Душою и телом

Элизабет Беннет

Душою и телом

СЕСТРЫ И ИНЫЕ НЕЗНАКОМЦЫ…

Касси Хартли – привлекательная и умная журналистка, шокированная мыслью о том, что ей придется принять стиль жизни ее сестры Миранды…

Миранда Дарин – один из символов, пожалуй, самое узнаваемое лицо в Америке. Властная и амбициозная, она пробилась наверх – и сделает все, чтобы удержаться от падения…

Джесон Дарин – преуспевающий торговец недвижимостью и, по совместительству, весьма надоевший Миранде муж:. Касси полагает, что его тщательно скрываемое прошлое, а равно и нынешнее положение – просто нетерпимы…

Вэнс Магнус – миллионер, информационный магнат, вовлекающий в орбиту своих интересов обеих сестер…

Энтони Хаас – почтенный сенатор, образец подражания для Касси. Но какой же секрет делит он вместе с Джесоном и Вэнсом?

1

Касси проснулась от каких-то резких неприятных звуков, напоминавших звонок. Спросонья она не сразу сообразила, что это действительно звонит телефон, и только после пяти протяжных гудков сняла трубку.

– Алло?

– Касси?.. Это ты?

– Миранда?.. – Удивленная Касси села в кровати и нащупала в темноте кнопку выключателя. – Что… у тебя что-то случилось? – Касси показалось, что в голосе ее старшей сводной сестры звучат нотки, которые Касси никогда не слышала раньше – нечто похожее на растерянность и даже близкое к панике.

– Неужто я тебя разбудила? – изумилась Миранда. – Значит, ты уже улеглась спать? Интересно, который сейчас час в этом вашем захолустном городишке? В Нью-Йорке еще нет и полуночи!

Тот несколько странный тон, который послышался сначала Касси в голосе сестры, исчез, сменившись очаровательной музыкой голоса Миранды Дарин, знакомого миллионам американских телезрителей. Сильный и громкий, но в то же время проникновенный, этот голос обычно у всех вызывал доверие. Люди рассказывали Миранде Дарин о своих самых сокровенных тайнах, словно бы и, не замечая ослепительного света софитов в телестудии и любопытных камер. «Скажите-ка…» – настаивал голос. «Доверьтесь мне», – успокаивала очаровательная улыбка. И уже в следующее мгновение люди выкладывали ей о себе все: о своей загубленной карьере или об испорченной репутации. В Миранде было что-то настолько притягательное, что ее программе «Неприятные новости», имевшей очень высокий рейтинг популярности, никогда не приходилось подолгу гоняться за очередным, желавшим исповедаться неудачником. В тот мартовский вечер, когда Миранда разбудила своим звонком Касси – это, кстати, была среда, – для шоу уже было подготовлено, или почти готово около тридцати историй – количество, вполне достаточное для показа в течение целого года.

– Я понимаю, что тебе это теперь трудно представить, – сказала Касси со вздохом, выдавшим ее раздражение, – но Роли, штат Северная Каролина, находится в том же часовом поясе, что и твой Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. И так уже с прошлого века, должна я заметить, – мрачно сообщила она и уже спокойней добавила: – Я сегодня очень поздно пришла с работы и дико устала, извини.

– Ну, у меня-то вообще дел невпроворот, однако я выкроила минутку, чтобы тебе позвонить. – Миранда в очередной раз дала понять Касси, что ее дела – ничто в сравнении с тем, чем занимается она, Миранда.

Касси и сама прекрасно понимала, что ее «работа» – это, в лучшем случае, репортаж об открытии какого-нибудь универмага на окраине Роли. Но это был ее собственный репортаж, и она этим гордилась. И пусть он появится не в «Ролиньюс» и не в «Обозрении» – ей все равно: ведь он будет напечатан завтра утром на первой полосе ее родной газеты! Миранда могла бы признать, что это совсем неплохо для Касси, которая всего три года назад стала штатным сотрудником редакции. Но Миранду все это совсем не интересовало, и Касси ее не упрекала – пусть это останется на совести сестры. – Ну, что ж, я рада, что ты, наконец, позвонила, – только и ответила Касси. Они не разговаривали с сестрой с прошлого Рождества, да и тогда их обычный десятиминутный разговор был прерван из-за очередной истерики избалованной семилетней дочери Миранды, Хивер, которая, как и самоуверенный миллионер – муж Миранды, всегда была чересчур занята и безумно высокомерна, чтобы встретиться со своей теткой Касси. Впрочем, Касси и саму Миранду уже Бог знает сколько времени не видела, и, хотя все друзья и коллеги страшно завидовали тому, что она близкая родственница знаменитой Миранды Дарин, сама Касси сознавала, что почти ничего не знает о жизни своей сестры. «Но все же, – думала Касси, скидывая одеяло и пересаживаясь с кровати в кресло, поближе к телефону, – все же я достаточно хорошо ее знаю, чтобы понять по ее тону, что у нее что-то случилось». И уже гораздо менее раздраженно Касси спросила:

– Ну, как вы там? Как Джесон, как Хивер?

– Отлично. Правда, как всегда, все дико заняты.

– Понятно, – произнесла Касси, стараясь сообразить, что сестре может быть от нее нужно.

За последние четыре года, за то время, что прошло со дня страшной авиакатастрофы, в которой погибли их мать и отец Касси, все, что их когда-то связывало, постепенно исчезло. Впрочем, видимо, их взаимное отдаление началось задолго до того страшного утра, когда, стоя вместе у могилы матери, они вдруг осознали, что им нечего сказать в утешение друг другу.

– Мы думали, может, ты приедешь к нам на выходные? – спросила Миранда. – На Пасху.

– Кто? Я? – удивилась Касси.

– Ну да, ты… и тот, с кем ты захочешь приехать. – Миранда словно почувствовала удивление Касси и уточнила: – Ты все еще встречаешься с тем симпатичным молодым медиком или кто он там? Его, кажется, зовут Клифф? Или нет, Карл…

– Кеннет, – ответила Касси, – Кеннет Стимпсон. И он уже пригласил меня поехать с ним на эти выходные к его родителям. Так что извини. Тебе следовало позвонить мне раньше. – Касси снова завелась: «Ну и наглость! Это же надо, позвонить ей среди ночи и потребовать, чтобы она все бросила и приехала! Наверняка какой-нибудь из приглашенных ими гостей неожиданно отказался, и они решили заполнить освободившееся за обеденным столом место».

– Но тебе просто необходимо приехать, – настаивала Миранда, – привози с собой своего Кеннета. Я не против. Но ты должна приехать.

– Зачем? Что такого случилось? – спросила Касси таким тоном, словно хотела сказать: «Что это вдруг за неожиданность такая спустя четыре года?»

– Мы… мы собираем гостей в субботу вечером. Будет много влиятельных людей. Дан Разер, например, большая шишка на радио. Я думаю, для твоей карьеры это может пригодиться.

– С каких это пор тебя стала заботить моя карьера? – не выдержала Касси. Для нее это был больной вопрос. Когда Касси с гордостью послала Миранде вырезку со своей первой статьей в маленькой газетке Западной Вирджинии, Миранда не только ее не поздравила, но вообще ничего не ответила. Ничегошеньки. И едва ли Миранда помнила название той газеты, где Касси работала сейчас. А Касси, говоря по правде, не пропустила ни одной телепередачи Миранды. Каждый четверг в течение вот уже четырех лет она усаживалась вечером смотреть «Неприятные новости».

– Извини, – спокойно ответила Миранда. – Я понимаю, на что ты обижаешься. Я действительно не самая лучшая сестра на свете. – На другом конце провода последовала такая долгая пауза, что Касси слышала свое собственное неровное дыхание. Миранда откашлялась и продолжала: – А тебе не приходит в голову, Касси, что я хочу наверстать упущенное? Поэтому и хочу пригласить тебя на этот уик-энд… я хочу, чтобы… давай будем друзьями, Касси… и сестрами снова. А?

Она говорила таким тоном, который любого заставлял ей верить, убеждал не упрямиться, довериться ей, подчиниться. И хотя у Касси были тысячи причин отказаться… ею вдруг всецело завладело чувство, которое заставило ее согласиться. Нет, она ни на минуту не верила в то, что ей говорила Миранда: с чего бы Миранде сейчас понадобилась ее дружба, которой она избегала целые тридцать лет? Касси прекрасно понимала, что она не нужна Миранде ни как сестра, ни как друг. Но по какой-то причине, которой Касси не знала, но которая должна была быть, она зачем-то необходима старшей сестре. А потому Касси, вмиг забыв былые обиды, без колебаний ответила: