Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Да, госпожа, - ответил вестник. – Там будут царевичи и царевны, придворные и несколько женщин его величества – те, кого царица пожелает пригласить. Ты удостоена особого внимания царицы Та-Рамсес.

Он поклонился.

- Сейчас! – воскликнула Меритамон и бросилась переодеваться - скорее, чтобы не спугнуть свое счастье.

Она переоделась в мгновение ока, даже не решаясь тратить время на купание; То только умыла ей лицо и наложила свежую краску. Волосы Меритамон сколола на затылке и накрыла париком. Она не любила парики, но на всех торжественных собраниях при дворе полагалось их надевать.

Когда она вышла, ее уже ждали во дворе носилки и стража. Наложница счастливо засмеялась и села, предвкушая приключение, новый поворот в своей судьбе.

Ее быстро понесли вперед, и ей на миг стало страшно – но Меритамон тут же успокоила себя, сказав себе, что Та-Рамсес не позволит никому причинить ей вред. Да ведь на празднике наверняка будет и стража. Иначе просто нельзя, ведь приглашены наложницы!

Когда ей сказали выходить, Меритамон изумилась тому, насколько поздно. Во дворе было видно, что вечереет; а пока ее несли, Ра скрылся за горизонтом, и почти сразу же упала ночь. Небо сливалось с водою, и вокруг ярко горели огни, зажженные на плотах и лодках.

- Царица? – неуверенно позвала Меритамон, уже не надеясь отыскать Та-Рамсес.

Она видела стражников, стоящих на берегу, но их смутные фигуры казались не большей защитой, чем такие же смутные кусты у воды.

- Царица?.. – снова повторила она, ступая вперед; и тут перед самым ее лицом возникла Идут.

- Что, не ждала? – прошипела женщина ей в лицо.

Меритамон действительно ее не ждала и попятилась. Идут усмехнулась, поправляя свой дорогой парик и вскидывая голову.

- Да, я здесь, потому что я дочь его величества! – сказала она. – Я царевна! А ты – недоразумение, которое он скоро забудет!

- Дочь фараона? – изумленно спросила Меритамон.

Мелочность Идут давно заставила ее думать, что эта женщина не царского происхождения. Но разве стала бы она лгать, когда Меритамон может спросить?..

- Оставь меня! – воскликнула Меритамон, видя, что Идут снова наступает на нее – и, кажется, пытается оттеснить к воде. На лице ее, должно быть, отразился страх, потому что женщина злобно-ликующе улыбнулась и подняла руки – пухлые руки, округлость которых могла скрывать недюжинную силу.

- Я тебя сейчас утоплю, и никто не узнает! – приглушенно крикнула она и бросилась на Меритамон, прежде чем та опомнилась. Меритамон стиснула руки, не шутя пытавшиеся свалить ее в воду, но Идут оказалась очень сильна – или просто это злоба придала ей такую силу…

- Я поклялась! Я тебя утоплю!.. – выдохнула она; но тут Меритамон извернулась и подсекла ее под полную лодыжку. С изумленным криком Идут упала, потянув ее за собой, и обе оказались в воде.

- Отцепись!.. – выкрикнула Меритамон, и яростно оттолкнула пытавшуюся опрокинуть ее Идут ногой. Она прошлепала два шага к берегу и выбралась на сушу, отлепляя от ног мокрую юбку и отбрасывая с глаз мокрые волосы; парик она потеряла.

- Меритамон! – воскликнул чей-то юный голос, полный изумления.

Перед ней стояла распорядительница праздника – царица. Меритамон низко поклонилась, прикидывая, сколько с нее спросят за ущерб, причиненный царевне Идут.

Та тоже выбралась на берег и просто исходила злобой, глядя на Меритамон и ее покровительницу.

- Идут – что вы делали? – воскликнула царица, заметившая ее. Меритамон увидела, что позади Та-Рамсес собрались люди, без сомнения, те самые царские дети и придворные, о которых говорил вестник.

Идут подбрела к царице, но кланяться не стала.

- Она напала на меня! – бросила она, ткнув пальцем в Меритамон. – Она пыталась меня утопить! Она заслуживает смерти, царица!

Та-Рамсес, не отвечая, повернулась к подруге.

- Что произошло, Меритамон? – спросила она.

Было непохоже, что она поверила Идут, но вид у нее был слишком суровый, чтобы Меритамон могла надеяться на забвение этого происшествия.

- Она напала на меня, - честно сказала Меритамон, кивнув на Идут. – Это она пыталась меня утопить, госпожа. Идут все лжет.

Та-Рамсес некоторое время молчала.

- Идут, возвращайся на борт, - приказала она, показывая в сторону одной из лодок, и, к удивлению Меритамон, Идут беспрекословно подчинилась. Хотя она и теперь не стала кланяться – однако, не сказав ни слова, ушла.

- Царица, я сказала правду, - повторила Меритамон, когда они остались одни. Молодая женщина слышала, как перешептываются за спиной своей властительницы божественные дети.

- Я верю, - тихо ответила Та-Рамсес. – Я… прикажу всем молчать об этом.

Она повернулась к своим гостям и вдруг громко и властно крикнула:

- Всем молчать о том, что случилось! Вы слышали?

- Да, царица, - ответил молодой мужчина – очевидно, сын фараона.

Та-Рамсес снова повернулась к своей подопечной.

- Меритамон, тебя могут сурово наказать за это, - скорбно прошептала она, взяв ее под руку и сдвинув брови. – Я всецело верю твоим словам, но ты подралась с царевной. Идут моя сводная сестра, дочь его величества от женщины гарема… Сожалею, что раньше не сказала тебе об этом…

- И ты ничего не сможешь сделать, царица? – спросила Меритамон.

Та-Рамсес покачала головой.

- Если Идут пожалуется фараону – нет, - сказала она. – Я могу… попросить его за тебя, но я не могу менять решения Могучего Быка.

- А теперь давайте веселиться! – вдруг громко и весело сказала она, обращаясь к гостям. Меритамон поразила такая перемена настроения, но это было просто самообладание. Та-Рамсес выполняла свой долг хозяйки.

- Меритамон, мы собираемся поплавать все вместе, - сказала она непринужденно – совершенно естественно, если бы не блеск глаз и не легкая дрожь в голосе.

- Ты пойдешь с нами? – спросила Та-Рамсес.

Меритамон отвела с лица мокрые волосы – она уже наплавалась на сегодня.

- Если ты приказываешь, царица, - ошеломленно сказала она. Та-Рамсес поощрительно улыбнулась.

- Ну же! Не бойся Идут, я буду рядом с тобой! – сказала царица; и вдруг выскользнула из платья, оставшись совершенно нагой перед всеми. Гордо и неторопливо Та-Рамсес вошла в воду, потом быстро и красиво нырнула, и придворные захлопали - а потом с шумом и смехом последовали ее примеру.

Меритамон некоторое время стояла, глядя, как эти знатные господа раздеваются и ныряют, ничуть не стыдясь ни друг друга, ни тем более ее. Двор – непонятное и порочное место. А может, это такое место, где добродетели перевернуты с ног на голову. Она подумала, что хуже всего для нее будет отстать от других гостей, и стянула платье, молясь, чтобы найти его потом, когда купание закончится.

Меритамон погрузилась в воду с головой, потом вынырнула и увидела множество таких же голов. То, что все делали, оказалось совсем не так непристойно, как она думала вначале – в темной воде было ничего не разглядеть; Меритамон попыталась найти царицу и вскоре высмотрела ее. Та-Рамсес помахала подруге рукой, а потом быстро подплыла к ней.

- Иди со мной! – пригласила она, увлекая ее на глубину. – Никто здесь не утонет – мы все вместе! Смелей!

Меритамон поняла, что царица пытается развеселить ее, и благодарно засмеялась. Она отдалась радостям этой ночи, не зная, когда еще удастся вкусить их. Ее никто не осудит за то, что она повторяет за другими.

Когда женщины и мужчины наплавались, они стали взбираться на лодки и плоты – поодиночке и более смущенно, чем купались. Теперь все было видно, и господа спешили завернуться в одежды. Меритамон с ужасом обнаружила, что ее платье пропало, и несколько мгновений стояла обнаженная на плоту, в раздевающем свете факелов, блестевшем на ее теле.

Та-Рамсес, уже закутавшаяся в длинное полотенце, щелкнула пальцами, отдавая приказ ближайшей служанке, и та подбежала к Меритамон с таким же полотенцем. Оно ниспадало до земли. Обхватив руками локти, Меритамон подумала, что опять сделала что-то страшное, за что ей придется заплатить.