Прелестная наставница

Люсьен предпочел бы услышать «наши дети», но оставил ее слова без комментариев.

— Ты приехала из Гемпшира, чтобы сказать мне только это?

— Нет, конечно, нет! — Она слегка покраснела и принялись нервно наматывать на руку поводок. — Я… я последовала твоему совету.

— Какому именно? — Насколько он мог припомнить, большинство его советов были дурного тона.

По щеке Александры скатилась одинокая слезинка. Люсьен напрягся всем телом, думая, если она обратится в бегство, он ее перехватит, но тогда в конечном счете все равно придется дать ей уехать.

— Я пошла на уступки, Люсьен, — прошептала Александра. — Я была у дяди.

Это оказалось совсем не тем, что он ожидал услышать. Что ж, она всегда поражала его своей непредсказуемостью.

— И что же?

Александра коротко и невесело рассмеялась.

— Я многое поняла и прошу простить меня за то, что сравнивала вас. Ты ничуть не похож на него, ничуть!

— Что ж, я не в обиде. — Люсьен пожал плечами. — С кем меня только не сравнивали!

— Но это было наихудшим из оскорблений, поверь мне… и прости. Мне нужно сказать тебе еще что-то важное, но это нелегко.

Начало показалось ему многообещающим и заставило улыбнуться.

— Если не хочешь, не говори — я не испанский инквизитор и не стану пытками добиваться признаний. — Люсьен помолчал, впивая в себя каждую деталь облика Александры. Когда молчание затянулось, он добавил: — Ты не можешь молчать до бесконечности. Скоро стемнеет…

Поколебавшись, она присела рядом на край скамьи и взяла Люсьена за руку.

— Ничего не говори и не делай, пока я не закончу.

— К чему этот строгий тон? Я же не юная болтушка из числа твоих учениц.

— И не спорь.

Шекспиру надоело сидеть неподвижно, он подошел обнюхать ноги Люсьена. Александра молча поднялась, привязала его к столбику ограды цветочной клумбы и вернулась. Но вместо того чтобы занять место рядом с Люсьеном на скамье, она опустилась перед ним на колени. Он был так поражен, что ненадолго потерял дар речи.

— Что ты делаешь! — воскликнул он хрипло и потянулся поднять ее.

— Я просила меня выслушать.

— Разумеется, будь по-твоему.

— Я не могу просто сесть и высказать то, что должна. Такие слова требуют чего-то особенного, какого-то жеста, чтобы они запомнились на всю жизнь. — Судя по частому дыханию, она заметно волновалась, но упрямо продолжала: — Прости меня! Ты сделал мне столько хорошего, а я… я только… — Александра запнулась.

Люсьен почувствовал, что с него довольно этого униженного покаяния. Он хотел, чтобы Александра одумалась, но вовсе не желал видеть коленопреклоненной, поэтому мягко принудил ее сесть на скамью.

— Не делай этого. — Голос его звучал совсем тихо.

— Но как иначе я могу…

— Просто расскажи, что ты думаешь, что чувствуешь. Я ей самого начала был заворожен необычным ходом твоих мыслей.

— Не надо шутить!

— Мне не до шуток. Для меня ты самая удивительная, волнующая, желанная женщина в мире!

— Люблю тебя! — вдруг сказала Александра, привлекая его к себе и целуя в губы.

— И я тебя.

Люсьен усадил ее на колени, наслаждаясь исходящим от нее теплом и ароматом волос.

— Тогда ответь мне на один важный вопрос. — Александра — затрепетала, и он ощутил этот трепет всем телом. — Ты по-прежнему хочешь жениться на мне? Ты не передумал?

— Как я мог передумать? Я просто ждал, когда ты возьмешься за ум.

— Тогда будем считать, что это случилось. — Она обвела кончиком пальца контур его щеки. — Знаешь, я не могла поверить, что могу быть нужна такому мужчине, как ты.

Люсьен вздохнул и засмеялся с облегчением.

— Верно, до тебя доходило с трудом. Делу не помогло даже одиночное заключение! Ты меня чуть с ума не свела.

— Да и себя чуть не лишила рассудка! Зато ты только и делал, что испытывал мое терпение!

— И готов продолжать в том же духе…

Александра слегка отстранилась, но не разомкнула рук на шее Люсьена.

— При одном условии: ты должен уничтожить это проклятое завещание!

— А зачем? — спросил он лукаво. — Мне нужна ты, а состояние и титул не в счет.

— Боже, какое возмутительное упрямство! — Она слегка встряхнула его за ворот. — Ты не настолько хорошо управляешься с молотком, чтобы прокормить этим свою семью. Порви завещание! Довольно будет выделить Розе приличное содержание.

— Считай, что это уже сделано, не волнуйся. — Люсьен снова поцеловал Александру, сожалея, что они в саду, а не в более уединенном месте. — Но у меня тоже есть условие.

— Какое?

— Я порву завещание, если ты сегодня же обвенчаешься со мной.

— Сегодня?! Но как ты это устроишь?

— Все приготовлено заранее на случай твоего возвращения. Раз уж ты здесь, нам остается только соединиться перед Богом.

— Так вот почему ты стучал молотком! — засмеялась Александра. — В подвале теперь томится похищенный священник!

— Проклятие, эта простая мысль не пришла мне в голову! Но мы все равно сможем обвенчаться сегодня — если, конечно, ты согласна.

— Еще как согласна! Жаль, что нельзя обвенчаться прямо сейчас.

— Почему нельзя? Было бы желание!

Не выпуская Александру из рук, Люсьен поднялся и позвал Винсента.

— Немедленно подавай карету!

— Будет исполнено, милорд.

Когда грум повернулся, чтобы уйти, Александра неожиданно окликнула его. Люсьен невольно вздрогнул. Неужели придется везти ее в церковь силой?

— Пусть кто-нибудь позаботится о Шекспире…

— Как прикажете, мисс Галлант.

— Не мисс Галлант, а леди Килкерн или уж в крайнем случае миледи, — поправил Люсьен.

Добрый малый отвесил поклон и расплылся в улыбке.

— Как прикажете, леди Килкерн!

— Не слишком ли ты торопишься, милый? — промурлыкала Александра, когда он нес ее через розарий. — Мы ведь еще не обвенчаны.

— Ничего, я позабочусь, чтобы это случилось как можно скорее.

— Боишься, что невеста сбежит из-под венца? — Она теснее прижалась к нему. — Я упряма, Люсьен, но не глупа. Здесь мой дом, и больше мне нечего желать.

— Мне тоже.

Он крепко поцеловал ее, и в саду зазвенел счастливый смех.