Навечно преданный (СИ)

— Мне не за что прощать тебя, глупый.

Шерлок, не открывая глаз, прислонился щекой к тёплой руке, огладившей ткань его камзола, и едва слышно измученно выдохнул:

— Но, возможно, если бы… Мэри была бы жива, и вы…

Однако король не собирался предоставлять ему очередной шанс для самобичевания. Ни за что.

— Возможно. Но в том, что это не так — нет твоей вины, Шерлок. Абсолютно. Ты пытался предотвратить, ты сделал всё, что мог. И главное — наш сын действительно выжил только благодаря тебе. — Джон твёрдо поймал распахнувшийся и растерянный взгляд своего визави и продолжил, делая ударение на каждом слове: — Не забывай, целью и Чарльза, и Джима был я — и никто другой. Так что мне положено возносить хвалу Господу о том, что послал тебя в ту минуту, да и все другие, когда ты вмешивался и спасал мою жизнь. А ты говоришь о каком-то прощении?..

Он, наклонившись, коснулся лбом растрёпанных тёмных локонов.

— Я скорблю по Мэри. Что бы эта женщина в своей жизни ни совершила, такого конца она точно не заслуживала. — Ватсон горько поджал губы. — Её грехи, вольные и невольные, оплачены страшной ценой. И я надеюсь, что Всевышний смилостивится над этой многострадальной душой. Но Шерлок… Если бы на её месте оказался ты… Нет. Я не хочу даже думать о том, что случилось бы тогда. Со мной. С малышом… Со всеми нами… Нет.

Король опустился на ковёр перед самыми дорогими для него существами и, не переставая поглаживать Преданного по руке, заглянул в безмятежное личико его маленькой копии, не подозревающей, какие страсти бушуют вне волшебного мира младенческих сновидений. Крохотное чудо выглядело вполне довольным своим существованием, успокоенное надежными любящими объятиями.

— Нам следует выбрать ему имя, Шерлок, мы и так достаточно тянули с крестинами. Я не задумывался над ним раньше, почему-то был уверен, что будет девочка… А мнение Мэри по этому поводу уже не узнать… Ты не хочешь?..

Тот, еще находясь в тисках своего всепоглощающего раскаяния и считая, что никак не заслуживает столь быстрого и лёгкого прощения, устремил на Его Величество пытливый, удивлённо-недоверчивый взгляд, но, удостоверившись в безусловной искренности любимого самодержца, расцвёл благодарной улыбкой:

— Может быть, Хэмиш?

— О, нет, прошу тебя! — Джон тихонько захихикал. — Терпеть не могу своё второе имя! К тому же, моё у него уже и так есть. Давай воспользуемся одним из твоих?

Преданный закатил глаза:

— Только не Шерлок, ты же понимаешь, что не стоит дразнить людей… Да и Уильямов, пожалуй, в нашей семье уже достаточно, не находишь?

— Да, пожалуй. — Ватсон облокотился о колено своего любовника и, размышляя, подпёр ладонью щеку. — Тогда давай назовём его в честь моего прапрадеда. Того самого, чьё кольцо ты сейчас носишь на пальце — в конце концов, именно его кровь, его и твоей прапрабабки, унаследованная через пять поколений этим малышом, объединяет и нас с тобой. Ты не против?

— Ммм… — промычал было Шерлок, мысленно перекатывая предложенное имя на языке, но вежливый стук в дверь и появившаяся вслед за ним Марта Хадсон нарушили пастораль момента:

— Ваше Величество, Ваше Высочество…

Джон хмыкнул, поднимаясь с колен и оборачиваясь:

— Дорогая миссис Хадсон, можете оставить официоз, мы ведь почти семья.

— О… Мои хорошие… — Марта растроганно шмыгнула носом. — Простите, что прервала ваш разговор, но я хотела забрать Джуниора, он скоро проснётся и потребует молока, — она улыбнулась, с нежностью оглядев маленькое спелёнутое сокровище, — и поверьте, сделает это очень громко! Я отнесу его к кормилице? Или ей следует придти сюда?

Шерлок с Джоном уставились друг на друга. Неожиданно такой простой выбор из двух вариантов застал врасплох. Отчаянно не хотелось расставаться с малышом, но продолжать разговор при постороннем человеке было бы откровенно неуместным. Наконец Шерлок аккуратно подхватил сына и осторожно передал завозившегося и запыхтевшего во сне младенца в руки пожилой леди, переспросив с напускной строгостью:

— Джуниора?

Женщина смутилась.

 — Ну, он ведь младший… И пока не принято официальное решение о его имени… — она смутилась окончательно и умолкла.

Вновь переглянувшись с Джоном, Шерлок кивнул:

— Его зовут Мартин.

— Мартин?

— Да, — с улыбкой подтвердил король. — В честь кровно объединяющего нас с Шерлоком предка. Мы подумали, что так будет… правильно.

— Мартин… Ну что ж, Марти, пойдёмте к Вашей кормилице, — более чем довольно заворковала миссис Хадсон, не обращая внимания на возведшего глаза к потолку Шерлока, проворчавшего: «Бога ради, только никаких сокращений, пожалуйста!» — и покачивая начавшего просыпаться малыша, ещё не разлепившего сомкнутых дрёмой век, но уже нетерпеливо причмокивающего губами и всё решительнее открывающего ротик в поисках изобилующей молоком груди, заменившей ему материнскую.

Так и не дождавшись моментального предоставления необходимого, только что обретшее своё мирское имя чудо через мгновение окончательно проснулось и, широко распахнув младенчески-голубые, ещё не определившиеся с оттенком глаза, оглушило присутствующих пронзительным и требовательным криком. Двое папаш инстинктивно дёрнулись следом, но тихонько посмеивающаяся над их порывом нечаянная тёзка высокородного отпрыска лишь залюлюкала над маленьким принцем, поспешно удаляясь с ним из королевского кабинета…

В начале июля, когда до завершения траура по королеве Мэри оставалось не более двух недель, из Лондона прибыл гонец с депешей от сира Майкрофта.

В самых изысканных фразах и не лишённым поэтической выразительности стилем Холмс-старший сообщал, что их с Шерлоком матушка совершенно утратила терпение от беспокойства и переживаний о чудесно воскресшем сыне, которого всё ещё не могла ни лицезреть, ни заключить в свои нежные родительские объятия. Тревожась о душевном здоровье измученной волнениями королевы-матери и будучи регулярно информируемым о состоянии младшего брата, Император выражал надежду, что самочувствие принца уже вполне позволяет ему принимать гостей, и прозрачно намекал, что факт так и не состоявшегося приглашения со стороны шотландского короля вряд ли способен и дальше удерживать исстрадавшееся материнское сердце от посещения Эдинбурга.

Читая сие послание, Джон почувствовал ощутимый укол совести: за собственными заботами и радостями он совершенно позабыл о просьбе Майкрофта и о своём обещании не затягивать с приглашением. Тут же исправляя допущенную оплошность, Его Величество поспешил отправить в Лондон нарочного с письмом, в котором сдержанные, но искренние извинения подытоживались почтительной просьбой приехать в шотландскую столицу на празднование крестин престолонаследника — разумеется, всем семейством.

Однако сообщая о предстоящем визите Шерлоку, Ватсон всё же опасался, как бы эта волнительная новость не нарушила достигнутое с таким трудом душевное равновесие его избранника, и испытал огромное облегчение, когда английский принц, выслушав облечённое в самые осторожные словесные формулы известие, лишь пожал плечами и кивнул: «Этого стоило ожидать. Удивительно, что Майкрофту удавалось так долго сдерживать подобное развитие событий. Впрочем, — тут младший брат Императора улыбнулся с лёгкой иронией, — он обладает просто колоссальным даром убеждения.»

И тем не менее, показная флегматичность не могла одурачить шотландского короля, и без подсказок Связи догадывающегося об истинных душевных и сердечных настроениях возлюбленного. Хотя соединяющая двух мужчин нить, приобретающая поистине изумительную чувствительность лишь в моменты сильнейших потрясений и тяжелейших испытаний, в виду счастливого отсутствия и тех, и других в данное время несколько утратила свою связующую власть, Джон без особых усилий разгадал тревожные мысли, что бились и разбегались в непривычном замешательстве под любимыми до боли шоколадными кудрями. Посему оставшийся до визита державных англичан срок Его Величество потратил на успокаивающие беседы, стараясь нежностью и собственной решительностью внушить Шерлоку уверенность в самом благополучном исходе предстоящей знаменательной встречи.