Анжелика в России

— Может быть, таки новая война?

— Да, господа, — задумчиво сказал голландец. — Войска его величества короля Франции готовы вступить в Голландию. Министр де Помпон начал какую-то интригу с турками, чтобы отвлечь силы императора Леопольда и тем самым развязать себе руки против нас.

— Что за интрига?

— Если б мы знали! Этот де Помпон с его извращенным вкусом способен на многое. Известно лишь, что французскому послу в Турции посланы или будут посланы секретные инструкции. Одни обычным путем, другие для большей надежности — с частным лицом.

— И что же это за инструкции? — забеспокоился кто-то у стола.

— Обычное дело, — один из присутствующих, одеждой и манерами скорее воин, нежели купец, заговорил с заметным немецким акцентом. — Что могут придумать французы? Подтолкнуть султана на новый поход против императора, уговорить его поддержать венгерского разбойника Имре Тёкёли… Ничего нового.

— И все-таки нам лучше знать детали!..

— Да, конечно. А кто это частное лицо, которое везет копию инструкций?

— Какая-то маркиза дю Плесси… — ответил голландец.

— Как?! Маркиза дю Плесси?! Я имел с ней дела! — вскричал самый беспокойный из сидевших у стола. — Она умная женщина. Я не верю, неужели она бросит все и полезет во внешнюю политику! Это невозможно! Вас обманули! Вы за напрасно отдали ваши деньги!

— Я никогда не отдаю деньги напрасно, — поджимая губы, ответил голландец. — Сведения самые достоверные.

Человек, говорящий с немецким акцентом, расхохотался:

— Черт! С этими французами просто невозможно иметь дело. Из всего устраивают водевиль. Эта маркиза… или графиня… кто-то распустил недавно слух, что ее первый муж жив, и она его ищет… своими похождениями набила оскомину всему свету. Она не побывала разве что в Китае. И что теперь? Турция?…

— Она поедет через Швецию, Польшу или Россию, — уточнил голландский купец.

— Час от часу не легче! Я посоветовал бы господину де Помпону писать романы, а не политикой заниматься, у него, видимо, чересчур богатое воображение…

И все-таки мы должны принять меры, — сказал еще один присутствующий в комнате, до сего времени молчавший.

Глава 2

Первой, кому Анжелика нанесла визит, вернувшись в Париж, была Нинон де Ланкло. Неясное отношение короля, отсутствие ясного разрешения и не менее ясного запрета на въезд в Париж создавали трудности для света в отношении к маркизе дю Плесси. Нинон же, хотя и знала весь свет, жила как бы вне этикета.

— Морской воздух пошел тебе на пользу, дорогая, — были первые слова известной куртизанки, когда Анжелика заявилась к ней в квартал дю Маре. — Загар идет тебе. Ну, как там в Африке?

Они расплакались, обняв друг друга.

— Увы, я так и не нашла Жоффрея, — пожаловалась Анжелика подруге. — Одни его видели, другие утверждают, что он казнен где-то в Лаванте, но после чудесного избавления от костра я не верю, что его вообще можно казнить.

— И правильно делаешь, друг мой, — ответила Нинон. — Надолго ты в Париж?

— Мне нужно время, чтобы привести в порядок свои дела, они немного запутались во время моего отсутствия.

— Ну, садись же, рассказывай, — приглашала хозяйка. — Эти кремовые тона так идут к твоему загару! Что с тобой случилось? Где ты побывала?

— О, всего не перескажешь! Но главное, я опять в Париже. После того, что я пережила, это кажется сном. Лучше уж ты скажи мне, что нового. Король сердит на меня. Видимо, я долго еще не смогу появляться при дворе…

— Все это козни глупой интриганки де Монтеспан, — уверенно сказала Нинон.

— Да, я знаю…

— Но чем больше она будет нашептывать о тебе королю, тем сильнее он захочет тебя увидеть. Такова жизнь. Если у мужчины много любовниц, дольше всех он помнит ту, с которой ни разу не переспал. К тому же она скоро надоест королю из-за своего взбалмошного характера. А ее муж, по-моему, уже застращал его величество Людовика.

— Маркиз де Монтеспан очень видный мужчина, — припомнила Анжелика. — Помню, он дрался на дуэли с бароном де Лозен…

— Из-за вас? — оживилась Нинон.

— Нет, просто случайная ссора…

— Он очень несчастен. Его выслали, а до этого держали в Бастилии. По-моему, ему наплевать на эту дурочку Атенаис, свою беспутную супругу, но задета его честь…

— А что же Атенаис де Монтеспан?

— Она в фаворе. Она совсем оттерла хромоножку Лавальер и, более того, заставляет короля издеваться над бывшей возлюбленной. Вы, наверное, слышали эту историю: его величество, отправляясь вечером к мадам де Монтеспан, зашел к несчастной Лавальер и бросил ей своего спаниеля со словами: «Держите, мадам, вот ваша компания! Этого вам достаточно».

— Да, в этом весь король, — задумчиво сказала Анжелика. — Если б я ему наскучила, он вел бы себя так же. Ужасно… — она передернула плечами.

— Сейчас Лавальер ведет переговоры с настоятельницей монастыря кармелиток, хочет постричься в монахини. Но в святую обитель принимают только девушек, а отнюдь не женщин со скандальной репутацией, — продолжала Нинон. — И все же, я думаю, король замолвит свое слово и наша хромоножка переселится на бульвар Сен-Жак, в монашескую келью. Что касается мадам де Монтеспан, она в своем тщеславии давно вышла за рамки всех приличий. В Версале ей отвели двадцать комнат. У ее величества Марии Терезии, как вы помните, комнат десять, и это вместе с комнатами для придворных. Она запрещает дамам сидеть в своем присутствии на стульях, можно только на табуретах. Смешно, но это так. Она захотела иметь свои корабли, их немедленно построили и вооружили за государственный счет. Последовала новая блажь: она решила разводить в саду и даже в комнатах… Кого б вы думали? Медведей! И их развели. Да-да. И в саду, и в комнатах. Но невоспитанные звери ободрали все обои на стенах…

Перебивая подругу, Анжелика весело рассмеялась.

— Вы напрасно смеетесь, милочка, — похлопала ее «веером по руке Нинон, но и сама не могла удержаться от смеха. — На Новый год она проиграла более шестисот тысяч ливров, и король немедленно оплатил ее проигрыш из казны. Теперь она занята строительством. В Кланьи, недалеко от Версаля, ей построили дом, но она сказала, что такое помещение подходит скорее для девочки из оперы, и отказалась принять этот подарок его величества. Чего ж вы думаете? Дом сломали, и теперь по плану Мансара там строится настоящий дворец. На это дело уже ухлопали более двух миллионов ливров. Сам Кольбер обращается к ней, желая услышать, что и как перестроить в Версале. Такова воля короля.

— Кольбер? Выходит, она и впрямь могущественна, — проговорила Анжелика.

— О, да! Ее боятся. Она капризна, язвительна. Что бы развлечь и заинтересовать короля, она не щадит никого. В ней есть обаяние, этакая простота. Ей ничего не стоит запрячь шестерку мышей в игрушечную карету, или она начинает возиться с козами на своей ферме и перецеловывает всех козлят. Его величество в восторге от прелестной пастушки! Но она лишена подлинного остроумия. Ее стихия — дворцовые интриги, политика ей недоступна. Из государственных людей на нее всерьез ставит лишь наш военный министр Лувуа, этот краснорожий мужлан.

— На кого же ставят наши государственные мужи?

— Ты не поверишь!

— И все же…

— Ты, возможно, будешь смеяться, но это мадам Скаррон.

— О, матерь Божья! Мадам Скаррон?!

— Да, это она. Недаром говорится: «Если женщина хочет потерять мужа, она знакомит его с подругой». Мадам Монтеспан взяла нашу скромницу Скаррон воспитывать своих детей, прижитых от короля, и поселила ее на улице Вожирар. И король бывает там, часто видится с мадам Скаррон, беседует и уезжает неизменно в хорошем настроении. Скромность и набожность этой женщины — такой контраст с жизнью Версаля! Монтеспан дает состояния, звания, титулы, разоряет, изгоняет, отправляет на эшафот, но дни ее сочтены. Весь этот шум, капризы, раздражительность начинают надоедать королю. Сейчас она затеяла бракоразводный процесс Король пока поддерживает это начинание, развод в какой-то мере избавит его от ревности несчастного маркиза де Монтеспан, а этот человек способен на все, даже на публичные оскорбления. Но сама мадам де Монтеспан возлагает на процесс несколько иные надежды.