Династия

— Моя дорогая супруга, но они же не дети лорда, — попытался было протестовать Роберт.

Дети спали с родителями в одной комнате до исполнения девяти или десяти лет. Именно так было принято в семьях людей их положения. Затем мальчики переходили в холл, а девочки продолжали спать в родительской спальне, пока не выходили замуж или не покидали отчий дом по какой-либо другой причине. Только дети очень знатных семейств имели собственные комнаты.

— Но они дети джентльмена, — перебила его Элеонора гневно. — Кто знает, насколько высоко наш Эдуард поднимется однажды? Вы хотите, чтобы он вспоминал свое детство с чувством гордости или стыда?

— Ему нечего будет стыдиться, — сказал Роберт, и Элеонора приняла его слова как капитуляцию.

— Очень хорошо. Старый холл уже разделен на комнаты. Их можно убрать, привести в порядок и использовать как спальню, учебную комнату и детскую. Я хочу, чтобы Ани получила новый статус и называлась гувернанткой, пока для Эдуарда ее не сменит гувернер. Кроме того, мне нужны минимум две няни для детей.

— Не сомневаюсь, что у вас уже кто-то есть на примете, — произнес Роберт саркастически.

Элеонора проигнорировала его язвительный тон:

— У Ани есть две замечательные кузины, хорошие и скромные девушки. Их зовут Мэри и Джейн, они внучки Эллис. Им по одиннадцать и двенадцать лет. Ани может заняться их обучением, потому что ей хорошо известны мои требования.

— А что же Анкарет? Что будет с ней?

— Она станет моей помощницей. У меня должна быть компаньонка благородного происхождения. Мама вашего сына должна быть окружена не фермерскими дочками, а образованными женщинами.

— Как вам будет угодно, — согласился Роберт. — Если вашей горничной станет такая, как Анкарет, это только увеличит наше влияние, а нам сейчас позарез нужны важные друзья, потому что я собираюсь заняться торговлей шерстью.

Элеонора, услышав столь приятную новость, всплеснула руками.

— Роберт, вы решились? Вы сделаете то, что мы так долго обговаривали?

— Еще больше предстоит обдумать, моя дорогая. У нас на ферме слишком мало надежных и образованных людей, а если мы оставим кого-то на замене, то он по крайней мере должен быть грамотным. Если смотреть в будущее, то нам предстоит подумать и об увеличении производства шерсти, потому что прибыль надо будет правильно использовать. Чем больше шерсти, тем больше доход.

— Что можно придумать? — кивнула в знак согласия Элеонора.

— Нам нужна земля, нам нужно еще больше овец. У отца много спрятанного золота, и самое мудрое, как мы можем им распорядиться, это использовать его для расширения нашего поместья. В графстве много пустующих ферм и земли, у которой нет владельцев, с тех пор как по этим местам прошлась великая чума. Мы должны рассмотреть все варианты и решить, на какие из них мы можем претендовать.

— А если не сможем? — спросила Элеонора. Роберт в ответ лишь застенчиво улыбнулся.

— Мы все равно подадим прошение. Вряд ли кто-нибудь станет его оспаривать, а даже если и так, то у нас есть главный аргумент — золото, а еще связи. Я напишу лорду Эдмунду и попрошу его покровительства в этом вопросе. Учитывая, что я женат на его воспитаннице… — Роберт тонко улыбнулся.

— Хотя бы это я принесла вам вместо приданого, — ответила Элеонора, польщенная.

— Это было причиной нашего брака, — сказал Роберт просто.

Письмо было написано и отослано. В нем сообщалось о рождении наследника и смерти старого господина. Послание содержало искренние уверения Роберта в верности лорду Эдмунду. Роберт просил, чтобы покровительство его милости распространилось и на новые поколения семьи Морландов.

В конце ноября пришел ответ. Письмо демонстрировало добрую волю отправителя. Лорд Эдмунд поздравлял Элеонору и Роберта. Он также выразил сочувствие по поводу кончины старшего Морланда. Письмо сопровождалось рождественскими подарками для маленького Эдуарда. Самым красивым была серебряная ложка с длинной золотой ручкой, сплошь украшенной гравировкой со сценой охоты: три джентльмена верхом и их борзые и слуги преследовали белого зайца. Такая специальная гравировка была безусловным комплиментом матери мальчика. Другим необычным подарком стал красный попугай в клетке, который привел детей в совершеннейший восторг. Маленькой Анне, имевшей уже собственного пони, достались два украшения слоновой кости для уздечки, сделанные в форме роз. Девочка заслужила такой подарок, потому что в своем возрасте прекрасно держалась в седле и ездила почти так же хорошо, как и ее мама.

В конце письма сообщалось о ситуации во Франции, которую контролировал великий герцог Уорвик.

В самом конце послания Элеонора прочла новости, которые ей были чрезвычайно интересны: «Наш друг Ричард Плантагенет, герцог Йоркский, наконец отпраздновал свою женитьбу на кузине, Сесилии Невилл. Двадцать семь лет — более чем солидный возраст для брака, но я понял, что они были помолвлены с самого рождения, так что, очевидно, он не видел причин для спешки».

Роберт прочитал заключительные строки письма, но Элеонора его не слушала. Ее руки лежали на коленях, а одна из них невольно теребила талисман, спрятанный в складках платья, черного по случаю траура. Лицо Ричарда вновь предстало перед ней, как если бы они расстались минуту назад. Сесилия Невилл считалась одной из самых известных красавиц страны. Ей достался этот алмаз, потому что он оказался предназначен ей по праву рождения. Ну что ж, теперь становилась понятна причина его столь долгого пребывания в холостяках. Эта новость пролила бальзам на сердце Элеоноры, ведь, даже пожелай Ричард связать с ней свою судьбу, он не смог бы этого сделать, будучи уже обрученным.

Роберт отложил письмо и посмотрел на жену в ожидании каких-либо комментариев, но она не могла заставить себя говорить. Она должна была во что бы то ни стало скрыть от него свои истинные чувства. Рассеянно окинув взглядом комнату, Элеонора вдруг увидела Джо, пристально наблюдавшего за ней. В его взгляде читалась симпатия, хотя он и старался сохранить бесстрастное выражение лица.

— Нам стоит послушать музыку, — выдавила она из себя с усилием. — Джо, спой нам песню, да, да, песню, немедленно. Давайте веселиться. У нас для этого есть причины.

Джо, проницательный, как всегда, встал и сразу же запел без аккомпанемента песню, известную всем слугам, в надежде, что они тут же подхватят мелодию. Пока он пел, он ловко щелкнул пальцами, дав знак одному из слуг принести гитару Элеоноры, и тут же передал ей с галантным поклоном, ни на секунду не прерывая пения. Элеонора с радостью взялась за игру, чтобы ее руки были заняты, а лицо спрятано от посторонних глаз. Уже через мгновение к ней вернулось самообладание и она выглядела бодрой и веселой, как и положено после получения такого многообещающего письма.

Глава пятая

Роберт вернулся из Йорка пасмурным ноябрьским днем 1441 года. Он находился в отличном расположении духа. Бросив поводья одному из слуг, он стремительно прошел в дом, на ходу выкрикивая имя своей жены. Роберт очень изменился с тех пор, как умер его отец и он заменил его в качестве хозяина Микл Лита. Он раздобрел, стал шире в плечах, весь его вид приобрел неуловимую солидность, которая проявлялась в походке, манере поведения, даже в голосе, ставшем более уверенным и хозяйским. Женщины в городе, когда он проезжал мимо в своих богатых и ярких одеждах, к которым обнаружил неожиданную страсть, частенько бросали на него восхищенные взгляды, потому что теперь он производил впечатление красавца мужчины.

Джо, которому к этому времени исполнился двадцать один год, одетый в ливрею, встретил его в холле и остановил словами:

— Госпожа в комнате для слуг, сэр.

— О, а что она там делает? — спросил Роберт требовательно. Между ними существовала некоторая натянутость отношений, так как Роберт не мог побороть неосознанную ревность к молодому человеку.

— Она просматривает счета с бейлифом [7], сэр. Кажется, он снова немного запутался.