Палаццо Сольяно (ЛП)

Из лабораторий слышался плеск воды – с кораллов смывали «одежду», соединительную ткань. Острые ножи резали уже очищенные ветви, жернова скатывали их в жемчужины, иглы протыкали тонкие ветви. Урсула заметила – не было обычного оживленного гула, предприятие находилось в трауре. Урсула тяжело вздохнула и поздоровалась с детьми.

- Бабушка тебя искала. Мы не знали, что ты уходила, - сказала Кристина.

- Пойду к ней. А где ваши брат с сестрами?

- Джульетта вернулась в школу, а Джанни с Паолой в Неаполе.

Урсула поднялась на первый этаж, пересекла террасу, примыкающую к саду. Маргарита, сидя в бамбуковом кресле, держала на животе поднос, полный маленьких ветвей кораллов, которые она нанизывала один к одному – на длинную нить. Титина, сидя на скамеечке, ловкими пальцами плела кружево.

- Здравствуйте, мама.

Урсула села в кресло рядом со свекровью. Маргарита ей улыбнулась, и подумала, что Урсуле никак нельзя было дать ее пятьдесят недавно исполнившихся лет, несмотря на первые седые пряди и почти незаметные глазу морщинки в уголках глаз. Она была настоящей красавицей. О ее северном происхождении говорили белизна кожи, миланский акцент и манера одеваться строго и скромно. Маргарита спросила себя, сознает ли невестка всю ответственность, что сейчас свалилась на нее. Именно ей придется управлять предприятием вместо Эдуардо, не полагаясь на сестер мужа, потому что 65-летняя Присцилла, бездетная вдова, управляла ювелирным салоном в Казерте, а Аркетта страдала синдромом Дауна.

- Дорогая доченька, нам нужно поговорить. Титина, принеси нам, пожалуйста, свежего лимонада. Заходил Серджио. Ты знала, что у моего сына были проблемы с сердцем и он никогда не лечился?Он умер из-за инфаркта, которого можно было бы избежать, если бы он последовал советам Серджио и принимал лекарства.

Маргарита сдержала рыдание и продолжила:

- Нам нужно обязательно отправить благодарственные письма всем, кто приходил соболезновать, был на похоронах. Поговори с Онорато, узнай, есть ли завещание. Это я должна была умереть, а не мой сын…

- Он оставил нас, а всем нам нужна Ваша любовь и Ваши советы, - обняла растроенную свекровь Урсула.

- Прости меня, мне нужно отдохнуть хотя бы несколько часов. Ночью я не сомкнула глаз.

Урсула проводила пожилую женщину в дом, а потом поднялась на второй этаж и закрыла в комнате. Достала из сумочки письмо Эдуардо и начала перечитывать:

«Любовь моя, ты единственная женщина, которую я любил, которая сделала меня счастливым, с тобой мы создали большую чудесную семью. Я много раз пытался признаться тебе, что у меня есть сын, Стив, рожденный от случайной встречи в Нью-Йорке с китаянкой. Ты тогда болела, а я приходил в ужас только от одной мысли, что ты можешь не поправиться.

Когда мать Стива сообщила мне о беременности, она ничего у меня не просила, ничего от меня не получала, я ее больше никогда не видел, но, озаботившись будущим ребенка, я оплатил его учебу, вплоть до университета, что на самом деле немного.

Я люблю Стива, и он ни в чем не виноват. Я доверяю его тебе - твоей щедрости, доброте, любви, и я уверен, что ты найдешь самое лучшее решение.

Прости меня, у меня не хватало смелости признаться тебе.Как всякий влюбленный, я боялся тебя потерять. Я оставлю тебе е-мэйл гонконгского дедушки Стива, если захочешь связаться.

Люблю тебя, моя жизнь.

Эдуардо».

Урсула сложила письмо в сумочку и закрыла в ящике стола. Она волновалась, переживала, не знала, что делать, как разбираться со сложившейся ситуацией. Ей нужно было время – спокойно все обдумать и найти в себе какие-то силы, чтобы все решить. Правильно решить.

Вечером за ужином она объявила всей семье:

Завтра утром я еду в Милан, в мою старую квартиру на виа Мельзо, мне нужно немного побыть одной. Не волнуйтесь, со мной все хорошо, мы тысячу раз услышимся по телефону. Прошу вас, дайте мне немного времени прийти в себя. Я скоро вернусь, обещаю.

Милан

Пусть Урсула уже много лет была членом семьи Сольяно и коренной жительницей Торре дель

Греко, по-настоящему комфортно она чувствовала себя только тогда, когда возвращалась в Милан, город, в котором она родилась, выросла, и в котором жила до свадьбы с Эдуардо. Впервые за тридцать лет, сходя с поезда на Центральной Станции, Урсула не почувствовала ласковых объятий города. Она пересекла площадь Дука д’Аоста, вдыхая запах поздней весны – на юге уже вовсю все цвело и плодоносило, радуя глаз цветом и светом. Так как у Урсулы не было багажа, она решила дойти пешком до виа Мельзо. А заодно она прикупила продуктов на виа Витрувио. Возвращаясь домой, Урсула спрашивала себя, удастся ли ей вновь обрести покой и душевное равновесие, что всегда были неотъемлемой частью ее жизни.

Урсула услышала звонок мобильного – она положила телефон в карман джинсов. Ответила Саверио, который хотел знать, как прошла поездка, и успокоила сына. Саверио, ее первенец, был самым ответственным из всех детей, он с радостью делил любовь родителей с младшими братьями и сестрами, и всегда помогал их воспитывать. А сейчас, похоже, взял ответственность и за мать. Урсула успокоила его.

- Я люблю тебя, - прошептала она. Она любила всех детей одинаково, но именно Саверио она доверяла больше всех, может быть, потому, что он был на нее похож. Он, как и Урсула, всегда изъяснялся прямо, откровенно, без двусмысленностей, хотя отец часто ему повторял: «Раскрывай свои мысли постепенно, не обрушивай на окружающих свою точку зрения сразу же».

Урсула дошла до конца виа Мельзо, прошла в ворота дворца девятого века. В ее юности, швейцарской заведовала авторитарная синьора Джина, цербер, знавшая все обо всех, и строившая жильцов, будто новобранцев, устанавливая свои правила и порядки. Она выполняла распоряжения инженера Корсетто, пожилого богатого владельца здания, осаждаемого толпой наследников, которые спали и видели, как бы завладеть хоть кусочком недвижимости. И правда, после его смерти, наследники выставили здание на продажу, и родители Урсулы купили квартиру на 4м этаже, где они и всегда жили, выплачивая непомерный кредит. Другие же семьи переехали в менее дорогое жилье. Из прежних соседей остались только супруги Бальфи с двумя детьми: старший, машинист на Северной Железной дороге, и младшая, Дамиана, подруга детства и одноклассница Урсулы. Дамиана все еще жила здесь, она никогда не была замужем, и владела бутиком на виа Боргоспессо.

Швейцарской давно уже не существовало, а в квартирку, где когда-то жила синьора Джина, въехала фирма по продаже обоев. Дворец полностью отремонтировали, поставили диктофоны и два лифта, один для жильцов, второй –служебный, тем самым превратив когда-то скромный многоквартирный дом в престижное жилье, управление которым доверили профессиональным портье и сноровистой фирме по уборке помещений. После смерти родителей, когда Урсула была замужем уже несколько лет, она пригласила архитектора – чтобы отделать квартиру. Архитектор превратил жилище ее родителей в элегантные апартаменты. Сейчас, вставляя ключи в замок, Урсула испытывала искушение позвонить в соседнюю дверь Дамиане, жившей на том же этаже. Потом она посмотрела на часы – четыре дня. Ее подруга сейчас в магазине. Она зашла в дом, который встретил ее темнотой и запахом сырости. Урсула включила везде свет, распахнула окна, поставила пакеты с продуктами на стол в крохотной кухне, прошла в ванную – чтобы освежиться, зашла в спальню, и поменяла дорожную одежду на легкий халат. Вернулась в кухню, включила электрический кофейник, и в ожидании кофе съела яблоко.

Полуденный свет наконец залил комнаты, и Урсула вышла на балкон с чашечкой кофе – на балконе вовсю цвели фиалки в горшках. Именно Дамиана, которой Урсула передала клюи от квартиры, заботилась о цветах, а иногда ее домработница наводила уборку. Урсула вернулась в гостиную, села на диван и огляделась. В квартире было мало мебели – вся современная, четкая, красивая. Урсула так и хотела – минимум обстановки, в противовес палаццо Сольяно, полному античных предметов обстановки, картин, статуэток. Урсула подумала, что поступила правильно, решив вернуться в старый миланский дом. Только здесь она может хорошо подумать – о своем тридцатилетнем браке, о семье, которую они создали с Эдуардо, и решить, что со всем делать, а особенно как поступить с сыном мужа. Зазвонил мобильный – но Урсула не поднялась, чтобы ответить или отключить аппарат.