Незримый гений (СИ)

— Привет, Ария, — негромко произнес Эрик, в то время как девочка просто смотрела на него, прикусив нижнюю губу, как часто делала ее мать. Он слегка нахмурился, абсолютно не представляя, как себя вести с ребенком.

Поскольку Ария продолжала молчать, он попробовал снова, задействовав до предела все свои скудные навыки общения:

— Я не знал, что ты умеешь играть на фортепиано. — Эрик откашлялся, странным образом взволнованный от того, что находится с девочкой наедине: безмолвная часть его разума ждала… ждала, что та вот-вот откроет рот и закричит от ужаса, вызванного его присутствием.

Когда он заговорил, торжественное выражение лица Арии сменилось застенчивой улыбкой.

— Я иг-граю н-не очень х-х-хо… — Последнее слово старалось сорваться с ее губ, но, кажется, было неспособно преодолеть язык. Бессильно сдавшись, Ария крепко сжала зубы; ее щеки покрылись алыми пятнами.

Что-то в мрачной тени, заставившей потемнеть ее глаза, тронуло Эрика, проделав тоненькую щель в броне вокруг его сердца. Не дав сомнению взять верх и остановить его, Эрик пересек комнату и сел на скамейку рядом с Арией.

— И кто тебе это сказал? Я думаю, ты замечательно играешь.

Когда спустя миг его слова дошли до Арии, та подняла на него глаза, и уголок ее рта тронула улыбка.

— В-врун, — тихо проговорила она, словно боясь, что и это единственное слово не получится сказать правильно. Добившись успеха, она воодушевилась. — М-мои руки с-слишком малы! — воскликнула она, подняв свои крохотные ручки, чтобы продемонстрировать их размер.

— А еще твои ноги не достают до педалей, — подначил Эрик, пораженный, насколько легко это вышло. Втайне ему понравилось, когда Ария опять улыбнулась ему, и на ее левой щеке на мгновение возникла ямочка. — Но не беспокойся, через несколько лет эти трудности исчезнут.

Ария надулась:

— Это д-долго!

— О, ты удивишься, как быстро это случится.

Она лишь скептически поджала губы.

Комната погрузилась в уютное молчание, только ветер за окнами бился в заледенелое стекло. Эрик изучал свои руки, покоящиеся на коленях, и слушал звуки дома. На этот раз не чувствовалось необходимости думать о том, чтобы что-то сказать.

Вдруг Ария повернулась на скамейке и подергала его за рукав своей маленькой ручкой.

— А т-ты играешь м-м-муз… — музыку. Она сжала свой вероломный рот, с сомнением глядя на Эрика снизу вверх, точно ожидая, что он засмеется.

Хотя уши Эрика страдали от дисгармонии ее слов, его лицо оставалось невозмутимым. Поскольку он никак не прокомментировал ее речь, девочка снова расслабилась.

— Да, раньше я играл кое-какую музыку.

— Т-ты играешь на п-пианино? — взволнованно спросила Ария, вцепившись в его рукав и другой ручкой.

Эрик посмотрел на ее кулачки, сжимавшие легкую ткань рукава его рубашки, и понял, что улыбается.

— Да, я играю на пианино.

— С-сыграешь ч-что-нибудь? Н-никто еще н-ни разу н-не играл со мной!

Эрик опустил глаза на истертые клавиши под своими согнутыми руками. Улыбка на его лице медленно угасла. Способен ли он снова играть теперь, без единственной женщины, которая вдохновляла его последние несколько лет? Способен ли он играть, не думая о ней?

Он автоматически поднял руки и легонько коснулся прохладных клавиш рояля, несмотря на вибрирующий в голове шепоток сомнения. Эрик закрыл глаза — и музыка внутри него мигом вытеснила все остальное. Его пальцы легли на клавиши, лаская первую извлеченную из инструмента ноту с редко показываемой им врожденной нежностью.

Эрик ощущал, что Ария все еще сидит рядом; ее ручки увлеченно скользили по его рукаву. Господи, он почти забыл, как это хорошо — чувствовать податливость слоновой кости под пальцами, слушать голос собственной музыки, звучащей в ушах. Повернув голову, он одарил Арию ослепительной улыбкой, и та, в свою очередь, широко ему улыбнулась.

Чувствуя опьянение весельем, которое он всегда ощущал во время игры, Эрик начал перепрыгивать с песни на песню; выражение его лица соответствовало характеру музыки. Ария завопила от восторга, когда он скорчил мрачную и злобную рожу, подстать музыке: низкие ноты бились подобно стуку сердца. Внезапно он перескочил на светлый и воздушный кусок, соответственно подстроив черты лица: поднятые брови и эффектная улыбка.

— Т-ты с-смешной человек! — заикаясь, проговорила девочка в перерывах между хихиканьем и в восторге прижала ручки к груди.

— Ты единственная в мире, кто считает меня смешным, — с улыбкой сказал Эрик.

— В-врун, — ответила та, засунув в рот большой палец. Закрыв глаза, Ария прислонила свою темноволосую макушку к его боку, поразив его и повергнув в напряженное молчание. — М-мне н-нравится, к-как ты г-говоришь, — она глубоко вздохнула, как умеют только дети. — Эт-то з-звучит к-как му-музыка.

Эрик замер: ощущение шелковистых волос и легкого давления детской головки на его руке было совершенно ему незнакомо. Он повернул голову и посмотрел вниз, на девочку, прильнувшую к его боку, впервые в жизни чувствуя себя так, словно его приняли, словно он не чудовище. Это было приятное чувство.

— Ария, ты когда-нибудь училась музыке? — мягко спросил он, понизив голос, чтобы приспособиться к ее внезапному угрюмому настроению.

— Н-н-нет.

— Почему? Я уверен, что у тебя получалось бы намного лучше, если бы ты училась.

— Я слишком г-глупая, ч-чтобы учиться.

Мгновенная ярость, выплеснувшаяся в его кровь при этих словах, застигла Эрика врасплох. В его мозгу вспыхнули воспоминания о насмешках из собственного детства.

— Кто сказал тебе, что ты глупая? — тихо прорычал он, опасно сверкнув глазами.

Ария повернула голову и подняла на него глаза, испуганная его тоном.

— Дядя Эн-ндрю, он п-папин брат. Он х-хотел отправить м-меня в с-специальную школу, потому что я м-медленно р-разговариваю. — Ее крохотное личико внезапно помрачнело. — К-когда он это ссказал, м-мама з-заплакала. — Ария встала на колени и приложила свою маленькую ладошку к его уху. — Дядя Эндрю — ч-чудовище! — прошептала она, как будто это был секрет. — Это из-за н-него п-папу з-застрелили. И он х-хочет ж-жениться на м-маме.

Кое-что в последней части ее фразы еще больше разозлило Эрика. Особенно учитывая, что характер у этого Эндрю, судя по рассказу, был премерзкий. Он просто не мог представить себе, что кто-то может быть настолько низок, чтобы назвать девочку тупой перед Брилл.

— То, что ты медленно говоришь, вовсе не означает, что ты глупая, — твердо заявил Эрик.

Ария улыбнулась:

— Т-так м-мама и сказала. Она ссказала, что л-люди не в-всегда т-такие, к-какими кажутся.

— Твоя мама производит впечатление очень умной дамы. — Ария снова улыбнулась его словам, в один миг позабыв свои огорчения, как могут только дети. — Твоя мама когда-нибудь пыталась найти учителя, чтобы выправить твою речь?

— Д-да, но они с-считали т-так же, к-как дядя Эндрю.

Мозг Эрика мгновенно заработал, прокручивая возникшую мысль снова и снова.

— Как ты посмотришь, на то, чтобы я попробовал помочь тебе говорить лучше?

Девочка сразу же испустила восторженный вопль и вновь схватила его за рукав рубашки, подпрыгивая на скамейке, отчего та заходила ходуном. Эрик на миг восхитился полному отсутствию у нее благовоспитанности. Это было по-настоящему ново — когда к тебе не относятся с опаской.

— Я полагаю, что это положительный ответ, — проворчал Эрик, затыкая пальцем ухо и беспокоясь о том, как бы не оглохнуть.

— Н-научи меня чему-н-нибудь с-сейчас! — возбужденно прошептала Ария, но прежде чем Эрик смог ответить, скрип половицы оповестил о присутствии в комнате кого-то еще.

— Ба, да вы двое смотритесь так хорошо, что хоть на выставку посылай, — раздался от двери смеющийся голос, заставив сидящих на скамейке у рояля вздрогнуть.

Эрик медленно поднял глаза и столкнулся взглядом с насмешливыми серыми глазами Брилл, спрятанными за затемненными очками. Та стояла в проеме, все еще одетая в теплую уличную накидку и черные кожаные перчатки, ее искрящиеся белые волосы были собраны на макушке в небрежный узел. Эрик мазнул взглядом по ее полным губам и быстро опустил глаза обратно на клавиши рояля. У Брилл был соблазнительный рот, особенно сейчас, когда она улыбалась.