Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Лицо великого ясновидца, красивое, как у бога, не изменило своего выражения.

- Откуда здесь эта женщина? Я не видел ее раньше, - сказал верховный жрец.

- Она под моим покровительством, великий ясновидец, - сказал Нечерхет. Рука его дернулась к плечу Тамит, точно он желал защитить свою собственность, но не смел перед таким высоким начальством.

- Что она делает здесь? – задал Неб-Амон второй вопрос, так же бесстрастно.

- Она служит, - ответил Нечерхет. – Она…

Жрец не выдержал и облизнул губы.

- Идем со мной, - сказал Неб-Амон. – Я хочу с тобой говорить.

Нечерхет бросил быстрый взгляд на Тамит, потом посмотрел на Неб-Амона – почти с отчаянием. А потом пошел за ним, ссутулив плечи.

Несчастная Тамит пошатнулась и опустилась на колени от слабости. Ей было так страшно, как не было даже тогда, когда ей грозила смерть от раны – с одной стороны и казнь – с другой. Быть может, именно сейчас Неб-Амон выносит ей смертный приговор?

Нечерхет и Неб-Амон появились из дверей бок о бок – Неб-Амон напоминал ожившую статую. Он прошел мимо Тамит, даже не взглянув на нее. А Нечерхет был в смятении, в таком смятении, что даже он, жрец, многие годы учившийся владеть собой, не мог этого скрыть.

Он хотел пройти мимо Тамит, потом остановился.

- Девушка, мне запрещено учить тебя!

Нечерхет смотрел на нее с таким сожалением, что оно казалось едва ли не больше сожаления самой Тамит. Она была чуть жива от потрясения.

- Запрещено учить? – выговорила девица. – Почему?

- Потому что ты… - он вздохнул, - не можешь стать жрицей этого храма, а труд учителей нельзя расходовать зря!

- Почему? – взвизгнула Тамит, с расширившимися глазами, вцепившись в белые рукава одежды своего любовника.

- Ты взрослая женщина, а жрицы готовятся к посвящению с детства, - неохотно пояснил Нечерхет. – Ты не успеешь пройти всех ступеней таинств и должного учения. Ты прекрасна как ни одна из женщин, которые служат здесь, но ты…

Он развел руками.

- Нельзя! Ты можешь быть только простой служанкой, так сказал великий ясновидец!

- Но это несправедливо, - пробормотала девушка, прижавшись щекой к плечу любовника. – Несправедливо!

- Великий ясновидец вещает волю бога, - ответил Нечерхет.

- Я хочу посмотреть на его жену, - вдруг сказала Тамит. – Она еще здесь?

Девица сама не знала, зачем это говорит – может, просто испытывала, насколько этот мужчина послушен ей. И имеет ли свою волю, в отличие от Хепри.

- Хорошо, - неохотно согласился Нечерхет. – Госпожа Ка-Нейт должна быть здесь, если здесь ее супруг – они прибыли в одних носилках.

Тамит сжала кулаки.

- Пойдем, - сказала она.

Они пошли вперед, по направлению внешней ограды храма, куда ушел великий ясновидец. Тамит была зла и несчастна – так зла и так несчастна, что едва не рыдала. Зачем ей сейчас смотреть на Ка-Нейт? Только бередить свои раны…

Она даже надеялась, что не застанет эту чету. Но Тамит успела.

Она успела увидеть, как Неб-Амон подходит к Ка-Нейт и берет ее за руку – и они смотрят друг другу в глаза. С такой любовью и нежностью, что Тамит прокусила себе губу до крови, сдерживая слезы.

И вдруг на нее будто что-то нашло.

- Подойди к ней! – шепнула она любовнику. – Ну же, подойди! Спроси ее о здоровье, отзови в сторону – я хочу ее рассмотреть!

Нечерхет изумленно уставился на любовницу, но приказ был таким неожиданным, что он послушался. Жрец подошел к жене великого ясновидца, на ходу придавая себе почтительный и любезный вид. Тамит отступила назад, чтобы оказаться в тени колонны и иметь возможность в любое мгновение за нее спрятаться. Она вглядывалась в Ка-Нейт так, что заболели глаза.

Нечерхет поклонился Ка-Нейт, и молодая женщина склонила голову в ответ. Он непринужденно отошел от ожидавших ее носилок, что-то говоря ей, и Ка-Нейт была вынуждена идти за ним. Тамит не дыша рассматривала легкое, как воздух, голубое платье своей соперницы, стянутое в талии золоченым поясом с кистями, ее унизанные перстнями руки. Она казалась красивее, чем когда-либо раньше – казалась царевной, с врожденным благородством несшей черноволосую голову, увенчанную золотой диадемой. Но Тамит отвела взгляд от ее улыбающегося лица и снова посмотрела на сверкающие руки.

Пока Ка-Нейт говорила, правая рука ее то и дело касалась живота. Но вот эта рука замерла и непроизвольно погладила живот.

Догадка заставила Тамит засунуть в рот пальцы, чтобы не вскрикнуть. Ка-Нейт была беременна – беременна! Да это и неудивительно – ее муж, должно быть, брал ее не только ночью, но и днем! И они не употребляли никаких средств против этого!

Девушка вдруг ужасно испугалась, что ее обнаружат, и вся сжалась за колонной, молясь, чтобы великий ясновидец с женой поскорее уехали.

Она вскрикнула от страха, когда перед ней очутился Нечерхет, тоже испуганно воззрившийся на ее побледневшее лицо и блестящий на висках пот.

- Что с тобой?

- Это от сегодняшнего огорчения, - сказала Тамит; рот ее дернулся от жалости к себе, когда она вспомнила, как несколькими словами верховного жреца были уничтожены все ее надежды.

- Так сказал бог, - смиренно сказала она и вложила свою руку в руку покровителя. – Пойдем, господин, куда ты теперь захочешь отвести меня. Я в твоей полной власти.

Нечерхет погладил ее пальцы – в его руке тревожно бился пульс.

- Я бы сделал это, - вдруг быстро, беспокойно прошептал он. – Я бы продолжил учить тебя, но бог запретил!

- А разве ты не вещаешь волю бога? – вдруг спросила Тамит, искоса взглянув на него. Может, все не так безнадежно?

- Ведь ты тоже высокий жрец Амона, господин? – спросила она.

- Да, - сказал Нечерхет и отвернулся.

Он сжимал ее руку, почти терзал ее. Тамит слышала, как он вздыхает, почти слышала, как страх и почтительность борются в нем со страстью к ней.

- Я буду водить тебя к учителям школы, не принадлежащей храму Амона, - вдруг сказал жрец. – Я договорюсь с ними и буду им платить. Тебя научат и танцам, и пению. Это не противно воле Амона.

Он крепко взял Тамит за плечи и повернул ее к себе.

- Письму тебя научит мой писец, - решительно сказал Нечерхет. – А чтением я буду заниматься с тобой сам. Ты станешь госпожой, а там, быть может…

Он вздохнул и огляделся.

- Быть может, бог улыбнется тебе…

“Бог – возможно, а Неб-Амон, его уста на земле, - никогда”.

- Спасибо, господин, - сказала Тамит.

Она быстро огляделась, потом обхватила голову своего господина руками и нежно и признательно прильнула к его губам.

- Ты не пожалеешь, - прошептала она.

У нее не осталось ни отвращения к своему поведению, за которое Тамит еще вчера себя презирала, ни отвращения к человеку, почти силой уложившему ее в свою постель – к человеку, на месте которого она во все минуты ласк представляла другого. Все ради великой цели.

- Мне показалось, будто кто-то смотрел на меня, - сказала Ка-Нейт. Ей было тревожно, но она улыбалась, потому что была в объятиях мужа – в белом шатре, отгораживавшем их от всего мира.

- Многие смотрят на тебя, когда мы выходим, - сказал Неб-Амон. Он прижал ее к себе, наслаждаясь этим ощущением.

- Ты самая прекрасная женщина в городе, - сказал он. – Таких женщин нет даже во дворце…

- А ты видел женщин дворца, господин? – с чуть приметным лукавством и ревностью в голосе спросила Ка-Нейт, оборачиваясь к мужу. – Какие они?

Жрец смотрел равнодушно.

- Они красивы, - сказал он. – У них разные цвета кожи и разные наречия. Но таких, как ты, там нет.

Он вдруг взял жену за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

- Я рад, что ты не бывала во дворце со мной и фараон не видел тебя. Фараон может отнять любую женщину у ее мужа – он живой бог.

Ка-Нейт распахнула глаза.

- Неужели я могла бы понравиться его величеству? Я никогда не думала о себе так высоко! Что за мысли, господин мой!

Неб-Амон крепко обнял ее, уткнувшись лицом в ее гладкие душистые волосы. Он знал фараона – это был человек… человек, полный сил и страсти. Он имел огромный гарем, который постоянно пополнялся; и божество в смертной оболочке – Усермаатра Сетепенра – называлось “мужем всех женщин Та Кемет”. Ка-Нейт не знает, с какой легкостью их в действительности могут разлучить.