Роза и лев

Но Аделиза была совсем иной, чем Джоселин. Ее мягкая натура сразу же отзывалась болью на любую боль, на страдания любого существа, будь то человек или животное. И собственные огорчения она не умела скрывать. За последние три года — с той поры, как Джоселин рассталась с уютным и родным для нее Уорфордом и поселилась в замке Монтегью, она постепенно прониклась искренней любовью к своей сводной сестре, которую, казалось бы, должна была ненавидеть. Неприязнь сменилась обожанием этого прекрасного, ангелоподобного создания.

Она тотчас обвила рукой стройный стан Аделизы, желая хоть как-то успокоить ее.

— Если мы поторопимся, то, поднявшись на стену, сможем увидеть наших людей, пока они еще не скрылись за холмами.

Девушки поспешно преодолели бесчисленные витки крутой лестницы внутри башни. Очутившись наверху, Аделиза упала грудью на парапет между зубцами с бойницами для лучников, вцепилась пальцами в холодные камни, высунулась вперед насколько возможно и ловила взглядом колыхающиеся огненные точечки факелов. Их вереница змеилась по пологому склону довольно долго. Наконец, тьма поглотила последний огонек.

Джоселин не смотрела в ту сторону. Она прислонилась спиной к стене, откинула голову и попыталась найти в небесах хоть одну звезду.

Над ней, гонимые ураганом, бушевавшим в вышине, мчались по небу клочья черных облаков. Время снегопада еще не наступило, но в воздухе уже ощущалось приближение вьюги. Резкий, налетающий порывами ветер протяжно выл, пробиваясь через бойницы. Он трепал ее волосы, проникал под одежду, словно холодным стальным лезвием проводил по обнаженному телу.

Джоселин поежилась, скрестила руки на груди, защищаясь от атак невидимого врага, готовая бросить ему вызов. Здесь, на ветру, она чувствовала прилив бодрости и новых сил. Яростное наступление могущественной природы не страшило ее. В мыслях она унеслась в прошлое, когда была еще ребенком, была свободна и беспечна среди диких скал, болот и зарослей Уэльса, а ее мать была жива и нежность, и материнская любовь согревали душу маленькой Джоселин.

— Я молю Бога, чтобы он был милостив к ним. Как ты думаешь, они вернутся невредимыми? — спросила наивная Аделиза.

— Конечно, — Джоселин не хотелось, чтобы сестра нарушала ее теперешнее состояние. Ночную бурю Джоселин вкушала, как сладостный опьяняющий напиток.

— Путь до Оксфорда долог, а дороги небезопасны. Оголодавшие грабители подстерегают путников… Хейвиз рассказывала мне об этих страшных кровожадных разбойниках.

Джоселин интересовали звезды на небе, а не причитания сестры. Она взяла себе на заметку, что надо серьезно поговорить с новой горничной Аделизы. Пусть служанка не пугает впечатлительную девушку глупыми россказнями.

— У отца большая свита — и рыцари в латах, и вооруженные слуги. Разбойники не решатся нападать на такой отряд. Да и не осталось никаких отчаянных голов ни в нашей округе, ни в графствах по дороге в Оксфорд. Для всех разбойников хватило виселиц.

Аделиза тотчас успокоилась. Она легко впадала в истерику, но так же легко утешалась. Она оперлась на руку Джоселин, когда девушки отошли от продуваемой ветром крепостной стены.

— Я счастлива, что ты со мной. А когда нам придется расстаться, ты всегда будешь желанной гостьей в моем доме, — нашептывала на ухо сводной сестре Аделиза.

— О чем ты говоришь?

— Возможно, состоится мое обручение, как только папа вернется.

«Вот и она покинет меня! Как жесток ко мне Бог! Он опять решил позабавиться, лишая меня единственной подруги».

— Кто он, твой жених? Кто лишился из-за тебя разума? Кто этот влюбленный безумец? — Джоселин шутила, но ее слова были полны горечи.

Аделиза, забыв про недавние страхи, улыбнулась. Она прижималась к сестре, ища в ней опору, но в то же время душа ее ликовала.

— О, Джоселин! Это Эдвард, лорд Пелем! Разве он не красив? Он мне снится каждую ночь. Нет женщины на свете счастливее меня!

Как быстро меняется настроение Аделизы — то слезы, то смех и восторженные речи.

Джоселин, прежде чем ответить, глубоко вдохнула ледяной воздух.

— Поздравляю, Аделиза! Ты будешь самой красивой невестой во всей Англии!

Девушка просияла, но никакие мечты о будущем счастье не могли согреть ее тело, обдуваемое осенними ветрами. Она продрогла и сейчас больше всего мечтала о тепле и покое.

— Я проболталась, а ведь это секрет. Папа меня предупредил, чтобы я не болтала об этом — все держится на такой тонкой ниточке, что может и сорваться. Но если что-то случится, я этого не переживу.

Джоселин не была расположена выслушивать ее болтовню.

— Если ты так и будешь торчать здесь, то простудишься насмерть и не доживешь до свадьбы, милая Аделиза.

— А ты не спустишься в мою спальню? Мы могли бы еще поговорить.

— Мне хочется побыть здесь еще немного. Я скоро приду к тебе. — Джоселин ободряюще улыбнулась сестре.

Осторожные шажки Аделизы на винтовой лестнице внутри башни стихли. Угасла в ночи и перекличка стражи. Только завывание ветра нарушало тишину. Джоселин все обшаривала взглядом небесный свод, но ни одна звезда не блеснула за тучами.

Конечно, свадьба Аделизы состоится, ведь она богатая наследница и к тому же хороша собой. Земли рода де Валенса завещаны ей в приданое ее покойной матерью, да и отец не поскупится отрезать от своих владений солидный кусок в дар любимой дочери.

Достигнув самого цветущего возраста — девятнадцати лет, Аделиза имела столько женихов, сколько мышей в амбарах с зерном. Ее красота и особенно ее золотые локоны влекли к себе мужчин, как огонь свечи притягивает ночных мотыльков. Но лорд Монтегью отказывал всем.

В годы гражданской войны за корону Англии сначала между Стефаном и его двоюродной сестрой Матильдой, а затем между Стефаном и сыном Матильды, Генрихом Анжуйским, хитрый лис Монтегью опасался связываться с кем-нибудь родственными узами, боясь прогадать. Все так быстро менялось в те дни, любая клятва и даже присяга на верность оборачивались пустыми словами. Никто никому не верил.

Сколько слишком доверчивых и неразумных людей исчезли бесследно в водовороте, подобном страшному Майстрему у норвежских скал, только потому, что положились на чье-то честное слово или поспешно женились на дочерях временно вознесенных наверх вождей, которые назавтра уже сложили голову на плахе.

Но Пелем? Ни один здравомыслящий отец не откажется от возможности заполучить его в родственники. Он был наследником графского титула Колвик и победоносным полководцем, которым все восхищались. Он пользовался уважением короля Стефана, а по материнской линии был в близком родстве с юным Генрихом Анжуйским. Оба враждующих лагеря готовы были принять его с распростертыми объятиями. К кому бы ни повернулась лицом фортуна, он все равно остался бы в выигрыше.

«Аделиза будет счастлива с ним», — мысленно повторяла Джоселин, не испытывая при этом никаких чувств. Ни радости за сестру, ни ревности к ней.

Свет единственной звезды мелькнул на мгновение среди туч, и тут же небо вновь заволоклось мглой. Джоселин была зла и на себя, и на весь мир. Холод все-таки победил ее, и она направилась к башне, где ждало ее благодатное тепло.

Глаза ее были сухими. Она презирала женщин, которые дают волю слезам.

Священник наконец закончил свое затянувшееся бормотание. Воины исповедались и получили отпущение грехов. Они вставали с колен, распрямлялись, подымались во весь рост — черные призрачные фигуры, еще более темные, чем окружающий их мрак. Помолившись и побывав в светлом потустороннем мире, они возвращались на грешную землю, разбредались по повозкам или вспрыгивали в седла застоявшихся нетерпеливых коней.

Роберт де Ленгли давно уже был в седле, покинув козлы и сбросив нищенский плащ возницы. Даже в темноте он узнавал каждого из своих людей по походке или по манере садиться на коня. Роберт дорожил своими людьми. Они шли за ним долгие годы по дорогам войны без всякой надежды на вознаграждение. Только из любви к своему вождю, из-за верности к когда-то данной ими присяге они оставили давным-давно родной дом и свои семьи. Все, что у них было, кануло в прошлое… Он посулил им будущее, и ему поверили.