Грешные намерения

— Спасибо, мэм.

Мэри Литтл присела, как ее учили, и выбежала из кухни.

— Теперь ты, Мэри Черч. — Темперанс взяла щетку и сосредоточенно принялась расчесывать густые каштановые локоны, стараясь не слишком сильно их дергать.

Остальные три Мэри сидели в рубашках перед очагом и сушили волосы, склонившись над своим рукодельем. Банный день всегда был нелегким днем, но тем не менее Темперанс получала от него удовольствие. В том, что все дети становились чистыми и ухоженными, было что-то успокаивающее.

Она вздохнула:

— Мне надо сегодня уйти.

Они с Уинтером старались говорить спокойным и вежливым тоном.

Мэри Уитсон не отрывала глаз от работы, но задумчиво сдвинула брови.

Темперанс вздохнула. Жаль, что она не смогла поговорить с Уинтером наедине, но она обещала посетить бал, на который пригласил ее Кэр. Ей хотелось думать, что она только ради приюта с нетерпением ждала этот вечер. Но сердце забилось сильнее, едва она подумала, что снова увидит Кэра. Она обеспокоенно взглянула на стоявшие на каминной полке часы.

— Я надеюсь сегодня поговорить с одним джентльменом. Уинтер отвернулся от камина.

— С кем?

Темперанс старательно разбирала спутанные волосы Мэри Черч.

— Это джентльмен, которому Кэр представил меня на музыкальном вечере, сэр Генри Истон. Он, кажется, заинтересовался нашим приютом, он спрашивал меня, как мы устраиваем мальчиков подмастерьями, и об одежде, которую мы им предоставляем. Я надеюсь, мне удастся убедить его помочь приюту.

Уинтер взглянул на девочек, все они с жадностью прислушивались к их разговору.

— И ты уверена, что он оправдает твои надежды?

— Нет. — Темперанс слишком сильно дернула за волосы Мэри Черч, и девочка вскрикнула. — Прости меня, Мэри Черч.

— Темперанс… — начал Уинтер.

Но она перебила его, заговорив тихо и торопливо: — Я ни в чем не уверена, но я все равно должна быть там. Разве ты не понимаешь, брат? Я должна цепляться за малейшую возможность, даже если она окажется ложной. Уинтер поджал губы.

— Хорошо. Но постарайся не отходить от лорда Кэра. Мне неприятно думать, что ты будешь на одном из этих аристократических балов. Я слышал… — он взглянул на девочек и, видимо, сказал не то, что собирался, — о том, что случается на таких балах. Будь осторожнее, пожалуйста.

— Конечно. — Темперанс улыбнулась Уинтеру, а затем Мэри Черч. — Вот и готово.

— Спасибо, мэм.

Мэри Черч взяла за руку Мэри Свит и вышла вместе с ней из кухни.

— Ну а теперь остались три головки и шесть косичек. — Уинтер улыбнулся оставшимся у очага девочкам.

В ответ они захихикали. Несмотря на то что Уинтер всегда был ласковым, он не часто говорил таким веселым тоном.

— Я пойду наверх, почитаю на ночь Псалтырь, — сказал Уинтер.

Темперанс кивнула:

— Доброй ночи.

Она почувствовала, как, проходя мимо нее, он коснулся рукой ее плеча, и с облегчением вздохнула. Его неодобрение огорчало ее больше, чем неодобрение других братьев. Уинтер был ей ближе по возрасту, а совместная работа в приюте еще больше сблизила их.

Темперанс покачала головой, поспешно заплела косички еще двум малышкам и отослала их спать, с ней осталась только Мэри Уитсон. Это был своего рода ритуал, установленный ими обеими, Мэри Уитсон всегда была последней из всех, кому на ночь заплетали косички. Темперанс подумала, что делает это уже девять лет, с тех пор, как Мэри появилась в приюте. Скоро они найдут для нее место. И вечера, проведенные вместе у очага, закончатся.

От этой мысли у Темперанс сжалось сердце.

Она вплетала в косу Мэри ленту, когда в дверь постучали. Темперанс встала.

— Кто это может быть? — Для лорда Кэра было еще рано. Она поспешила к двери и отперла ее. У двери стоял лакей с большой закрытой корзиной.

— Это для вас, мисс, — сказал он и, вручив ей корзину, повернулся, чтобы уйти.

— Подождите! — окликнула его Темперанс. — Это зачем? Лакей уже отошел на несколько ярдов, но обернулся:

— Милорд сказал, чтобы вы надели это сегодня вечером. И он исчез.

Темперанс заперла дверь и внесла корзину в кухню. Поставив корзину на стол, Темперанс сняла покрывавшее ее простое полотно. Под ним лежало платье из яркого бирюзового шелка, с вышитыми крохотными букетиками желтых, красных и черных цветов. У Темперанс перехватило дыхание. По сравнению с ним чудесное алое платье Нелл казалось мешком. Под платьем лежали красивый шелковый корсет, сорочка, чулки и вышитые туфельки. Там же лежала завернутая в шелк маленькая шкатулка. Темперанс взяла ее дрожащими пальцами, не решаясь раскрыть. Конечно же, она не могла принять такой подарок. Но с другой стороны, она едет на торжественный бал с лордом Кэром и не хочет позорить его скромностью своего туалета.

Это решило дело.

Она повернулась к изумленной Мэри Уитсон, стоявшей рядом с ней.

— Позови Нелл, пожалуйста, мне надо одеться к балу.

В этот вечер, чувствуя, как по его спине пробегает холодок, Лазарус под руку с Темперанс вошел в бальный зал. Она была великолепна в бирюзовом платье. Ее темные волосы были уложены на макушке при помощи светло-желтых топазовых шпилек, которые он вложил в корзину. Облегающий блестящий шелковый лиф подчеркивал ее высокую, соблазнительную грудь. Темперанс была красива и притягательна, и каждый мужчина в зале заметил ее. Кэр чувствовал, что сейчас зарычит, если и дальше будет стоять над ней, как какой-то шелудивый пес над костью.

Как же он глуп. — Пойдемте? — тихо спросил он.

И увидел, как напряглась ее шея, будто она проглотила застрявший комок.

— Да. Пожалуйста.

Он кивнул, и они начали свою прогулку по пышно украшенному залу. Нужный Темперанс человек стоял вдалеке, у окна, но сразу же бросаться к нему не следовало.

Все благородные личности, в данное время проживавшие в Лондоне, были здесь, и в их число неизбежно входила мать Лазаруса. Графиня Стэнвик славилась своими экстравагантными балами, и в этот вечер превзошла саму себя. Целый отряд лакеев в оранжево-черных ливреях обслуживали собравшихся, оправдывая деньги, потраченные на их бросавшуюся в глаза ливрею. Повсюду стояли выращенные в оранжереях цветы, некоторые уже увядали в жарком зале. Аромат увядающих роз и лилий смешивался с запахом тающего воска, потных тел и духов, смесь была тошнотворной и опьяняющей.

— Я сегодня же верну вам это платье, — сказала Темперанс, продолжая спор, начавшийся в карете по дороге сюда.

— А я уже сказал вам, что просто сожгу его, если вернете, — спокойно ответил он, показав зубы джентльмену, уставившемуся на ее грудь. Ни один из них не заметил бы Темперанс в обычном поношенном черном платье. Кэр сделал глупость, вытащив ее из неизвестности и привезя к этим разодетым волкам.

— Должен признаться, я разочарован вашей скромностью, миссис Дьюз.

— Вы невозможный человек, — чуть слышно прошипела она, одновременно улыбаясь проходившей мимо матроне.

— Да, я невозможный, но я сумел привезти вас на самый фешенебельный бал сезона.

Они немного помолчали, обходя стайку пожилых, слишком густо нарумяненных дам. Потом Темперанс тихо сказала:

— Да, и я благодарна вам.

Он искоса взглянул на нее. Ее щеки порозовели.

— Вам незачем благодарить меня. Я всего лишь выполняю обязательства нашей сделки.

Она посмотрела на него, в ее золотистых глазах были таинственность и мудрость.

— Вы сделали для меня гораздо больше. Вы подарили мне это прекрасное платье, шпильки, бальные туфельки и корсет. Почему я не должна благодарить вас за это?

— Потому что я привез вас в волчье логово.

Он скорее почувствовал, чем увидел ее изумленный взгляд.

— По вашим словам, бал слишком опасен, даже для такой неопытной женщины, как я?

Кэр усмехнулся:

— Во всех отношениях это общество так же опасно, как и люди, которых мы встречали на улицах Сент-Джайлса.

Темперанс недоверчиво посмотрела на него.

— Вон там, — он незаметно кивнул в сторону, — стоит джентльмен, который в прошлом году убил на дуэли двух человек. А рядом с ним — увешанный наградами генерал. Он по глупости и тупости потерял большую часть своих солдат. Ходят слухи, что наша хозяйка однажды так избила горничную, что пришлось заплатить этой женщине более тысячи фунтов, чтобы замять дело.