До любви две мили и один шаг (СИ)

— Не думаю, что Найт так расчетлив, сэр, — Коулл постарался смягчить передо мной фразу Джеймса, который медленно цедил вино, откинувшись на спинку стула.

Я внимательно следила за ходом их разговора, наивно улыбаясь и всерьез страшась, что этот ханжа-Остин выдаст за столом: «Недавно, прогуливаясь по дому, я застал полуобнаженную леди Блайт…» Я судорожно сглотнула.

— В Лондоне редко играют в теннис? — неожиданно спросил Коулл.

— Реже, чем здесь… — рассеянно ответила.

А Остин, наверное, сказал бы: «Реже, чем милейшая леди Блайт демонстрирует свою грудь»…

ГЛАВА 3

После обеда гости разбрелись по гостиной. Мы с вдовой Эванс уселись в уголочке, дабы обсудить обнаруженные у наших семей родственные связи. Двоюродный брат моего мужа был вторым браком женат на кузине ее тетушки. И такое бывает… Шарлота Эванс была высокой стройной блондинкой, одетой в тот вечер в немодное шелковое платье и утянутая в жесткий корсет. Я боялась, как бы ее не переломило надвое на благо стараниям ее служанки. Через пару минут ее болтовни я откланялась в соседнее помещение, дабы подышать свежим воздухом, а там меня поджидали гостеприимная миссис Бейли воркующая с мадам Кюнтен:

— Нет, моя дорогая, вы видели ее платье?

— Дело даже не в платье, милейшая, а в отсутствии манер и плохом воспитании. Она рано лишилась отца… Да еще эта история с ее мужем…

— Мадам Кюнтен, я боюсь, как бы ее присутствие не сказалась на моих девочках. Они могут взять с нее пример…

Судя по беспокойным шагам, Бейли действительно опасалась за две свои занозы, которые уже сейчас, в их юном возрасте, не давали мужчинам проходу.

— Ваше доброе сердце не позволит вам бросить эту женщину. Мы должны протянуть ей руку помощи.

— Но, моя дражайшая мадам Кюнтен, я сама ее боюсь до ужаса. Вы видели ее глаза? Она ведьма, клянусь вам.

— Возьмите себя в руки, миссис Бейли, вы ведете себя, как маленькая. Наша задача наставить Анну Блайт на путь истинный и всячески помогать ей. Во-первых, надо убедить нашу гостью уничтожить всю ее одежду.

— Вы видели этот лиф? — Бейли запищала, переходя на ультразвук. — Видно даже соски, упаси боже! Неужели она не носит корсет?

Я почесывала ногу об ногу, накренившись вперед и припав к дверной щели, чтобы расслышать каждое слово. Разговор меня откровенно забавлял. Я даже несдержанно похрюкивала, давясь от смеха.

— Интересно? — раздалось за спиной.

Я вздрогнула, распрямившись и ударившись лбом о косяк двери. В этом доме все друг за другом подглядывают, или мне просто везет?

— Мистер Остин? — я заглянула в холенное гладко выбритое лицо этого насмешника. Самая удачная его поза — скрещенные на груди руки, соколиный блестящий взгляд и подернутые насмешкой губы. Я перемялась с ноги на ногу. Самое время, чтобы устранить недопонимание между нами.

— Жду развязки, — невесело улыбнулась. — А вы? Потерялись?

Он завораживающе перебирал пальцами. У него была тонкая ухоженная ладонь, как у человека, который никогда не работал руками. Его взгляд источал уверенное спокойствие. А может он слышал фразу миссис Бейли по поводу корсета? Груди? Сосков?!

— Я прекрасно знаю этот дом. Миссис Бейли — моя крестная…

Ах, вот в чем дело: дурная преемственность!

— Если вы искали ее, то она здесь, за дверью. Но не советую ее беспокоить. Дело в том, что миссис Бейли увлечена обсуждением моего дурного поведения со своей милейшей подругой мадам Кюнтен. А я вот здесь решаю: войти или дать им возможность позлословить…

Он удивленно приподнял брови. Рассчитывал, наверно, что после его замечаний я свалюсь в обморок или начну биться в конвульсиях. Мистер Остин не учел одного: я одинокая женщина и умею постоять за себя.

— Советую вам второе, леди Блайт. У здешних дам так мало тем для разговора.

— Ну что вы, — парировала я, — ваша история с мисс Беркли не сходила у них с языка как минимум неделю.

На дне его темных зрачков шевельнулся золотистый огонек заинтересованности, и взгляд принял оценивающее выражение. Настолько, что мне стало неуютно.

В этот момент две заговорщицы выползли из своего укрытия и, проскользнув между нами, засеменили в гостиную. Мою репутацию уже ничем не спасти. Порядочная женщина должна бы отпустить глаза долу, сделать плавный реверанс и, покраснев от макушки до пят, бежать домой, подобрав юбки.

— Пожалуй, мне это дорого обойдется, — я весело усмехнулась, глядя им вслед.

Остин по-прежнему смотрел на меня, видимо, пытаясь понять степень моей испорченности, и чем дольше он смотрел, тем больше походил на строгого проповедника.

— Местные дамы не гнушаются подарками за свое молчание? — решила пошутить, чтобы разрядить обстановку.

— Здесь все несколько иначе, чем в Лондоне, — мой юмор разбился о его ледяные шипы.

— О, стало быть, еще хуже, раз юные девы бросаются в постель к холостым мужчинам.

— Вижу, вы не упустили ни одной сплетни. Неужели, это и есть любимое занятие столичной леди?

— Сплетни — это преимущество деревни. Что же еще делать сельским жителям между сенокосом и выпасом скота? — мое завуалированное оскорбление достигло цели. Надеюсь, Остин понял, кого именно я имею в виду?

— Скота достаточно и в Хартфордшире, — он не уступал мне в остроумии, — и, полагаю, его есть кому пасти…

Я вскинула брови. Ему удалось меня ранить — в Хартфордшире живет моя семья. И он упомянул это графство не случайно.

— Значит, вы тоже не гнушаетесь сплетнями, мистер Остин?

— Прибегаю к ним сразу после сенокоса.

Меня поразило его умение держаться. Он был абсолютно невозмутим.

— Вы не высокого мнения о Лондоне?

— Скорее о людях, живущих там.

Так-так… почти открытое оскорбление. Что ж, если этот самоубийца продолжит, мы с ним можем далеко зайти.

— Мистер Остин, мерзавцев полно и в провинции, — заявила ледяным тоном.

— И каждого из них я знаю в лицо. Свои мерзавцы гораздо удобнее приезжих.

Глядя в его глаза, я осознала, что с этого дня враги у меня имеются не только в лондонском свете, но и в Шропшире. И один из них весьма интересен…

— А может не всем сплетням стоит верить? — огорошила его, бессовестно и нагло глядя в глаза.

— Совершенно с вами согласен, вот только некоторые люди, леди Блайт, не меняются, даже сменив место жительства, — его последние слова ожгли меня, словно хлыстом. Он не дал мне парировать, поспешно поклонившись и покинув коридор. Полагаю, он сделал достаточно выводов относительно моей порочности, и теперь его ничем не пронять. Что ж, больно надо!

Я вернулась в гостиную, где уже пела под аккомпанемент Коулла, моя новообретенная родня, миссис Эванс. Голос у нее был сильный и завораживающий, но я глядела на бьющего по клавишам в каком-то неведомом экстазе Коулла. Его глаза были прикрыты, голова откинута, густые волосы сотрясались. Я наблюдала за ним с наслаждением, присущим ценителю высокого искусства. Я любовалась его мужественностью и суровой красотой, которая скрывалась в жестких складках у рта и самодовольных морщинках в уголках глаз.

Не знаю, что заставило меня повернуть голову и, впрочем, это неважно, но я натолкнулась на проницательный взгляд мистера Остина, от которого, как я понимаю, не укрылась ни одна моя грязная мыслишка. Какая-то нелепейшая вредность заставила меня усмехнуться ему в лицо. Раз уж он считает меня самой последней шлюхой, то пусть подавиться. Да, мне и вправду нравился Коулл, и я, слушая стоны пианино, действительно представляла его загорелые руки, блуждающие по своему телу. Кто осудит одинокую женщину, которая забыла, что такое ласка?

— Мистер Коулл вдов, — неожиданно шепнула Бредли, моя старая развратница. То ли для информации, то ли для того, чтобы я начала действовать. Да, за кого они меня принимают? Или у меня все на лице написано?