Львиное сердце

Хозяин стоял перед очагом таких огромных размеров, что в нем поместилось бы целое дерево. Но в это время года очаг был пуст. На душе у Росса при виде отца была такая же пустота. Он отдал бы все, чтобы только вернуть любовь и уважение этого человека. Отец, почему мы не можем забыть то, что было? – мысленно спрашивал себя Росс. Но он знал ответ. Потому что смелый, дерзкий Лайон был душой семьи, а без него они жили как в полумраке. И теперь уже будут жить так всегда.

– Сатерленды должны понести наказание! – кричал Лайонел.

Элспет стояла по его правую руку, там, где раньше было место Лайона. Увидев Росса, она потянула отца за рукав, но все внимание лэрда было приковано к маленькой женщине, пытавшейся успокоить его.

– Если король объявит нас вне закона, это будет никому не нужная победа, – сказала Карина Кармайкл. Несмотря на то что муж возвышался над ней, она смело глядела на него, словно отважный рыжеволосый крестоносец, одетый в ярко-голубые шелковые одежды в тон глазам, которыми она наградила Росса, как и ясною головой и острым умом.

Росс никогда так не восхищался матерью, как в это мгновение. Обладая мужской логикой, она была предана долгу и честна. Когда Господь Бог создавал Карину Кармайкл, он не пользовался трафаретом, поэтому всех остальных женщин невозможно было сравнить с ней. И более всех теряла от такого сравнения Рианнон, валлийская колдунья, чье предательство дорого обошлось Россу.

– Я имею право отомстить за смерть сына! – рычал лэрд, сверкая фиолетовыми глазами. Его большое тело сотрясалось от ярости. Но никто не боялся, что он может ударить жену. Крутой и неистовый, Лайонел любил ее и приучил сыновей к тому, что женщин следует защищать и дорожить ими, а не презирать и бить, как поступают некоторые мужчины. Эти уроки и сделали Росса легкой добычей для коварной Рианнон. Но больше этого не произойдет. Он не станет верить ни одной женщине вне своей семьи. Росс быстро прошел между столами к родителям.

– Лайон был и моим сыном, – ответила Карина тихим, полным страдания голосом.

У Лайонела поникли плечи. Гневный румянец на полных щеках не мог скрыть усталости и боли. Ох, отец! Россу хотелось дотянуться до отца и обнять его, но он знал, что тому не понравится это проявление сочувствия и жалости… особенно со стороны Росса. От Росса он примет лишь одно – перебранку, которая взбодрит его.

– Кого-нибудь убили на этот раз? – ехидно спросил Росс.

Лайонел покраснел до корней длинных черных волос.

– Нет. Эти сукины дети Сатерленды снарядили корабль с пиратами, который напал на нас сзади, но нам удалось отразить атаку и уплыть – правда, с трещиной в мачте и несколькими ссадинами.

– На этот раз обошлось.

– Мои парни и я по крайней мере хотели отомстить за Лайона и не побоялись наказать Сатерлендов. – Скулы у Лайонела окаменели.

– Единственное, чего вы боитесь, так это правды. Вы не позволяете мне послать кого-нибудь в Кертхилл, так как боитесь узнать, что это был несчастный случай и Сатерленды, на которых вы нападаете, всего лишь невинные жертвы.

От резкого ответа Росса все в зале замерли. Слышался лишь скрип скамеек и шелест одежд, когда люди с любопытством подались вперед.

– Лайонел, Росс! Поднимемся в мою верхнюю комнату, там мы будем одни, – приказала леди Карина.

Бросив на Росса презрительный взгляд, Лайонел повернулся и стремительно вышел из зала вместе с Элспет, цепляющейся за него как репей.

– Зачем ты так резок с ним? – спросила Карина, поднимаясь вместе с Россом вверх по лестнице.

– Потому что я отправлюсь в Кертхилл и узнаю, что на самом деле случилось с Лайоном. Может быть, тогда мы сможем жить спокойно, – объяснил он.

– Росс, не надо винить себя.

– А что мне остается? Если бы я не посчитал долгом чести сразиться с валлийцами, я бы поехал вместе с Лайоном и, может быть, предотвратил его смерть.

Мука, прозвучавшая в словах Росса, глубоко ранила Карину. Как бы она ни скорбела об утрате своего первенца, теперь ее долг состоял в том, чтобы помочь Россу не казнить себя и положить конец ссоре между ним и Лайонелом. Если бы только они не были такие разные… Может, она напрасно внушила своему любимцу, что в жизни есть другие занятия, помимо сражений и охоты?

Нет. Росс – замечательный: смелый, верный, сострадательный и умный. Он настолько умен, что понимает: как бы он ни хотел отомстить за брата, ничего хорошего не выйдет, если нарушить королевский эдикт. Росс отсутствовал, сражаясь с валлийцами, когда пришло известие о смерти Лайона. Вернуться он смог лишь спустя несколько месяцев, и это был совершенно другой человек – он стал жестче, суше и более непреклонный… особенно в вопросах чести.

– Лайона могли убить, даже если бы ты был там, – сказала Карина, но Росс только пожал плечами в ответ. А Карина подумала, что она должна найти выход и все уладить.

Они поднялись по лестнице и вошли в гостиную. За ткацкими станками и рамами для гобеленов, занимавшими половину комнаты, никого не было. Не было и служанок – они не смели подняться наверх из нижнего зала, пока их не позвали.

В противоположном конце просторной, опрятной комнаты между окнами стоял стол, за которым Элспет разливала вино. Один кубок она отнесла отцу, сидящему у камина с задумчивым видом. Положив руку на резную спинку его кресла, она дерзко взглянула на мать и брата.

– Отец, Росс грозился вас убить, – зло заметила Элспет.

Карина чуть не задохнулась:

– Я уверена, что он ничего подобного не говорил.

– Ха-ха! Тогда он скорее станет лэрдом, – пробурчал отец.

– Элспет, либо ты будешь говорить правду, либо я выбью ее из тебя, – предупредил девочку Росс, и глаза его угрожающе сузились.

– Хорошо, – с неохотой, надувшись, подчинилась она.

– Элспет, как тебе не стыдно лгать! – воскликнула мать.

– Она делает это бессознательно, – сказал Росс. – Женщины ведь прирожденные вруньи. – Он вспомнил о Рианнон, которая полностью владела этим искусством.

– Я так не считаю. – Карина передала Россу кубок с вином. – Женщины склонны к вранью не больше, чем мужчины.

– Лучше бы ты выступил против меня в открытом поединке, чем замышлял запереть меня в собственной башне, – пропыхтел Лайонел, бросив свирепый взгляд на Росса.

Опершись плечом о каминную полку, Росс так крепко сжал кубок, что герб Кармайклов врезался ему в ладонь. Это послужило напоминанием, в котором, впрочем, он не нуждался, что на нем лежит обязанность защитить клан даже от неразумного поведения его главы.

– Мы не можем продолжать это, отец…

– Мстить – наше право, – огрызнулся Лайонел, – даже если у тебя не хватает на это мужества.

У Росса перехватило дыхание, но он совладал со своими чувствами. Его храбрость не ставилась под сомнение, и отец в глубине души это сознавал. Росс и Лайон были погодки и всему обучались вместе. Росс был такой же умелый боец, как и брат, хотя более осторожный и не так сильно стремился убивать. Кровожадность не довела Лайона до добра, и в двадцать пять лет он был мертв, а в наследство оставил вражду с Сатерлендами.

– Нам нужно узнать, что на самом деле произошло с Лайоном, когда он находился у Сатерлендов, – начал было Росс.

Лайонел с грохотом поставил кубок на стол и вскочил с кресла со стремительностью, удивительной для пятидесятилетнего мужчины. Он пошел налить себе еще вина, а Элспет сделала шаг вслед за ним, но мать усадила ее на скамеечку у своих ног, хотя девочке это и не понравилось.

Маленькая озорница, подумал Росс. Ей бы родиться мальчиком; она не знала своего места, да и не хотела знать.

– Ты небось рад, что его нет в живых, – заявил Лайонел и так резко обернулся, что выплеснул вино прямо на яркий ковер, покрывавший пол. – Ты всегда завидовал тому, что наследник – он.

Росса передернуло. Вот она правда, которой он хотел, – язва, разъедающая отцовскую душу с тех пор, как Лайона привезли домой зашитым в мешок. Но прежде, чем ошеломленный Росс нашелся, что ответить, поднялась мать.