получилось, ваша светлость. Очень неплохо, должен вам доложить. — Он замер, наблюдая за ее отчаянными и такими изящными попытками освободиться, и поймал себя на том, что сравнивает ее с русалкой, вынутой из ручья.

Касси почувствовала его пристальный взгляд и также замерла.

— Не совсем, — шепнула она и, протянув руку, робко коснулась небольшого белого пятнышка на нижней губе Брэдена.

Сердце Брэдена птицей забилось о стенки грудной клетки. Он словно другими глазами вдруг увидел ее, лежащую прямо перед ним, ее мокрое платье, прилипшее к телу и повторяющее каждый его изгиб. Он почувствовал, как припекает солнце спину, как мягка трава под ними, как дышит теплом кожа Касси сквозь влажную ткань. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Но это только с новой силой подхлестнуло его, — особенный, только от Касси исходящий аромат луговых цветов вскружил ему голову.

Он застонал, ощутив, как кончики ее пальцев скользят по его губам. Инстинктивно, словно приглашая, он приоткрыл рот, позволяя своему языку прикасаться к мягким, душистым подушечкам, пока ее вкус и запах не пропитал каждую клеточку его тела. Он услышал ее тихое восклицание, открыл глаза и увидел губы, приоткрытые в манящей истоме.

Опьяненный страстным желанием, Брэден склонил голову и, снедаемый голодом, которому, казалось, нет исхода, впился в ее рот. Он тянулся к ней, пока не ощутил ее тело под своим, пока оно не приняло его на себя, подаваясь под его напором, он запутался руками в ее волосах, не позволяя ей уклониться от поцелуя.

Но Касси и не помышляла об этом. Она приняла его поцелуй сначала с робким удовольствием, затем с пытливым порывом и наконец самоотверженно, уже не сдерживая вспыхнувшего в ней огня.

Она уступила его невысказанному требованию, ее язык повторил его заманивающий танец и оказался в чуждых владениях, а там уже они увлеченно отдались прелестному первобытному танцу, переплетаясь и играя, и ритуал этот превосходил любую, самую буйную фантазию.

Объятия Брэдена становились все теснее, уводя от всего окружающего, вызывая в нем болезненные судороги желания. Он оторвался от ее губ, рассыпал мелкие жалящие прикосновения по ее подбородку, по мягкой шее, по ложбинкам ключиц. А когда его слепые губы вышли на опушку ее влажного платья, он помог себе руками, обнажая округлости ее плеч и грудей.

— Касси… — прошелестело в воздухе ее имя. Само, непроизвольно выпорхнуло оно из его уст. Он проник в ложбину меж ее грудей и зарылся там лицом, он знал, что ни одна из женщин, не откажется от дурмана этих прикосновений, предчувствуя блаженство и сочувствуя его охоте за мелкими мурашками, пробегающими по ее коже.

Касси слегка повела плечами, выгнулась ему навстречу, и Брэден стянул ее платье вниз до талии, по безвольно вытянутым вдоль бедер рукам.

Он не мог оторвать от нее восхищенного взгляда. Никогда в жизни не видел он такой красивой, белой, цвета чистой слоновой кости с розами бледно-розовых сосков груди — груди, не тронутой мужским взглядом. Он обладатель всей этой роскоши, осенило его. Он вздрогнул и неуверенной рукой прикоснулся к манящему источнику сладости.

Прикосновение — и оба застонали. С благоговейным трепетом Брэден заглянул в ошеломленное лицо Касси.

— Милая, — пробормотал он, склоняясь к ее губам, — я не причиню тебе боль. Позволь мне просто ласкать тебя.

Он не ждал от нее разрешения, а вновь прильнул к ней в обжигающем поцелуе, и в то же время нежно нажал на сосок, чувствуя, как твердеет он под его прикосновением.

Касси коротко простонала, саднящая, жгучая боль, завораживающе сладостная, поднималась в ее глубинах. Она и представить себе не могла, что возможна такая полная близость и такой восторг. Ее груди заныли от прикосновения, она схватила его мускулистую руку, призывая к более смелой ласке, в поиске более сильных ощущений.

Он оторвался от ее уст, его горящий взгляд устремился к грудям девушки, к ее потемневшим соскам, и он склонился к ним. Бережно поймал он сосок губами, сжал его и коснулся языком.

Касси не смогла сдержать охватившей ее радости, ее тело ликовало, пело и тянулось к новым открытиям. Брэден почувствовал ее призыв, он энергичнее задвигал языком, перекатьшая затвердевший сосок в губах, хмелея от страсти и искреннего ответа на нее. Откуда-то издалека, из-за марева вожделения донесся до него ее восторженный крик удовольствия, и этот крик лишил его последних смутных воспоминаний о его благородных намерениях. Он покусывал ее сосок зубами, поддразнивая, играл с ним языком, отпускал, но только для того, чтобы перейти на другую грудь и продолжить там сладостные забавы. Он был отравлен, он не мог насытиться ее сладостью, лишь полное и безоговорочное слияние могло осушить фонтан желания, брызжущий из него.