Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Меритамон грустно кивнула и вошла в дом, опустив голову.

- Здесь можно вымыться, госпожа, - тихо сказал за ее спиной Яхмес. – Еда и одежда – в кладовой… Комнат три, вам хватит…

Меритамон коротко засмеялась, не оборачиваясь.

- Спасибо, - сказала она. – А где же хозяйка?..

Она осеклась, наконец увидев хозяйку.

Тамит стояла на пороге, припав к косяку и разглядывая своего сына и его женщину так, точно они явились к ней из царства мертвых. Хепри первым шагнул к матери, но она уже откачнулась от косяка… и пошатнулась, точно готова была упасть в обморок…

Тамит никогда в жизни не падала в обморок, не упала и сейчас.

Женщина улыбнулась, хотя огромные глаза были полны только изумления.

- Здравствуй, госпожа, - хрипловато сказала она Меритамон. – Будь моей гостьей.

Меритамон скрипнула зубами и поклонилась. Выговорить, что она этому рада, не получилось…

- Спасибо, - тихо сказала молодая женщина. – Можно ли мне вымыться с дороги… госпожа?

- Конечно, - сказала Тамит.

Она чуть было не обняла Меритамон за плечи, но остановилась. Просто показала ей знаком, куда идти, но не последовала за нею.

Мать и сын остались вдвоем.

- Мы оба будем твоими гостями на завтрашний день и ночь, - сказал Хепри. Он взглянул на Тамит, но потом отвернулся, не в силах смотреть ей в глаза. – Ты разрешишь? – глухо спросил он.

- Кто я такая, чтобы вам запрещать? – изумленно спросила мать, и он скрипнул зубами, как Меритамон. Еще немного – и я не смогу, подумал Хепри. Не выдержу.

- Если ты ее только… - начал молодой человек, но закончить не смог. Что он сможет сделать своей матери?

И как он сможет провести рядом с ней хотя бы час?

Он услышал легкий смешок Тамит за спиной. Хепри не мог понять – раскаивается ли она хоть немного, или же неспособна к этому вообще.

- Я вас не побеспокою, - сказала она.

========== Глава 96 ==========

Тамит и в самом деле их не побеспокоила. Она тихо удалилась в свою спальню, откуда появилась, и больше никак не давала о себе знать; любовники устроились на большом тюфяке посреди главной комнаты, накрытом простыней. Некоторое время они просто лежали, прижавшись друг к другу и наслаждаясь до слез одною этой близостью. Потом Хепри приподнялся на локте и взглянул подруге в лицо.

- Как ты себя чувствуешь? – прошептал он, касаясь ее живота.

Меритамон молча улыбнулась и обняла его за шею, укладывая рядом с собой; они долго и благоговейно, а потом страстно целовались. Молодая женщина гладила худую крепкую спину Хепри, а от его ответных ласк теряла себя в счастье. Она уже лишилась надежды, что обретет этого человека навсегда…

Меритамон не слышала себя со стороны, но когда все совершилось, она вдруг со стыдом подумала, что Тамит прекрасно поняла, что произошло в соседней комнате.

Конечно, эта женщина знала, чем займется ее сын со своей родовитой любовницей, едва их оставят наедине, и поспешила уйти - чтобы ни в коем случае не помешать ослабевшим узам окрепнуть. Меритамон усмехнулась. Тамит была права. Ей иногда казалось, что Тамит была наиболее права из них всех. В конце концов все получилось именно так, как желала эта женщина…

Она позволила любовнику обнять себя, но не заснула, даже когда он сам счел, что Меритамон спит, и уснул. Меритамон думала о том, каким будет существо, которое она носит под сердцем. Аменхотеп, второй сын Тамит, будучи четырех лет от роду, убил женщину.

Этот ребенок – ее внук.

А молодой мужчина, которому она сама принадлежит - другой ее сын. Хепри был образцом благородства и любви до сих пор. Но никто не мог знать, как он в конце концов преобразится.

Влюбленные провели вместе еще один упоительный день, в течение которого их никто не беспокоил. Тамит где-то пропадала, и в этот раз никто из них не стал задумываться – где.

На другое утро Хепри простился с Меритамон. Ему было пора возвращаться в храм… возвращаться…

Представив себе, что ей предстоит жить наедине с его матерью, Меритамон схватила своего друга за одежду и закричала, не владея собой:

- Не оставляй меня!.. Не оставляй!..

Хепри схватил ее за плечи, в тревоге вперившись взглядом в глаза.

- Хорошо, я останусь, - сказал он.

Меритамон помотала головой.

- Нет, иди… Прости, что я повела себя так глупо.

Она утерла слезы.

Хепри смотрел на ее живот.

- Я останусь, и пусть со мной делают что хотят, - сказал он.

Меритамон мотнула головой, и выкрикнула, в этот раз яростно:

- Не смей! Это ты ведешь себя как глупец!

Потом расплакалась и попросила, чтобы он не сердился.

Хепри догадался, что это, должно быть, от беременности, и не стал настаивать на своем. Поцеловал подругу и ушел, сказав, что навестит ее, как только сможет. Прибавлять, чтобы она не боялась его матери, он не стал.

Он иногда и сам ее боялся…

Хепри ушел, и Меритамон осталась одна.

Она попыталась думать, что Тамит не причинит вреда своей… будущей невестке, залогу своего благополучия; но эта мысль не очень-то утешала. Тамит не раз поступала вопреки рассудку и даже собственной выгоде - словно этой очень умной и расчетливой женщиной овладевало какое-то безрассудно злобное существо, вселившееся в нее еще в юности…

От нечего делать Меритамон обошла дом, на каждом шагу оглядываясь – не вернулась ли хозяйка; дом был бедный и никаких секретов не таил. Обыкновенное жилье одинокого простого человека. Потом бывшая госпожа зашла в кладовую, почувствовав, что проголодалась; увидев, что мешок с пшеницей прогрызли мыши, сдвинула брови и стала собирать просыпанную крупу в другую тару.

Она подметала пол, когда вернулась Тамит.

Меритамон услышала легкий скрип и уронила метелку, потом испуганно вскинула глаза. Хозяйка смотрела на нее с легкой понимающей усмешкой, смотрела своими черными глазами, полными порока…

Гостья попятилась и чуть не рассыпала зерно снова.

- Успокойся, - сказала Тамит.

Она быстро шагнула к Меритамон и нежно взяла ее за плечо, а та чуть не закричала, вспомнив, что Тамит чуть не убила ее таким же образом. Меритамон тоже была беременна тогда…

Сейчас сил сопротивляться у нее не было. Тамит вывела ее из кладовой, держа под локоть, усадила на подушку в собственной спальне, потом принесла ей поднос с едой.

- Ты разве не за этим приходила, госпожа? – спросила она, стоя перед перепуганной женщиной и неподвижно держа свою ношу.

Меритамон мотнула головой.

Тогда Тамит села рядом и стала кормить ее почти насильно – вернее, у Меритамон просто не осталось воли к сопротивлению, и она вяло ела все, что ей предлагали. Тамит с легкостью могла бы накормить ее отравой. У Меритамон не осталось сил на постоянную готовность к предательству.

- Устала бояться? – вдруг спросила Тамит, когда забрала у госпожи поднос и смахнула с ее колен крошки, точно Меритамон была ее маленькой дочерью.

Молодая женщина кивнула.

- Это тяжело… не так ли? А женщины вроде меня постоянно так живут, - сказала Тамит.

Меритамон изумленно посмотрела на нее – Тамит глядела прямо перед собой, сощурив свои великолепные глаза, окруженные морщинами, и поставив подбородок на руку.

- Маат – это справедливость для всех, - задумчиво сказала Тамит. – Но если ты обидишь… обворуешь или прогонишь слугу, даже если учинишь насилие над женщиной вроде меня, тебя не накажут сурово, не так ли?..

Она посмотрела прямо на Меритамон с насмешливой ненавистью, и Меритамон не нашла в себе сил отвести глаза – и отодвинуться, хотя именно сейчас опасность была очень близка.

- Тебя не накажут вообще, - сказала Тамит. – А если так же поступлю я с тобой… мне будет худо, очень худо. Может быть, я даже умру. А если вдруг женщина вроде меня будет обесчещена, никто не опечалится, даже не заметит этого… кроме меня самой…

Голос Тамит вдруг охрип, а рука, лежавшая на колене, стала подбираться к Меритамон.