Больше, чем страсть

Хендрикс, погруженный в свои воспоминания, не заметил реакции Маргарет.

— Мисс Уилкокс была уравновешенной, разумной девушкой из превосходной старинной девонширской семьи, с солидным приданым. Я надеялся, что, став его женой, она сделает из него человека, и оказался прав. Она действительно оказала на Мейнуаринга положительное влияние, и, конечно, он безумно любит своих детей.

— У него есть дети, кроме Друзиллы? — Маргарет с огромным трудом сдерживала свое волнение.

— Угу, — кивнул Хендрикс. — Мальчик, очень болезненный. Его редко можно видеть в обществе.

— Ах, к нам идет Чедвик.

Маргарет настороженно смотрела на подходящего Филиппа. Он кивнул Хендриксу, а потом предложил ей руку.

— Последний танец перед ужином. Не окажете ли мне честь?

В голове у Маргарет мелькнула мысль — а что будет, если она просто скажет «нет»? Что ей не хочется с ним танцевать? Что она была охвачена смятением, нерешительностью и просто злостью, увидев своего родного отца и тут же обнаружив, какую роль сыграл Хендрикс в том, что отец бросил ее мать? Что именно сейчас ей в особенности не хочется разбираться в странных ощущениях, которые всегда появляются у нее, когда она находится рядом с Филиппом? Но как бы ни была соблазнительна эта мысль, Маргарет понимала, что она неосуществима. И пусть Филипп не станет карать ее на глазах у Хендрикса, тот не всегда будет рядом. После бала ей придется возвращаться домой с Филиппом. Возвращаться в спальню, дверь из которой ведет в его спальню. Там некому будет защитить ее от Филиппа, что бы он ни решил с ней сделать.

— Ступайте, дитя мое. — Хендрикс решил, что ее колебания вызваны нежеланием оставлять его в одиночестве. — Веселитесь, а за ужином мы увидимся.

Маргарет слабо улыбнулась ему, овладела собой и подала руку Филиппу. Она почувствовала, как его горячие пальцы сомкнулись на ее кисти, слегка царапая кожу.

Оркестр заиграл вальс, и Маргарет напряглась.

Филипп обнял ее и нахмурился.

— Что случилось? Вы же сказали, что умеете танцевать.

— Но я не сказала, что хорошо танцую. — Она подыскивала предлог, чтобы избежать его объятий. Хотя в общем-то не надеялась, что он станет ее слушать, как это и было на всем протяжении их знакомства. Маргарет оказалась права. Он ее не слушал.

— Практикуйтесь — и научитесь.

«Нет, — подумала Маргарет. — В данном случае практика приведет только к расшатанным нервам». Если бы только она могла понять, почему на нее так действует его близость! Почему его рука, лежащая у нее на талии, словно прожигает насквозь тонкий шелк платья!

Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, ощутила запах сандалового мыла, которым он пользовался, и запах этот словно раскалил воздух, который она втянула в легкие.

На очередном повороте Филипп посмотрел в ее отсутствующее лицо.

— Не нужно так сосредоточенно считать шаги. Просто двигайтесь в такт с музыкой.

К великому смущению Маргарет, она споткнулась о его ногу и подалась вперед. Руки его сомкнулись вокруг ее гибкой талии, в то время как ее груди скользнули по грубой ткани его фрака. Она почувствовала, как напряглось все ее тело, соски затвердели от желания чего-то такого, чему она не могла дать название и о чем боялась даже подумать.

Филипп внимательно смотрел в ее темно-синие глаза, отражающие ее взвихренные чувства, и задавался вопросом, о чем она думает. Есть ли у нее хоть малейшее представление о том, как хочется ему увести ее отсюда? Как, жаждет он сорвать с нее этот кусок шелка, почти не скрывающий ее груди, и обнажить их до конца?

Он сглотнул, потому что тело его уже реагировало на мысли, и мрачно уставился на ее макушку, пытаясь подавить вожделение, пока оно еще не стало очевидным для всех присутствующих. Он смотрел, как ее мягкие локоны словно ловят свет, исходящий от свечей, и свет этот погружается в их золотые глубины, потом глубоко втянул запах розы, неотделимый от нее. Как хорошо она пахнет! Как таинственно! И совсем не вульгарно в отличие от большинства известных ему женщин. Как будто большую часть себя она скрывает.

Филипп сделал движение влево, чтобы обогнуть мешающую пару танцующих, и Маргарет, пытаясь его слушаться. снова споткнулась. Он чуть не застонал, ощутив, как ее груди уперлись ему в грудь. Больше он этого не вынесет! Он должен овладеть ею. Должен погрузиться в это мягкое тело, чтобы ослабить те чары, которыми она его опутала.

К черту всякие расписания! Как только кончится этот бесконечный бал, он оставит такое ощущение от своего тела на ее плоти, что она и не вспомнит других мужчин, побывавших в ее постели. Эта мысль принесла ему какое-то дикое удовлетворение.

Глава 8

— Вот досада! — пробормотала Маргарет, пытаясь вытащить последние булавки, на которых держался верх ее платья.

— Где Дейзи?

Она испуганно повернулась и увидела Филиппа, стоящего в двери, которая вела в их общую гостиную.

Маргарет поспешно запахнула на груди платье и нервно посмотрела на него. Что ему нужно в такой час? Если он хочет ей что-то приказать, то мог бы сделать это, когда они в молчании возвращались домой с бала у Темплтонов.

— Ну? — Филипп прошел в комнату, и Маргарет больше некуда было отступать.

— Я… — Маргарет вздрогнула, не узнав свой еле слышный голос. И продолжала твердо: — Я велела ей не ждать меня.

Она провела языком по нижней губе, пытаясь овладеть своими изменчивыми чувствами. «Не показывай ему, что ты взволнована, — сказала она себе, — веди себя так, словно обнаружить мужчину в парчовом халате…»

Она опустила глаза и с трудом перевела дыхание, заметив голые ноги между подолом халата и домашними туфлями и поняв, что, кроме халата, на нем ничего больше нет. Самые Разнородные чувства охватили ее, сведя на нет все попытки самоконтроля.

Ей следует избавиться от него, и сделать это нужно сейчас же, не дожидаясь, пока ее и без того слабый самоконтроль исчезнет.

— Что вам нужно? — осведомилась она. Голос ее прозвучал сурово, потому что она очень старалась, чтобы он не дрожал.

Она заметила, что губы у Филиппа от раздражения стали тонкими, и ей захотелось расплакаться от отчаяния. Не хватает только, чтобы он пришел в ярость из-за неверно выбранных ею слов.

Она чувствовала себя незначительной актрисой, которую вдруг заставили играть главную роль, не дав ей текста и велев импровизировать. При этой мысли губы ее нервно искривились.

— Вы находите меня забавным, сударыня? Маргарет с трудом подавила дрожь, услышав бархатные тона в его голосе. — В такой ранний час мне ничто не может показаться Забавным. — Она попыталась успокоить его. — Единственное, чего мне хочется, — это лечь в постель.

— Тогда позвольте мне помочь вам в осуществлений вашего желания. — И несколькими шагами он преодолел разделявшее их расстояние.

«Какую игру он ведет?» — в отчаянии подумала Маргарет, Глядя на твердые, решительные линии его лица. «Это не игра, — ответила она на свой собственный вопрос. — Он настроен совершенно серьезно. Но на что настроен? Переспать со мной?»

Не может быть! Она поспешно отогнала и страх, и неожиданный прилив волнения, охватившие ее.

— Мне не нужна ничья помощь, — сказала она.

— Неужели? — Филипп поднял темные брови. — А как же вы намерены расстегнуть платье?

— Я могу это сделать сама, — соврала Маргарет. Лучше уж лечь прямо в платье, чем рисковать, позволив Филиппу раздеть себя.

— Повернитесь! — Это прозвучало как приказ.

Не зная, что еще предпринять, она медленно повернулась, чувствуя, что совершает нечто непоправимое и что последствия этого поступка будут преследовать ее всю жизнь.

у нее захватило дух, когда она ощутила прикосновение его твердых пальцев к своей спине. Их жар проникал в ее нагую плоть, отчего Маргарет как-то странно растерялась.

«Быстрее», — торопила его мысленно Маргарет, в то время как он медленно — слишком уж медленно — вынимал булавки, до которых она не могла дотянуться.