Любовь викинга (ЛП)

Она сжала губы и сосчитала до десяти, изо всех сил пытаясь обуздать свои чувства. Какой же она была идиоткой…

— Не знаю, что и ответить.

— Я с самого начала был с тобой честен. Ты моя наложница. Когда мы расстанемся, ты получишь охрану, заберешь свое добро и сможешь уехать, куда пожелаешь. Черт, я даже принял в расчет твою нежную натуру и не стал брать тебя силой.

— И мужчины, само собой, не женятся на таких женщинах, — вырвалось у нее.

— Эдит, ты поистине невыносима! Сначала выспрашиваешь, чего я хочу от жизни, потом обижаешься. Если тебе не нравятся ответы, то зачем задавать вопросы? Лучше скажи спасибо, что я был с тобою честен.

Вот только такая честность ей была не нужна.

— То есть, в свое время ты от меня избавишься. И как именно ты планируешь это сделать?

— Так далеко я не загадывал. Я живу одним днем.

— Но скоро тебе придется принять решение.

— Ты ведешь себя неразумно. — Он потянулся к ней. — Эдит, ты просто не в себе.

Она вывернулась из его объятий. Поцелуй только все усугубит. У нее тоже есть гордость.

— Не надо говорить со мной, как с глупым ребенком.

— Как ярл, я обязан жениться, Эдит, — произнес он медленно, и с каждым словом его акцент становился все более выраженным. — Это даже не обсуждается. Жениться на подходящей женщине, которая упрочит мое положение. И только с одобрения Хальвдана. А он считает, что идеальная жена должна быть родом из Норвегии.

Каждым своим словом он будто вколачивал ее в землю. Разумеется, как бывшая жена мятежника, она не могла ни возвысить, ни упрочить его положение. У него нет причин жениться на ней. Он просто вожделеет ее, вот и все. А по истечении года собирается с легким сердцем от нее избавиться.

Господи, какой же наивной она была. Размечталась о счастливом браке, в то время как он не заглядывал в будущее дальше завтрашнего дня. То, что они пережили вместе, не казалось ему ни чем-то особенным, ни неповторимым. Она сжалась, чувствуя себя использованной.

— Спасибо, что разложил все по полочкам, — проговорила она, справившись с комом в горле.

— Не хочу, чтобы ты тешила себя ложными надеждами.

— Это не твоя забота. — Она стояла, высоко подняв голову, ее лицо превратилось в непроницаемую маску. За годы супружеской жизни она научилась контролировать свои эмоции, хотя сейчас ей хотелось кричать от несправедливости. Он унизил ее, обесценив то, что они пережили вместе.

— Не волнуйся. Пока ты живешь в поместье, я не стану посылать за невестой.

Эдит задержала дыхание и вновь принялась мысленно отсчитывать цифры. Бранд заявил это таким тоном, словно делал ей огромное одолжение. Но она и сама не смогла бы остаться в одном доме с его новой женщиной.

— Очевидно, я должна быть счастлива, что сначала ты порвешь со мной и только потом женишься?

— Это максимум того, что я могу тебе предложить. Но будь уверена, я постараюсь устроить твое будущее.

Она вздрогнула как от пощечины.

Его брови сошлись на переносице. Чего она от него хочет? Чтобы он преподнес ей свою голову на серебряном блюде? Он поступил с ней благородно: говорил откровенно, не позволил витать в облаках, не унизил ее так, как было с его матерью. Он же не виноват в том, что обязан жениться и заиметь наследника.

— Ты сделаешь так, как я скажу, Эдит.

— Мы заключили соглашение, Бранд. Я свои обязательства выполнила. Поэтому через год ты отпустишь меня, — сказала она, чеканя каждое слово.

— И куда ты денешься? — процедил он сквозь зубы. — Кто тебя примет? Я могу устроить тебя в хорошее, безопасное место. Поселить в небольшом доме с участком земли, например. Я хочу быть с тобой щедрым, Эдит.

— Куда я денусь, не твоя забота! — Она яростно воззрилась на него, сжимая и разжимая кулаки. — Я просто исчезну и больше не буду докучать своими проблемами. И обойдусь без твоей щедрости. Может, поеду к родне в Уэссекс. А может, на побережье, в монастырь к своей тетке. Но я точно не останусь в этих краях, чтобы, как дурной запах, витать по углам.

Бранд приподнял бровь.

— Что, поедешь в два места одновременно?

— Пока не знаю, куда именно. — Ее щеки запылали. — В зависимости от обстоятельств. Но, когда придет время, узнаю. Я не обязана решать прямо сейчас. Такого уговора не было, и не пытайся меня заставить, Бранд.

— У меня должно быть право голоса, — с ледяной вежливостью произнес он. — Могут быть всякие осложнения… например, ребенок.

— Нет у тебя никаких прав! Твоя беда в том, что ты хочешь только брать и ничего не даешь взамен.

Неимоверным усилием воли Бранд поборол желание накричать на нее. Если он сорвется, то Эдит еще больше уверует в свою правоту. Он сосредоточился на дыхании. Она поистине невозможна! Пусть успокоится. Тогда, может, она поймет, что честность лучше фальшивых обещаний, и перестанет на него обижаться. Напротив, говоря с нею честно, он показал, что уважает ее.

Он потому и не спешил вступать в брак, чтобы не разрываться между женой и наложницей, как было с его отцом. Но тешить ее пустыми обещаниями тоже было бы неправильно. Впереди у них целый год. Рано задумываться о том, какой пустой станет его жизнь без этих словесных перепалок, без утренних пробуждений с нею под боком. Решение придет к нему. И Эдит прислушается к голосу разума.

— Когда придет время, я лично возглавлю твою охрану и отвезу тебя, куда пожелаешь, — сказал он, когда вновь обрел способность говорить спокойно. — Так что, рано или поздно тебе придется определиться.

— Когда придет время, тогда и определюсь. Но уверяю тебя, что постараюсь выбрать место как можно дальше отсюда. — Взмахнув юбками, она развернулась и зашагала прочь.

— Я не разрешал тебе уходить!

— Я обязана спрашивать у тебя разрешение? — Она резко остановилась и изобразила реверанс. — Прекрасно. Можно ли мне удалиться, о, мой господин?

— Нет, ты просто невыносима! Уходи. Прочь с моих глаз. И мне все равно, куда ты пойдешь, только уйди!

Глава 10.

Стоя посреди спальни, Эдит прислушивалась к пьяным голосам, которые доносились из зала. Пиршество было в самом разгаре. Вечером, сославшись на головную боль, она передала через прислугу, что ложится спать. Короткое сообщение было нарочно составлено так, чтобы Бранд почувствовал себя уязвленным, особенно сейчас, когда он принимал королевского гонца, о прибытии которого взволнованно сообщила служанка.

Бранд не стал обременять себя личным визитом и через ту же служанку ответил, что он не против. Видите ли, он понимает, почему она нехорошо себя чувствует.

Он не против? Но кто он такой, чтобы разрешать или запрещать ей что бы то ни было? Ее кровь кипела от возмущения. Вот бы спуститься вниз и накричать на него. Он не имеет права распоряжаться ею. Она согласилась стать его наложницей, причем вынужденно, но никак не рабыней!

Когда она вернулась в замок, Хильда успела шепнуть ей, что теперь Этельстан отказывается с ней встречаться и передает, что намерен остаться в поместье, потому что здесь его дом и здесь похоронены его предки.

И еще он сказал, что узнал об их с Брандом связи и не одобряет ее. На повышенных тонах кузина рассказала, что вся деревня сплетничает о том, что она стала норманнской шлюхой.

Эдит перевела взгляд на кровать. Безопасность ее людей была главной причиной, почему она осталась, а не спасла свою честь, приняв постриг в монастыре. Она с самого начала знала, что немногие оценят ее жертву, но не ожидала, что всеобщее осуждение так сильно заденет ее.

Нужно помочь Этельстану и его семье. Помочь по-настоящему, а не разыгрывать благородство в мыслях.

— О человеке судят по его поступкам, а не по словам, — пробормотала Эдит свою любимую поговорку. — Пришло время доказать это.

Она подошла к стене в темном углу комнаты, отсчитала семь камней от края кладки и потянула за восьмой, крепко вцепившись в него пальцами. Камень не поддавался. Она дернула сильнее, и он с громким скрежетом сдвинулся с места.