Не любите меня! Господа! (СИ)

Юлия оставила купюру на столе и пошла к выходу. Обернувшись, она сказала:

— Передайте, что если мы договоримся, выехать нужно будет сегодня же.

Пятигорск остался позади. Юлия ехала верхом на сером в яблоках жеребце. Впереди её попутчик Руслан вел навьюченного багажом коня. Она с интересом наблюдала за угрюмым мужчиной. Странный на вид, невысокий, крепкий, рыжеволосый и с такой же рыжей бородой он был не похож на русского, но и на кавказца он не был похож ни капельки. Близко посаженные светло-серые глаза, прямой нос, он немного сутулился, но это его нисколько не портило. Трудно было определить его возраст — по глазам не менее сорока, по внешности — не более двадцати пяти. Проводник остановился:

— Тпрууу! До утра переждем здесь.

Небольшая равнина перед холмом, за которым начинались более высокие горы, со всех сторон была окружена небольшим пролеском.

— Будем разводить костер. Помогите собрать хворост.

Юлия молча поднялась и стала собирать ветки.

— Надо же, вы даже не перечите. А с виду барышня. Зачем вам нужны люди из Гендаргуной?

— Гендаргуной?

— В Хаса только один тейп — Гендаргуной. Это жестокие люди. У них свои правила и свои законы.

— Мне нужно будет надеть чадру?

Руслан рассмеялся:

— Нет. Чеченки не носят чадры. Этот гордый народ уважает своих женщин. А иногда боится и слушается, но вот с русскими…

— А что с русскими?

— Русские проникли на их землю, завоевали их страну, убивали их отцов и братьев. Война закончилась всего пять лет назад. В памяти все свежо. Послушайте, — он посмотрел на неё, — послушайте моего совета, поверните, пока не поздно. Я не знаю, зачем вам это нужно, но назад вы вряд ли вернетесь.

— Я заплатила вам…

— И крайне опрометчиво сделали. Как вообще можно быть столь глупой и доверчивой. Заплатить сразу всю сумму. А если бы я бросил вас здесь и ушел. Я бы мог оказаться кем угодно, ограбить вас, убить.

— Знаете, за всю жизнь я неплохо научилась разбираться в людях. Нет нужды говорить, что не ради приключений я отправилась в этот опасный путь, и я целиком и полностью осознаю всю опасность и весь кошмар своего положения. Грабить меня нет смысла — денег при мне больших нет. А вы не подлец, не вор и не убийца, я это просто вижу. А заплатила я вам вперед всю сумму только потому, что осознаю, что могу не вернуться назад. А быть в долгу мне не хочется ни живой, ни мертвой.

Руслан усмехнулся:

— Вы же обо мне ничего не знаете.

— А мне и не нужно, просто доставьте меня в Хаса. Научите тому, что знаете об этих краях, посоветуйте как выжить в случае чего.

Руслан покачал головой и пробормотал про себя:

— Сумасшедшая…

Искры от костра взвивались ввысь к звездному небу. Юлия поёжилась. И в самом деле, в горах было холоднее, а ведь это только предгорья.

Кавказский хребет, покрытый снегом на самых вершинах, был почти рядом.

Руслан достал из дорожного мешка бурку.

— Вот. Накиньте. В таких и спать можно. Она из овечьей шкуры.

— Спасибо! — Юлия улыбнулась. Сколько нам ехать до Хаса?

— Десять дней.

— ?…

— Это при хорошей погоде и останавливаться будем только на ночь.

— Мне нужно скорее!

— Только у человека нет крыльев. Поверьте. Это невозможно.

Юлия свернулась калачиком возле костра. Где-то далеко, в двух неделях пути отсюда был её Илья. Он был жив. Она свято верила в это, а под её сердцем был маленький теплый комочек — совсем крошечный, — частичка её и его. Она подумала об отце с матерью. Они уже наверняка вернулись и хватились её. Отец рвет на себе волосы и корит себя, что выболтал про Турлова, а мама, скорее всего, плачет. А завтра, наверное начнется погоня. Ну, это и к лучшему. Только она все равно найдет Илью первой.

Явь постепенно исчезала, переходя в тяжелый, неспокойный сон. Она ехала по горной дороге, на которой везде лежали убитые солдаты. Солнце палило нещадно и кучи мух роились над телами. Она спешилась и медленно шла по дороге, от неприятного запаха сильно тошнило. Тела были нагромождены одно на другое. Она подошла к одному из них и перевернула. На неё смотрело лицо Ильи, она отшатнулась, кинулась к следующему, там тоже был Илья, следующий, следующий тоже… Она закричала:

— Илья!..

— Илья! — Юлия с криком села. Вокруг была голая серая земля. Костер тлел, Руслан, помешивая угли палкой, пек картошку. Приступ тошноты заставил Юлию отбежать к пролеску.

Когда она вернулась, Руслан покачал головой.

— Возвращаемся, я верну вам деньги. Я никуда вас не поведу.

— Можете уходить прямо сейчас, просто нарисуйте мне дорогу, я поеду одна.

— Вы сумасшедшая, сумасшедшая и …беременная! Вам дома надо сидеть, а не по горам таскаться.

— Мне лучше знать, что мне нужно. И не смейте со мной в таком тоне разговаривать. Лучше уходите.

Руслан в сердцах плюнул:

— Черт с вами, снимаю с себя всякую ответственность. Делайте, как знаете. Я вас предупредил. Вот — он протянул ей картофелину и кусок хлеба, — Ешьте. Через полчаса выезжаем.

Юлия взяла еду и задержала его руку в своих:

— Спасибо вам!

— Да ну вас!

Он стал собирать поклажу, навьючивая её на коня.

— Сегодня могла быть твоя очередь, доктор.

Бородатый чечен, похлопывая по ладони нагайкой, стоял перед Юсуповым.

— Вставай, доктор, пойдем, хозяин зовет.

Прихрамывая, Илья пошел за ним. Он остался один. Троих его товарищей один за одним уводили каждую неделю. Он похудел и оброс. Темный сырой погреб, в котором их держали, заканчивался ступенями, перед дубовыми дверями. Там, за ними была свобода. Чечен открыл дверь, яркое солнце ударило в глаза Юсупову, он зажмурился.

— Что, доктор, отвык? Давай скорее, плетешься еле-еле.

Илья прошел через широкий двор, залитый солнцем. Симпатичные девушки в платках и длинных темных платьях стояли у забора и, хихикая, глядели на него и переговаривались.

— Проходи сюда. — чечен провел его в маленькую комнату. — жди здесь.

Илья сел на лавку. Зачем его позвали? Что его ждет? Что случилось с тремя его товарищами.

— Проходи, — провожатый кивнул ему головой.

Илья вошел. Большая светлая комната была полна народу. Бородатые мужчины сидели, скрестив ноги, вокруг постели мальчика на вид лет семи. Он тихо постанывал. Чечены, увидев доктора, начали переговариваться. Пожилой мужчина встал и подошел к Юсупову.

— Мне сказали, что ты доктор. Я тебя потому не казнил и не продал. Посмотри, что с мальчиком, — он кивнул в сторону ребенка, — неделю уже так. Наши не помогли. Может ты… Это мой сын.

— Мне нужно вымыть руки.

— Дай ему все что он попросит, — он кивнул и бородатый чечен вывел его во двор. Что-то крикнув девушкам на своем наречии, он помахал им рукой. Одна из них взяла кувшин и подошла ближе. Она с любопытством смотрела на Илью. Чечен прикрикнул на неё. Та потупила глаза и стала поливать Илье из кувшина, затем подала чистое полотенце.

Илья вернулся к больному. Откинув одеяло он стал осматривать ребенка. Живот мальчика был напряженным и он вскрикивал от каждого прикосновения. Илья обернулся:

— Нужна срочная операция. Он может не дожить до утра. Это аппендицит.

— Сможешь?

— Здесь — нет. Нужны инструменты, нужен эфир.

— Если не сможешь, ты мне не нужен. Отправишься к своему богу, вслед за своими товарищами.

— Мне нужен мой саквояж. Там были инструменты и флакон с эфиром.

— Здесь твой саквояж.

— Мне нужно…

— Вот, — пожилой чечен кивнул на бородатого, — скажи ему, чтобы все сделал, что тебе нужно. Он повернулся к бородатому и что-то по своему ему сказал, тот поклонился. Затем опять повернулся к Илье.

— Спаси моего мальчика. Он один у меня. Спасешь его — спасешь себя.

Илья посмотрел на бородатого:

— Принеси большой стол, застели чистой скатертью. Принеси чистой ткани, шелковых ниток, водки, кипятка. И мой саквояж принеси.