Предложение джентльмена

О Господи, как же это было соблазнительно! Невероятно соблазнительно. Он предлагал ей жизнь, полную роскоши и неги, жизнь с ним. А за это просил ее душу.

Но дело даже не в том, что она не хотела ее отдавать. Она бы с готовностью согласилась стать любовницей Бенедикта, радость жизни с ним стоила того, чтобы пойти на такую ничтожную жертву. Софи охотно приняла бы именно это решение, но она не могла распоряжаться судьбой их с Бенедиктом будущего ребенка. А что у них обязательно родится ребенок, Софи понимала. У всех любовниц рано или поздно рождаются дети.

Издав полный муки крик, она оттолкнула Бенедикта, выбралась из-под него и откатилась в сторону. Постояв немного на коленях и отдышавшись, она медленно поднялась.

— Я не могу этого сделать, Бенедикт, — проговорила она, не осмеливаясь на него смотреть.

— Что-что? — не понял он.

— Я не могу стать вашей любовницей.

— Но почему? — спросил он, поднимаясь. Что-то в его тоне Софи не понравилось. Слишком уж он показался ей высокомерным.

— Потому что не хочу! — воскликнула она. Бенедикт сердито прищурился.

— Всего несколько секунд назад ты этого хотела.

— Просто я не подумала, — тихо сказала Софи. Бенедикт самодовольно вскинул голову.

— Ты и не должна была думать. В том-то все и дело.

Вспыхнув, Софи принялась застегивать пуговицы. Он неплохо постарался, чтобы все мысли вылетели у нее из головы. Стоило ему поцеловать ее, как она готова послать ко всем чертям все свои жизненные правила.

— Я не стану вашей любовницей, — повторила она. Может быть, если она будет постоянно повторять эти слова, это придаст ей большей уверенности в себе?

— И что ты собираешься делать? — прошипел он. — Работать горничной?

— Если потребуется.

— Ты предпочитаешь прислуживать людям — чистить серебро, выносить после них чертовы ночные горшки, — а не жить со мной?

Софи сказала лишь одно слово, но оно было сказано решительным тоном, не терпящим возражений.

— Да!

Глаза Бенедикта яростно вспыхнули.

— Я тебе не верю! Ни одна женщина не сделала бы такой выбор.

— А я сделала.

— Ты просто дура!

Софи промолчала.

— Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? — закричал Бенедикт, энергично размахивая руками, и Софи поняла: она задела его за живое. Она причинила ему боль, нанесла удар по его самолюбию, и он кинулся на нее, словно раненый зверь.

Софи кивнула, хотя он и не смотрел на нее.

— Я бы дал тебе все, что ты пожелаешь! — порывисто продолжал Бенедикт. — Одежду, драгоценности… Ладно, Бог с ними, с одеждой и драгоценностями, я мог бы дать тебе крышу над головой, а это больше, чем у тебя сейчас есть.

— Это верно, — тихо согласилась Софи.

Он наклонился к ней, устремив на нее испепеляющий взгляд.

— Я мог бы дать тебе все!

Сама не понимая как, но Софи смогла сдержать вот-вот готовые хлынуть слезы и спокойным голосом проговорила:

— Если вы считаете, что это все, тогда вы, вероятно, не понимаете, почему я должна вам отказать.

И сделала шаг назад, намереваясь вернуться в «Мой коттедж», собрать свои жалкие пожитки и покинуть этот дом. Однако Бенедикт, похоже, не смирился с поражением.

— Куда ты идешь? — рявкнул он.

— Обратно в коттедж. Собрать вещи.

— И куда ты с ними отправишься потом?

У Софи рот открылся от изумления. Неужели он хочет, чтобы она осталась?

— У тебя есть работа? — не отставал Бенедикт. — Есть где жить?

— Нет, — пробормотала она, — но…

Бенедикт яростно взглянул на нее.

— И ты думаешь, я тебя так просто отпущу, без денег, без каких-либо перспектив их получить?

Софи удивленно захлопала глазами.

— Я не знаю… — пролепетала она. — Я не думала…

— А вот это верно! — рявкнул Бенедикт. — Ты не думала!

Софи молча уставилась на него, широко раскрыв глаза и приоткрыв губы, не веря тому, что слышит.

— Ты хоть понимаешь, какие опасности подстерегают в этом мире одинокую женщину?

— Д…да, — с трудом выговорила она. — Вообще-то понимаю.

Если Бенедикт и слышал ее, то вида не подал, продолжая разглагольствовать о «мужчинах, которые не прочь воспользоваться случаем», о «беспомощных девушках» и о «судьбах, которые хуже смерти». Софи показалось, что она даже услышала нечто вроде «ростбифа и пудинга». Посередине этой тирады она перестала вслушиваться в слова. Она просто смотрела, как шевелятся его губы, слушала его голос и все время пыталась понять, почему он так заботится о ее благополучии, в то время как она совершенно бесцеремонно его отвергла.

— Ты слышала хоть слово из того, что я сказал? — спросил Бенедикт.

Софи покачала головой, сначала утвердительно, потом отрицательно.

Бенедикт тихонько выругался.

— Так вот, — заявил он, — ты поедешь в Лондон со мной.

Эти слова подействовали на Софи как удар хлыста.

— Я же только что сказала, что не поеду!

— Можешь не становиться моей любовницей, черт подери! — бросил Бенедикт. — Но самой добывать себе средства на пропитание я тебе не позволю.

— Я прекрасно с этим справлялась до того, как с вами познакомилась!

— Прекрасно? У Кавендеров? И это ты называешь «прекрасно»?

— Вы несправедливы!

— А ты плохо соображаешь.

Бенедикт считал, что говорит вполне разумные вещи, хотя, быть может, с излишней горячностью, однако Софи, похоже, думала иначе, поскольку в следующую секунду, к немалому его удивлению, он очутился на земле лицом вниз, сраженный хуком справа.

— Не смейте называть меня дурой! — прошипела Софи. Бенедикт заморгал: от меткого удара все расплывалось у него перед глазами.

— Я вовсе не…

— Нет, называли! — сердито выпалила Софи и повернулась, чтобы идти.

В ту же секунду Бенедикт понял, что у него только один способ ее остановить, поскольку быстро вскочить на ноги в его ошарашенном состоянии он не может. Протянув руку, он схватил Софи обеими руками за щиколотку, и она рухнула на землю прямо рядом с ним.

Бенедикт понимал, что поступает не по-мужски, но выбирать не приходилось, и потом она первая его стукнула.

— Ты никуда не пойдешь! — свирепым голосом проговорил он.

Софи медленно подняла голову и, отплевываясь, одарила его яростным взглядом.

— Да как вы посмели это сделать! — воскликнула она возмущенно.

Выпустив ее ногу из рук, Бенедикт сел на землю.

— Вот так и посмел.

— Да вы…

Он предостерегающе поднял руку.

— Прошу тебя, ни слова больше.

У Софи округлились глаза.

— Вы меня просите?!

— Прошу, чтобы ты не сказала того, о чем впоследствии могла бы пожалеть, — пояснил Бенедикт.

Софи открыла было рот, чтобы что-то сказать, но, похоже, передумала и упрямо сжала губы. Коротко вздохнув, Бенедикт подал ей руку. В конце концов, она сидела на голой земле, и это, видимо, ей не очень нравилось.

Софи с отвращением уставилась на его руку, потом перевела взгляд на его лицо, и он стал таким колючим, что Бенедикт даже поежился. Не проронив ни слова и по-прежнему игнорируя его предложение помочь, она встала.

— Как хочешь, — пробормотал Бенедикт.

— Вот именно! — выпалила Софи и, повернувшись, направилась к дому.

На сей раз Бенедикт решил ее не задерживать, а идти за ней следом, что и проделал, держась на два шага позади Софи, прекрасно осознавая, как ей это неприятно. Наконец Софи не выдержала и, обернувшись, бросила:

— Прошу вас, оставьте меня в покое.

— Боюсь, что не могу.

— Не можете или не хотите?

— Не могу, — ответил Бенедикт, секунду подумав. Бросив на него хмурый взгляд, Софи пошла дальше.

— Мне и самому это так же странно, как и тебе, — заметил Бенедикт, идя за ней следом.

— Быть этого не может, — бросила Софи, остановившись и обернувшись.

— Ничего не могу с собой поделать, — пожал плечами Бенедикт. — Но я определенно не хочу тебя никуда отпускать.

— «Не хочу» и «не могу» — это совершенно разные веши.

— Я не для того спас тебя от Кавендера, чтобы ты безрассудно тратила свою жизнь.