Прелестная наставница

Люсьен набрал в грудь побольше воздуха. То, что он собирался сказать, было настолько важно, что нужные слова попросту ускользали. В эту ночь он запоздало сообразил, что может порвать свой нелепый список кандидаток в жены и выбросить его в мусорную корзину.

— Может, обсудим будущее?

Александра помедлила, держа платье в руках, ее губы и щеки пылали, волосы расположились вокруг головы золотисто-рыжим нимбом.

— Хочешь указать мне на дверь?

— Что за нелепость! — Люсьен вскочил на ноги. — Как тебе такое в голову взбрело?

— Ну, я не исключала такую возможность.

— Забудь о ней!

— Тогда о чем речь?

— О нашем общем будущем здесь, в Балфур-Хаусе.

Александра встала, прикрываясь платьем.

— То, что между нами было, не сделало меня твоей любовницей.

— Тем не менее я чувствую ответственность за твою дальнейшую судьбу, — настаивал он.

— Это излишне. Если бы я не хотела, ничего бы не случилось, как бы ты ни упорствовал. Речь не идет о совращении, помни это. Что до моего будущего в Балфур-Хаусе, оно остается предельно ясным: я должна выдать замуж твою кузину. Ведь ты хочешь этого, не правда ли?

— Конечно, хочу! — Люсьен вдруг ощутил неловкость от своей наготы и начал натягивать брюки. — Могу я хотя бы пройти с тобой до твоей двери?

— Да. Отложим все важные решения до утра.

Такой меркантильный подход вовсе не радовал Люсьена. Он раздраженно собрал в охапку оставшиеся вещи и отворил дверь библиотеки. В полном молчании они поднялись на второй этаж. Проходя мимо двери Фионы, Люсьен представил, что ее нос высунулся в коридор как раз в этот момент, и задался вопросом, чем бы это кончилось: простым обмороком, шумной истерикой или сердечным приступом. Если приступом, подумал он, то, может, постучаться к ней?

— Доброй ночи! — прошептала Александра перед своей дверью и забрала у него туфельки.

— Знаешь, я бы…

— Доброй ночи! — повторила она, прижав палец к его губам. — Если я позволю тебе войти, то вряд ли отпущу до утра.

Люсьен поцеловал ее на прощание, он снова чувствовал себя счастливым.

— Я бы и сам не ушел до утра. Ты же не думаешь, что на этом все кончилось?

— Не думаю, — согласилась Александра. — Я еще слишком мало знаю и умею, чтобы прервать курс обучения.

Она проскользнула в темную спальню. Еще пару минут граф оставался у двери, прислушиваясь в надежде, что она передумает, потом направился к себе.

Что бы ни говорила Александра о независимости и привычке полагаться только на себя, Люсьен не собирался ей в этом потакать. Он желал удержать ее при себе и понять до конца, что с ним происходит и почему это приносит ему такую радость.

Глава 13

После четырех часов сна Александра и думать не могла об утренней прогулке. Хорошо было оставаться в уютной постели, нагретой теплом тела. Ей снилось множество приятных вещей, но когда она, проснувшись, потянулась, заныли все мышцы, в том числе те, о наличии которых она вообще не подозревала. Это заставило ее улыбнуться и подумать: сны были не самым главным событием этой ночи.

Некоторое время Александра нежилась в постели, потом, услышав шаги Розы, села с тяжким стоном, и это разбудило дремлющего Шекспира. Оставалось немало важных вещей, которым еще предстояло обучить Розу, к тому же следовало убедить Люсьена дать предложенный Фионой бал — это, как ничто другое, могло резко повысить шансы девушки на успех.

Одевшись, Александра решила уложить волосы и заодно обдумать линию поведения. Лучше всего вести себя так, будто ничего из ряда вон выходящего не случилось и случиться не может. В этом был свой резон: хотя Александра ни о чем не жалела и впредь не возражала бы оставаться объектом лестного внимания Люсьена, им предстояло жить под одной крышей, встречаться в присутствии посторонних, следить за каждым своим шагом. Он был прав в том, что слово «любовница» звучит всегда по-разному, в зависимости от того, какой в него вкладывается смысл, и все же одно остается неизменным — клеймо принадлежности другому человеку, словно отныне она обязана существовать лишь для чужого удовольствия. Нет, это не по ней. Если лорд Килкерн уже решил все за них обоих, он напрасно спешил.

— Впрочем, о чем это я так беспокоюсь, — со вздохом обратилась Александра к Шекспиру. — Он, быть может, все уже забыл.

Пес поскреб когтями по паркету.

— Ладно, иду.

Они спустились в вестибюль. Поскольку ни один лакей не бросил на нее косого взгляда, Александра сделала вывод, что прислуга оставалась в неведении насчет прошлой ночи. Пока ей везло.

— Доброе утро, Уимбл. Сегодня у меня совсем нет времени для прогулки.

— Если хотите, я отправлю с собакой Винсента, мисс Галлант.

— Благодарю. — Александра передала ему конец поводка. — Скажите, пусть не торопится — Шекспир должен нагуляться на целый день. Собирается дождь, и если вечером польет, кому-то придется мокнуть.

— Хорошо, скажу. Идем, Шекспир. — Произнося эти слова, дворецкий вопреки обыкновению улыбнулся — очевидно, терьер успел обрести всеобщую любовь, Александра направилась в комнату для завтраков, где ее ждал сюрприз. Перед Розой был разложен модный журнал, а Люсьен за ее спиной делал какие-то замечания, указывая на рисунки.

— Доброе утро, мисс Галлант, — сказал он, заметив Александру.

Кровь бросилась ей в лицо при виде откровенного вожделения в его взгляде.

— Доброе утро, милорд.

— Лекс, что за платье! Чудо! Кузен Люсьен посоветовал его!

Выйдя из столбняка, Александра подошла к столу. Люсьен не сводил с нее глаз, и ей пришло в голову, что, не будь здесь Розы, он опрокинул бы ее прямо на ковер. Надо сказать, такая перспектива показалась ей заманчивой.

— И что же это за платье?

— Для выхода в оперу, который нам предстоит на будущей неделе. Хорошо бы мадам Шарбон успела его сшить!

— Успеет. Я ее уговорю, — сухо заметил граф. — Вам нужно позавтракать, мисс Галлант, ведь не каждую ночь случается так уставать. Я имею в виду вчерашний бал.

Александра опустила голову чуть не к самой тарелке, чтобы краска, залившая ее лицо, осталась незамеченной, тем временем Роза отложила журнал и занялась завтраком, безразличная ко всему в своих радужных мечтаниях.

— Боже, я умираю с голоду! Светская жизнь так приятно утомительна, не правда ли, Лекс?

— Да, весьма утомительна… и приятна.

— Попробуйте окорок, мисс Галлант, он восхитителен, — сказал Люсьен, возвращаясь на свое место. Однако для нее это был не завтрак, а мучение. Александра упорно смотрела на гренки, масленку или вилку — словом, на то, что оказывалось в руках. Если ей случалось бросить мимолетный взгляд в сторону Люсьена, она видела на его лице довольство кота, которому удалось полакомиться канарейкой, и это нимало не помогало ей прийти в себя.

В конце концов, сделав над собой титаническое усилие, она спросила:

— Вы уже обдумали идею миссис Делакруа, милорд?

— Всесторонне.

— И что же?

— О результате я сообщу позже — сначала мне нужно дождаться ответа на одно письмо.

— И что это за письмо? — настаивала она. Люсьен посмотрел на нее с невозмутимым спокойствием во взгляде, потом повернулся к кузине:

— Роза, что у вас сегодня на повестке дня?

— Поездка в шляпный салон, а потом урок облегченного французского.

— День обещает быть плодотворным!

Это выглядело примерно как игра кошки с мышью… нет, игра пантеры с добычей, которая в полной ее власти. Но почему ни единой словесной шпильки, ни единой стрелы, пропитанной ядом кураре? Неужели Люсьену наскучило мучить своих близких? Или это какой-то новый трюк?

— Я всегда хотел узнать, что такое «облегченный французский»?

— Он легче, отсюда и название, — хихикнула Роза. — Когда джентльмен произносит фразу, на которую можно ответить просто «да», «нет» или что-нибудь короткое, лучше сделать это по-французски — тогда ему покажется, что ты знаешь язык.

Александра добавила к списку врожденных талантов своей подопечной отличную память: это было слово в слово то, что она объяснила ей на прошлой неделе. Глядя в чашку с чаем, она ждала со стороны Люсьена уничтожающего комментария — в конце концов, мир и покой были слишком прекрасны, чтобы длиться долго.