Любовь викинга (ЛП)

Он медленно встал на ноги, уставился взглядом в стог сена и, шатаясь, смотрел на него, пока в глазах не перестало двоиться. Потом отряхнул с одежды солому. Больше всего на свете ему хотелось упасть на кровать, и желательно, чтобы там лежала Эдит. Тренироваться сегодня он был не в состоянии.

Он пересек двор, прикрывая глаза от яркого весеннего солнца, добрался до спальни и увидел, что комната пуста, а кровать аккуратно застелена.

Бранд молниеносно перевел взгляд на стену, где во вторую же ночь обнаружил незакрепленный камень, а за ним тайник. Клочок ткани, который он засунул в щель, лежал на полу.

Холодный пот проступил у него на лбу.

Забыв про головную боль, он в три шага пересек комнату и вытащил камень. Кубок, который там хранился, исчез. Он еще раз пошарил в нише. Пусто.

Ладонями он уперся в стену. Этого просто не могло быть. Она пообещала, что останется. И он был готов поклясться жизнью, что она не лгала. Он врезал кулаками по холодным камням.

— Ты же дала мне слово. Я бы ни за что не обидел тебя!

Слова разлетелись по комнате и насмешливым эхом вернулись обратно. А ведь он был готов ради нее отречься от своего правила не доверять женщинам.

Он круто развернулся и выбежал из комнаты, не слыша вокруг ничего, кроме гулкого стука своего сердца. Эдит нигде не было. Он поймал себя на том, что напрягает слух, пытаясь уловить шорох ее юбок и рассеять свои страхи.

— Эдит!

Ответом ему была звенящая тишина. Серая кошка, стерегущая мышь, с удивлением уставилась на него.

Он заглянул на кухню, потом выбежал во двор, но ее высокой черноволосой фигурки нигде не было видно. Заметив около рыбного пруда Хильду, он требовательно спросил:

— Где я могу найти вашу кузину?

— Она ушла, — проворковала блондинка, будто он был не в курсе, потом вскочила и, зардевшись, сделала реверанс. — Но она скоро вернется. Вы что-то хотели? Я не ждала, что сюда кто-то придет. Мне… мне нравится это место.

Она похлопала ресницами и облизнула губы.

На него накатило чувство огромного облегчения. Эдит ни за что не бросила бы свою кузину. Она так печется о ее благополучии, что рискнула спрятать ее в день их первой встречи. Он просто запаниковал с похмелья.

— Куда именно она ушла? Нам нужно поговорить, а я нигде не могу найти ее.

— Полагаю, она у матери Годвина. — Девица снова взмахнула длинными ресницами, напомнив Бранду большую послушную корову. Он не представлял, как можно было, находясь в здравом уме, променять Эдит на это существо. — Кузина хотела удостовериться, что его мать понимает, сколь великую честь вы оказываете ей и ее сыну. Она обещала скоро вернуться.

Все это звучало вполне правдоподобно, но не объясняло исчезновение кубка. Он стиснул кулаки. Эдит ответит ему, когда вернется.

— Она так рано отправилась по гостям?

— Моя кузина ранняя пташка. Она говорит, что по утрам, когда никто не мешает, у нее самое плодотворное для работы время.

— Я желаю поговорить с ней. Вроде бы она напрашивалась мне в помощницы. Ей следовало у меня отпроситься, прежде чем уходить куда-то.

— О, это не в ее характере, — произнесла Хильда, розовея пуще прежнего. — Она всегда поступает по-своему и не привыкла спрашивать разрешения.

— Придется привыкнуть.

— У вас все в порядке? Она ничем не вызвала вашего неудовольствия? Если что, она сама во всем виновата.

— Все просто прекрасно, — через силу ответил он, заглушая порыв броситься за Эдит, где бы она ни находилась. Но это будет уже чересчур. Он и так ненавидел себя за то, что она стала ему необходима.

Хильда снова присела в реверансе.

— Я просто спросила. Моя кузина упряма и своенравна, но у нее доброе сердце. Она всегда хочет как лучше, хотя из-за своего характера бывает невыносима.

Бранд внимательно посмотрел на нее.

— На что вы намекаете? Она вам на что-то жаловалась?

— Совершенно ни на что. — Хильда помотала головой. — Все в полном порядке. Просто она расстроилась, что вчера пропустила пир. Обычно никакая болезнь не мешает ей оставаться на ногах. Она не слегла в постель даже с сильным жаром на Михайлов день.

— Но если вдруг по какой-то причине она станет несчастна, вы же скажете мне, если я спрошу?

Ее пальцы теребили ворот туники.

— Не уверена, что понимаю вас. Эдит и сама в состоянии сообщить о своих чувствах.

— Значит, скажете. Я хочу знать обо всем, что происходит в поместье. Вы все должны держать меня в курсе любых происшествий.

— Если что пойдет наперекосяк, Эдит сама во всеуслышание заявит об этом. — Она вполне искренне улыбнулась. — Она сказала, что вы не сердитесь, когда с вами спорят, и не боитесь проигрывать. Раз так, то вы очень друг другу подходите. Ее покойный супруг, напротив, ненавидел проигрывать.

— Я всегда выигрываю, в конце концов… В большинстве случаев. — Его губы сжались. Раз уж Эдит потрудилась встать на рассвете, чтобы помочь ему с Годвином, нужно перехватить ее на полпути и убедить, что ссориться им незачем. Равно как и заглядывать в будущее.

Он наглядно продемонстрирует, сколько преимуществ у нее будет в роли его любовницы, и докажет, что ему можно доверять. Он хотел только одного: чтобы она была рядом.

* * *

Когда Эдит вернулась, замок проснулся и зажил своей жизнью. Кубок тяжелым грузом оттягивал висевший на поясе мешочек. Несмотря на все уговоры, Этельстан наотрез отказался принять подарок. Но он согласился хотя бы поразмыслить над ее предложением уехать вместе с семьей, когда его раны затянутся. Небольшая уступка, но важная.

Ее плечи немного расслабились при виде родных, пусть и потрепанных временем стен. Она всегда была рада возвращаться домой, хотя теперь с каждым днем замечала вокруг все больше изменений, сделанных по приказу Бранда. Ее дом больше не принадлежал ей.

— А вот и ты, Эдит. — Из-за хозяйственной постройки навстречу ей вышел Бранд. Его русые, с золотистым отливом волосы блестели на солнце, ткань туники обтягивала широкие плечи. Неужели он и впрямь хладнокровный убийца? — Я как раз искал тебя.

Эдит замерла. Больше всего она опасалась вот так столкнуться с ним, учитывая тот факт, что минуту назад она навещала мятежника, а в поясном мешочке, стукаясь о бедро, лежал серебряный кубок. Ей хотелось поскорее вернуть его на место, чтобы он спокойно лежал себе в нише, пока она не уговорит Этельстана и Мэри его принять.

— Что тебе нужно? — осторожно спросила она. Ее рука дернулась было к бедру, но вовремя остановилась.

— Хочу кое-что показать тебе. — Он тепло улыбнулся, словно они и не ссорились.

— Я ходила к матери Годвина. Как я и думала, ее перепугала перспектива принимать нового господина в своем скромном жилище. Уж лучше она сама придет к тебе.

— Могу себе представить. — Уголки его губ поползли вверх. — Но я не против. Пусть приходит сама.

— Она просила передать, что очень благодарна за твои хлопоты о Годвине. Для нее это большая честь.

— Я хочу, чтобы люди поняли: у всех есть шанс завоевать мое расположение. Тем, кто этого достоин, я воздам по заслугам. — Он склонил голову. — Твоя кузина рассказала, где ты была.

— Вот как? — Ее голос дрогнул, на шее проступил пот. Несмотря на тепло весеннего утра, она похолодела от страха. — Она сказала, зачем я туда ходила?

— А что, это был секрет? — Он подошел ближе и обнял ее. — Иногда ты такая глупышка. Я очень признателен, что ты стараешься убедить мать Годвина принять мое предложение. Просто я искал тебя, чтобы кое о чем поговорить. Прибыл гонец от Хальвдана. Я подумал, тебе было бы интересно послушать свежие новости из Йорвика.

Она сделала глубокий дрожащий вдох; его мужской запах волновал и успокаивал одновременно. Не хотелось признавать, но за ночь она успела соскучиться по его объятиям и теперь мечтала склонить голову ему на грудь, впитать в себя его силу. Но это было невозможно.

— Это уже не важно, — вместо этого произнесла она. — Я и так понимаю, что там теперь новый хозяин.