Охотник на ведьм (ЛП)

И предстала перед ним обнаженная.

Его повлекло к ней прежде, чем он успел подумать, что сперва следует осмотреть ее глазами, на расстоянии изучить беспристрастным взглядом эксперта каждый дюйм ее тела. Вместо этого, дотронувшись до нее, он начал исследовать ее руками, хотя страстно желал испить ее плоть губами и языком. Когда его пальцы соскользнули под мягкую тяжесть ее грудей, то обнаружили только гладкую, прекрасную кожу. Приласкав каждую впадинку меж ее ребрами, он накрыл ладонями ее груди.

Она открыла глаза, и он увидел в них предупреждение.

— Еще… рано.

У него и в мыслях не было принуждать ее. Совсем.

— Если вы не хотите…

— Осмотрите меня. По-настоящему. Прошу вас. — Каждое слово с превеликим трудом, через силу.

Таких же трудов ему стоило сдерживаться.

Оба они потерпели неудачу.

С поднятыми руками он отступил назад. Она выдохнула и пошатнулась, словно, не касаясь его, уже не могла стоять на ногах. Словно подобно ему теряла контроль над своим разумом.

— Повернитесь, — сказал он.

Она повернулась и, прижавшись локтями к дощатой стене, явила его взгляду свою безупречную спину. Избавленный ненадолго от соблазна ее глаз, ее губ и грудей, он ласкающе прошелся ладонями по ее спине и ягодицам, потом вниз, по ногам, пока от ощущения ее плоти не закололо кончики пальцев.

Пока рот его не оказался напротив ее бедер и местечка меж ними.

Он встал и крепко прижал ее к себе, спиною к груди. Ее плоть бледным пятном выделялась на фоне черной шерсти его плаща, которого он так и не снял. Ладони вновь нашли ее груди, раскрытые губы мазнули по краю ее шею, и она выгнулась всем телом. Его руки соскользнули на ребра, жадно по нежному телу вниз, еще ниже, пока не запутались пальцами в поросли волос меж ее ног.

В самом центре того, что составляло суть женщины. Того, что вожделел Дьявол.

Эта мысль растворилась, не успев оформиться, когда его пальцы ощутили, какая она скользкая от желания, и из ее горла исторгся бессловесный, гортанный стон.

Никого. Он будет первым. Единственным.

Он взял ее на руки и отнес на узкое ложе. Ее колени раскинулись в стороны, заманивая его, как в тот день у ручья. Твердый как камень, уже на грани, он сбросил одежду, всем своим существом желая только одного: овладеть ею и унести их обоих прочь от этого безумия.

Жар согревал его спину и сжигал изнутри. Он склонился над нею, его тень накрыла ее, как скоро накроет тело.  Она приподнялась на локтях — веки отяжелели, губы припухли. Она тоже была на грани, но когда он наклонился ближе, в грудь ему, сдерживая, уперлась ее рука. Тряхнув головой, она кое-как вымолвила, задыхаясь:

— Посмотрите везде. Вы должны быть уверены.

— Я…

Она покачала головой.

— Я должна быть уверена в вас.

Он сел на пятки, сражаясь с желанием. Я тоже хочу вам верить.

— Так будьте.

— …Уверена в том, что вы сможете принести клятву, что искали метку и не нашли.

Чаще всего Дьявол ставил свою отметину на самых сокровенных местах женского тела. Вот почему обривать ведьму было распространенной практикой, чтобы во время осмотра страдающей обнаженной плоти ничто не мешало вторжению глаз и пальцев толпы.

Предъявите мне метку, или я найду ее сам, пригрозил граф.

Нет. Никогда.

Он сделает это. Ради нее. Чтобы убедить ее в том, что у него не осталось сомнений. И чтобы защитить ее.

Это будет просто, настраивал он себя. Не обыск, а новый способ любить ее.

Она ждала, безмолвно и терпеливо, и он кивнул.

— Я осмотрю вас до последнего дюйма. Сомнений не будет.

Он скатал вниз ее шерстяные чулки и снял с нее туфли. И начал с ее левой стопы, разминая нежные пальчики и целуя промежутки меж ними. Потом, очертив ее пятку, пробежался пальцами по голени вверх, словно заново натягивая чулок, через узкую лодыжку к округлости икры. Она глотала стоны, а он, лаская нежную кожу под ее коленом, возжелал добраться до бедер и закончить в том месте, где ее влажная плоть была готова принять его.

Взявшись за вторую ее ногу, он ласкал выемку ее стопы легкими, щекочущими прикосновениями, отчего она начала извиваться и выворачиваться, но он успел ухватить ее ногу и вновь притянуть к себе. Утратив терпение, его пальцы взметнулись вверх, по плавным изгибам к колену, а после запутались в волосах между ее ног. Не сумев удержаться от искушения, он гладил ее влажную сладость. И губы его, наконец не сдерживаясь, прильнули к ее губам.

Он увидел достаточно. Он больше не мог ждать ни секунды. Целуя ее, он растянулся над нею. Наконец-то у них появилось время и место, чтобы изучить друг друга. В тех торопливых, неистовых поцелуях, которыми они обменивались раньше, гнева было не меньше, чем любви, но теперь запретные мечты вырвались на свободу, они сбегали с его языка в ее рот, проникали через его пальцы под ее кожу.

В его поцелуе было не только желание, он говорил о большем. В ее ответе была не только страсть. Его тело без слов дало обещание, и ее плоть так же молча приняла его.

Говорить было опасно. Слова возвращали в реальность. Со стоном он погрузился в нее, и она выдохнула в ответ. Их дыхание слилось воедино с движением тел, вознося их обоих ввысь.

В небеса.

***

Мало-помалу возвратившись на землю, он лежал, по-прежнему крепко сплетаясь с нею руками и ногами, не желая, чтобы их разделяло даже крошечное расстояние. Огонь давно погас, и они согревались теплом друг друга. Наконец он отстранился, уступив желанию окинуть ее взглядом, и с улыбкой стал наблюдать за тем, как она спит — глаза закрыты, дыхание ровное.

Вознамерившись разбудить ее поцелуями, он вновь позволил своим ладоням отправиться в путешествие по ее телу. Приласкал выступ косточки на бедре, погладил плоский живот, а после разрешил кончику пальца закружить в углублении ее чудесного пупка. Разве может столь невинное и прекрасное тело быть вместилищем плотских желаний Сатаны?

Его палец за что-то задел.

Он посмотрел вниз и разглядел прямо в центре ее пупка нечто выпуклое и круглое.

И желание, неподвластное его воле, вдруг увяло само по себе.

Глава 18.

Александр увидел, как ее ресницы дрогнули. Она открыла глаза и улыбнулась, ласково и лениво, потом положила голову ему на плечо и поцеловала в горло. За все время, что они были знакомы, он никогда не видел ее такой. Счастливой. Освободившейся от тревог.

Счастье длилось всего секунду, пока она не заглянула ему в глаза.

Он сел и отодвинулся, поскольку думать, когда ее плоть обжигала его кожу, было невозможно.

— Ты знала. — Не глядя на метку, он мотнул головой в сторону ее живота. — С самого начала.

Она села, поджав ноги под себя, и стала искать чем укрыться от холода. Ее сорочка, лиф и юбки были разбросаны далеко на полу. Александр подобрал свой плащ с того места, куда он упал, и набросил на нее.

— И ты засомневался. — Ее глаза были печальны. — Думаешь, а не был ли ты все это время прав.

Она накинула плащ на плечи, но он все равно видел ее груди и бледный живот.

И метку. Она будто подмигивала ему. Насмехалась над ним. Во что теперь ему верить?

Она вздохнула.

— Уколи ее.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты уколол мою родинку своим шилом.

Он хотел было возразить, но когда она коснулась его щеки, слова замерли на губах.

— Чтобы знать наверняка, ты должен меня проверить. Так же, как проверял других.

Других ведьм.

Он отвернулся. Надел чулки и бриджи, рубашку и обувь. Тянул время, чтобы подумать. Он не раз обвинял ее в том, что она утаивала свои секреты. Теперь он сам должен сказать правду.

— До тебя у меня никого не было.

— Я имела в виду других… ведьм.

— Я тоже.

— Но я думала… — Она подтянула колени к груди и спрятала их под плащом.