Стань моей судьбой

Люси заморгала и снова сосредоточила на нем взгляд. Он все еще всматривался в ее лицо.

— Черт побери, Люси, что ты со мной делаешь? — Его голос охрип от желания.

— Не знаю, — честно ответила она. — Но я хочу тебя. Хочу, чтобы ты взял меня. Хочу, чтобы ты любил меня.

Воцарилась долгая тишина. Весь мир замер, и Люси показалось, что она сказала слишком много. Просила слишком много.

Она сожалела о сказанном.

Он отвел с ее лица растрепавшиеся волосы и улыбнулся ей.

Ее сердце затрепетало от почти ребяческого ликования Клифтона.

— Но, Гусси, любовь моя, я уже это делаю.

Взявшись за руки, они, как озорные дети, помчались по темным переулкам Хэмпстеда.

Клифтон время от времени останавливался, прижимал Люси к себе и целовал. Он сорвал в траве одинокий цветок и воткнул ей в волосы.

— Я засушу его и буду хранить вечно, — поддразнила Люси, и Клифтон поцеловал ее снова.

Ее запах сводил его с ума. С каждым поцелуем она становилась смелее, ее руки и губы обезоруживали ее.

Боже, ни одну женщину он не хотел так, как Люси.

Это было явным безумием. Но не обильная доза пива Ноттона, не напряжение после недавнего приключения, не тревога о том, с чем предстоит столкнуться в ближайшие месяцы, имели для него какое-то значение — нет. Клифтон вдруг обнаружил, что у него есть сердце.

Люси Эллисон пробудила его чувства.

И Клифтон осознал, как изголодался, как жаждал любви, которую она предложила, как безумно желал открыть все ее тайны.

Они проскользнули по черной лестнице гостиницы в его комнату, и когда дверь за ними закрылась, он замер и смотрел в сияющие глаза Люси.

Ее темные кудри рассыпались по плечам, искушая запустить в них пальцы.

То, как она пробудила его к жизни, ошеломляло. Она зажгла в нем огонь не только поцелуем, но и когда пыталась обмануть его в картах, и он ее переиграл. Когда украдкой поглядывала на него, думая, что он не замечает, когда их руки случайно соприкасались и какие-то искры проскакивали между ними, опаляя обоих.

Теперь он заметил, что на ней то же платье, что и накануне, — розовый шелк, отделанный черным бархатом. На любой другой женщине это смотрелось бы вполне безобидно. На Люси Эллисон платье самым соблазнительным образом подчеркивало две стороны ее натуры: здравомыслие и страстность, ум и пыл.

И когда он спустил платье с ее плеч, открывая их своим прикосновениям и поцелуям, она издала стон.

Это было приглашение, от которого ни один мужчина не мог отказаться.

Клифтон постепенно спускал с нее платье, губами исследуя каждый дюйм открывшейся плоти.

Вкус ее кожи походил на волшебный эликсир и освобождал его от пут, сковавших сердце.

Она принадлежала ему.

Люси извивалась от нетерпения в его объятиях. Расстегнув рубашку, она стащила ее с него вместе с сюртуком. Ее руки гладили его грудь, спускались по животу, пальцы прошлись вдоль его мужского достоинства.

— Гилби, пожалуйста, — шептала она.

В ответ он дернул ее платье, и оно лужицей легло у ее ног. Она выгнулась к нему, выставив обнаженную грудь.

Он посасывал то один, то другой сосок, и они затвердели. Люси еще громче застонала. Клифтон улыбнулся, еще крепче прижал ее к себе, его язык проник ей в рот, и их языки заплясали эротический танец.

Клифтон повернул ее и прижал к двери. Люси обольстительно оплела ногой его ногу и терлась об него, словно кошка.

Отпустив копну ее волос, Клифтон медленно раздвинул завитки ее лона и исследовал потаенный бугорок.

Глаза Люси широко распахнулись, когда он начал легко и медленно поглаживать его. Его пальцы сначала кружили вокруг чувствительного бугорка, затем прошлись по влажным складкам.

Содрогаясь всем телом, Люси цеплялась за него.

— Я хочу… Я хочу…

Он знал, чего она хочет. Подняв Люси на руки, он понес ее к кровати, и они упали на мягкий матрац, в путаницу простыней… желаний… жажды, требующей утоления.

Люси принадлежит ему.

Сегодня ночью. Всегда.

Когда они упали в кровать, Люси охватила страсть.

И граф, и она сама — нагие. Но Люси согревал жаркий взгляд Клифтона, его стремление исследовать каждый ее дюйм. Теперь, когда он без бриджей, его желание куда более очевидно, его жезл давил на ее бедра.

Хоть и не было у нее опыта интимной близости с мужчиной, Люси не откладывала в сторону книги, которые присылала на день рождения мать. Она их читала, рассматривала каждую иллюстрацию и задавалась вопросом, как описанные позы могли привести к экстазу, описанному в книгах.

Едва ли матери пристало делать подобные презенты, но сейчас Люси была чрезвычайно благодарна за нетрадиционное воспитание.

Теперь ее раскрепощенное тело, разбуженное умелыми ласками Клифтона, трепетало от желания ощутить его внутри себя, испытать восторг, который только он мог ей дать.

Он накрыл губами ее рот и целовал ее снова и снова. Люси становилась все смелее, отвечая на ласки его языка, взволнованная тем, что способна вызвать в нем столь же бурную реакцию, которую испытывала сама.

Его пальцы медленно поглаживали ее, и огонь неодолимого желания сжигал ее здравомыслие.

Она вытягивалась и извивалась, стремясь почувствовать его всего. Схватила его за твердые ягодицы и обхватила ногами, открываясь ему.

Клифтон замер, и ресницы Люси взлетели вверх.

Он пристально смотрел на нее, было очевидно, что он колеблется.

«Нет, нет, нет, — хотелось крикнуть ей. — Никаких колебаний».

Ее тело ныло, она жаждала взлететь на вершину блаженства.

Люси знала, что с тех пор, как он обнял ее в саду, она не в состоянии рассуждать здраво, но сейчас вряд ли время Клифтону стряхивать дурман варева Ноттона и демонстрировать благородство.

— Что? — шепнула она, гладя его по спине и все крепче прижимая к себе.

— Люси, я…

Она приложила палец к его губам. Она опасалась, что он может пойти на попятный или, что еще хуже, объяснится в любви.

И она знала, что готова убить его за первое и отдаст ему свое сердце за последнее.

Оба варианты гибельны.

— Ш-ш-ш… — Поцеловав Клифтона в губы, она уткнулась в его шею. — Язнаю, знаю. — Затем посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Соблазнительный изгиб губ — единственный полезный дар, унаследованный ею от ее матери.

Не считая французских книг с любовными наставлениями.

— Пожалуйста, Гилби. — Ее хриплый голос был полон страсти. Она качнула бедрами, позволяя его жезлу скользнуть между ее ног. — Люби меня. Пожалуйста… я тебя умоляю, возьми меня.

Его ответом был поцелуй. Просунув под нее руку, Клифтон поднимал ее бедра, так что она полностью открылась ему.

— Ты моя, Люси Эллисон. Моя, — сказал он. — Моя навсегда. Никогда не забывай этого.

Люси открыла было рот, чтобы пообещать, но именно в этот миг он вошел в нее, одним быстрым движением лишив ее невинности.

Она задохнулась от краткой вспышки боли, но боль быстро прошла. Клифтон начал снова целовать ее, лаская большим пальцем сосок, потом взял в рот другой. Все это время он двигался в ней, сначала медленно, а когда она мягко застонала, подняв бедра ему навстречу, ускорил темп.

Он заполнял ее, воспламенял, и она нетерпеливо подстраивалась под его ритм.

Выгибаясь и цепляясь за него, она чувствовала, что сейчас взлетит на вершину блаженства.

Комната, залитая лунным светом, закружилась перед ее глазами от сладкой муки.

Толчки Клифтона становились все яростнее, и Люси радостно встречала их, поднимаясь на неведомые высоты. В какой-то миг она взлетела на вершину блаженства и рухнула вниз.

— Да! Да! — выкрикивала Люси, принимая его в себя.

Он застонал, его тело затрепетало, и он следом за Люси взлетел на вершину блаженства.

Клифтон приоткрыл рот, будто собирался что-то сказать, но это было выше его сил.

Однако Люси точно знала, что он хотел сказать.

«Моя. Никогда не забывай этого. Ты моя». И она знала теперь, что всегда будет принадлежать ему.