Бессердечный повеса

Кэтлин улыбнулась, изучая его теми самыми глазами с приподнятыми внешними уголками. Он мог разглядеть крошечные лучи в светло-коричневой радужке глаз, похожие на золотые нити.

– Я очень рада, что вы этого не сделали, – сказала она тихо. – Думаю, он, наверное, тоже будет рад.

Весь жар от их предыдущей встречи вернулся обратно так быстро, что это причинило боль, его плоть поднялась в страстном стремлении под слоями одежды. Девон был невообразимо рад, что его пиджак это скрывал.

Кэтлин потянулась за деревянным карандашом на столе. Графитовый стержень изрядно притупился.

– Иногда я задаюсь вопросом... – взяв в руки ножницы, она принялась точить карандаш одним лезвием, соскабливая тонкие слои древесины.

– О чём? – спросил Девон хрипло.

Она сосредоточилась на своей задаче, её ответ звучал обеспокоенно.

– Интересно, что сделал бы Тео с поместьем, если бы он не скончался.

– Я подозреваю, что он бы закрыл глаза на всё до того момента, пока решать было бы уже нечего.

– Но почему? Он не был глупым человеком.

Скрытый порыв справедливости заставил Девона сказать:

– Это не имело ничего общего с интеллектом. – Кэтлин прервалась и озадаченно взглянула на него. – Приорат Эверсби был домом, в котором Тео провёл своё детство, – продолжил Девон. – Я уверен, что для него противостоять упадку было бы мучительно.

Её лицо смягчилось.

– Однако вы противостоите этому, не так ли? Вы изменили всю свою жизнь ради этого.

Девон небрежно пожал плечами.

– Не то чтобы у меня были варианты.

– Тем не менее, для вас это нелегко, – слегка извиняющаяся улыбка проскользнула на её губах. – Я не всегда об этом помню, – опустив голову, она продолжила точить карандаш.

Не в силах устоять перед её очарованием Девон наблюдал за тем, как она зачищала карандаш, подобно прилежной ученице.

– С такой скоростью, – сказал он через мгновение, – вы потратите весь день на это. Почему вы не используете нож?

– Лорд Бервик никогда бы этого не позволил, он говорил, что ножницы безопаснее.

– Как раз наоборот. Я удивлён, что вы ещё не отрезали себе палец. Вот, положите их, – Девон потянулся через стол, чтобы взять серебряный перочинный ножик лежащий на подносе с чернильницей. Он развернул лезвие и отдал его Кэтлин рукояткой вперёд. – Держите ножик вот так. – Он переставил её пальцы, игнорируя протесты. – Всегда держите карандаш в противоположную сторону от вашего тела, когда его точите.

– В самом деле, нет никакой необходимости... лучше ножницами...

– Попробуйте. Это более эффективно. Вы не можете идти по жизни, делая это неправильно. Растраченные минуты могут сложиться в дни. Недели.

У неё вырвался неожиданный смешок, как будто она была девочкой, которую дразнят.

– Я не пользуюсь карандашом так часто.

Девон обошёл Кэтлин сзади, обхватил её руки своими. И она ему позволила. Кэтлин была неподвижна, её тело было настороженным, но уступчивым. Хрупкое доверие было установлено во время их предыдущей встречи. Неважно из-за чего ещё она могла бояться Девона, но, казалось, она понимала, что он её не обидит.

Удовольствие держать её волнами прокатилось по его телу. Она была миниатюрной, тонкокостной, восхитительный аромат роз достиг его ноздрей. Он уловил его, когда касался её раньше, не приторный запах, а лёгкое цветочное благоухание, сменяющееся резкой свежестью зимнего воздуха.

– Всего нужно шесть срезов, – сказал он возле её уха. Она кивнула, расслабившись пока он с точностью направлял её руки. Один глубокий удар лезвием аккуратно снимал часть дерева под углом. Они повернули карандаш и сделали ещё один срез, а затем третий, создавая чёткую треугольную призму. – Теперь обрежьте острые края, – они сосредоточились на задаче, его руки все ещё держали её, используя лезвие для снятия шероховатостей, пока не создали ровный, подобающе острый конец.

Готово.

Последний раз Девон вдохнул её роскошный аромат и медленно выпустил, зная, что до конца жизни аромат розы будет возвращать его в этот момент.

Кэтлин отложила нож с карандашом и повернулась к Девону.

Они были очень близко, не полностью касаясь друг друга и не отстраняясь.

Она выглядела неуверенной, её губы приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать, но не могла придумать что именно.

В этой наэлектризованной тишине самообладание Девона начало истончаться нить за нитью. Он постепенно наклонялся вперёд, пока его руки не опустились на стол по обе стороны от неё. Кэтлин была вынуждена откинуться назад, сжимая его плечи, чтобы удержать равновесие. Он ждал, когда она начнёт протестовать, оттолкнёт его, скажет ему отстраниться.

Но она смотрела на него, будто заворожённая, её дыхание было прерывистым. Она начала сжимать и разжимать руки на его плечах, как кошка, разминающая свои лапки. Опустив голову, он прикоснулся губами к её виску, где слабо просвечивалось сплетение голубых вен. Он чувствовал её замешательство, силу её невольного влечения к нему.

Смутно осознавая, что последние остатки его самообладания сгорали, он заставил себя выпрямиться и убрать руки со стола. Он начал отодвигаться, но Кэтлин оставалась на месте, по-прежнему цепляясь за его руки, её взгляд был рассеянным. Боже... это было именно так, как будет, когда её тело последует за его без усилий, в то время, как он приподнимется и наполнит её...

Каждый удар сердца притягивал его всё ближе к ней.

Его рука легла на её лицо, приподнимая вверх, в то время как другой он обнял её.

Ресницы Кэтлин опустились, ложась тёмными полумесяцами на её розовую кожу. Замешательство отпечаталось лёгкими, напряжёнными морщинками между её бровями, и он поцеловал слабые метки прежде, чем поцеловать её в губы.

Он ожидал, что она будет протестовать, оттолкнёт его, но вместо этого она уступила, издав слабый звук удовольствия, горячая дрожь пробежала по его спине. Обе его руки опустились на её лицо, осторожно придерживая за подбородок, пока он уговаривал её губы раскрыться. Он начал исследовать её, упиваясь ощущениями и сладостью её невинного, отзывчивого рта, но её язык мгновенно отступил при первом прикосновении его языка.

Сгорая от желания и нежного удовольствия, рот Девона скользнул к её уху.

– Нет, – прошептал он, – позволь мне попробовать тебя на вкус... позволь мне почувствовать, какая ты нежная внутри...

Он снова поцеловал её медленно и беспощадно нежно, пока её рот не прильнул к его губам, и он почувствовал ответное прикосновение её языка. Её руки осторожно передвинулись к его груди, откинув голову назад, она беспомощно сдалась. Удовольствие было невообразимым, таким же незнакомым для него, как должно быть и для неё. Мучительная потребность наполнила его, он обхватил её руками, лаская и стараясь прижать её ещё ближе. Он мог чувствовать движения её тела под шелестящим платьем, упругую, сладкую плоть, облачённую во все эти плотные накрахмаленные слои одежды, кружев и каркасных косточек. Он хотел сорвать с неё всё. Он хотел, чтобы она была уязвимой и выставленной перед ним напоказ, а её сокрытая кожа обнажилась под его ртом.

Но как только он взял её лицо обеими руками так, что его большие пальцы могли ласкать её щеки, он почувствовал влагу.

Слеза.

Девон замер. Подняв голову, он уставился на Кэтлин, их тяжёлое дыхание смешалось. Её глаза были мокрые и растерянные. Она подняла пальцы к губам, неуверенно касаясь их, как будто они горели.

Он молча обругал себя, зная, что слишком сильно на неё давил, слишком рано.

Каким-то образом ему удалось отпустить её и отойти, установив достаточную дистанцию между ними.

– Кэтлин, – начал он хрипло. – Я не должен был…

Она убежала прежде, чем он смог сказать что-то ещё.

На следующее утро Девон взял семейный экипаж, чтобы встретить поезд Уэста. Торговый городок Алтон был разделён на две части длинной главной улицей, вдоль которой тянулись процветающие магазины, кварталы красивых домов, бомбазиновая фабрика, и бумажный завод. К сожалению, сероводородное зловоние от бумажного завода заявляло о себе задолго до того, как здание появилось в поле зрения.