Проделки купидона

— Вы действительно видели в замке Энтероса? — спросила Психея.

Александра кивнула, подкладывая под ногу гостьи еще одну подушку.

— Да, я ужасно испугалась. Мне все время слышался какой‑то странный звук, то скрежет, то царапанье, а Лонстон все не шел. Наконец я вышла из гостиной и принялась разыскивать источник этого звука. В конце концов я выглянула в окно на развалины часовни и там увидела Лонстона. Он тоже слышал эти звуки. Очень странно, правда?

— Что вы хотите сказать?

Александра окунула салфетку в таз с холодной водой и, тщательно отжимая ее, продолжала:

— Мне только сейчас пришло в голову: как странно, что мы оба слышали эти звуки. Зачем бы Энтеросу интриговать еще и Лонстона?

— Не знаю, — отвечала Психея. — Но он бывает чрезвычайно изобретателен.

Александра положила салфетку на опухшую ногу Психеи.

— Энтерос подошел ко мне и снова просил меня бежать с ним на Олимп. Однако, услышав шаги Лонстона, он исчез. Скажите, Психея, нога у вас сильно болит? Если хотите, я дам вам немного опия.

— Если я держу ее неподвижно, мне совсем не больно, уверяю вас. И спасибо за суп, он просто восхитителен.

Взглянув на пустую тарелку, Александра задумалась, как ей приносить еду в спальню, не возбуждая ни у кого подозрений. Придется притворяться, что у нее разыгрался аппетит.

— Но расскажите мне о вашем разговоре с Лонстоном, — продолжала Психея. — Как это получилось, что он согласился дать бал?

Александра помолчала, осторожно прижимая влажное полотно к ноге гостьи. Потом она пододвинула к постели дубовое кресло, обитое алым бархатом. Что из происшедшего она могла открыть прелестной Бабочке?

— В чем дело? — сочувственно спросила Психея. — Я вижу, вы расстроены. Прошу вас, расскажите все. Надеюсь, вы понимаете, что можете быть со мной вполне откровенны — пожалуйста, не думайте, что я стану вас осуждать. Этого вам опасаться не приходится.

Александра могла только улыбнуться в ответ. Она не могла себе вообразить, чтобы кроткая Психея кого‑то осуждала. Понимание, которое она читала в глазах Психеи, побудило ее рассказать все, До малейших подробностей. Она даже упомянула о своей совершенно непонятной реакции на поцелуй Лонстона.

— Ведь он мне даже не нравится вовсе!

Психея задумчиво кивнула. Александра почувствовала, что та что‑то скрывает, и поэтому добавила:

— Прошу вас, говорите откровенно — что вы думаете? Быть может, во мне есть что‑то неестественное?

Психея звонко рассмеялась. Этот смех показался Александре очаровательным.

— Ничуть! — возразила Психея. — Судя по вашему рассказу, я бы очень удивилась, если бы вы не упали в его объятия.

— Но что это значит?

— А вот об этом…

Но докончить она не успела, так как распахнулась дверь, и в комнате появилась леди Брэндрейт.

— Я слышала смех, — сказала она, — такой мелодичный. — Она вопросительно взглянула на Александру. — И непохожий на твой, милая. Я думала, у тебя гости.

Александра растерянно посмотрела на мать, необычайно красивую в элегантном платье пурпурного шелка.

— Никого нет, мама. Я одна.

Она с величайшим трудом удержалась, чтобы не оглянуться на Психею. Было ясно, что мать ее не видит.

«Эвелина, — думала между тем Психея. — Она изменилась и выглядит старше, но такая же красивая. Я знала ее, когда ей еще не было и тридцати. Но она не видит меня, и я не могу сделать так, чтобы она меня увидела или услышала. Как жаль, что я не могу с ней поговорить! Мы ведь были так дружны».

Странное выражение появилось на лице леди Брэндрейт.

— Мне кажется, что я уже где‑то слышала этот смех, — пробормотала она, оглядываясь. — Однако здесь никого нет. — Она засмеялась, тряхнув локонами. — Может быть, у нас завелись привидения или у меня уже появились старческие странности? Но довольно об этом. Я вижу, ты еще не переоделась к обеду. Поторопись — ты же знаешь, кухарка не любит, когда обед задерживается. И ради бога, не показывайся папе в этом платье!

Александра встала.

— Конечно, нет, мама.

— Что это ты сидишь у постели? Ты последнее время странно ведешь себя, Александра. А это что такое? Суп еще до обеда? Что с тобой, милочка?

Ты здорова?

— Разумеется. — Александра позвонила горничной. Она боялась, что, если мать станет расспрашивать, ей придется все же кое‑что рассказать и леди Брэндрейт сочтет это признаком сумасшествия.

— Дело в том, что я задержалась в замке Перт и так проголодалась, что, вернувшись, попросила у кухарки тарелку супа. А разве нельзя было?

— Нет, почему же! Но что до твоего визита в Перт, должна предупредить тебя: отец очень огорчен, что ты посетила виконта, не сказав нам заранее ни слова и не взяв с собой для приличия горничную. Хотя ты уже не девочка, ты должна была бы прихватить с собой Лидию. Ты же знаешь, папа очень заботится о тебе и будет, вероятно, опекать тебя до конца дней. — Маркиза улыбнулась. — Ты довольна своим визитом?

Александру поразил вопрос матери и странная надежда в ее глазах. Неужели мать помышляет о возможности ее брака с виконтом? Александра никоим образом не желала поощрять в ней такие настроения. Поэтому она сочла за благо ответить довольно равнодушно:

— Он достаточно интересный собеседник, но ты же знаешь, мы не можем пробыть в одной комнате пять минут, не поспорив.

— А ты с ним опять спорила?

— Да, но это все по моей вине. Я вынудила его дать бал‑маскарад.

— Вынудила? — переспросила пораженная маркиза. — Бал? Зачем?

Стук в дверь и появившаяся в этот момент Лидия прервали их разговор. Лидия сказала, что кухарка сердится, потому что боится, что обед отложат, так как ни одна из юных леди еще не начинала одеваться. А теперь пропадут приготовленный ею по особому рецепту вальдшнеп и пирожки с семгой и устрицами.

Кухарка была внушительная особа, с совершенно непревзойденными кулинарными талантами. Она также была очень обидчива, и слова Лидии убедили леди Брэндрейт и Александру, что их разговор лучше продолжить попозже.

Когда все общество собралось за столом, Виктория накинулась на Александру с упреками.

— Ты нас всех осрамила! — воскликнула она с дрожащими губами, тыкая вилкой в зеленый горошек у себя в тарелке. — Целых два часа!

Александра, смаковавшая кусочек семги, уставилась на сестру с удивлением. Ей и в голову не приходили такие последствия ее поступка. Она чувствовала, что отец смотрит на нее, и лицо ее занялось румянцем.

— Что такое? — спросил маркиз, нахмурившись. — Ты провела два часа в замке Перт наедине с Лонстоном?

За столом воцарилось молчание. Александра взглянула на мать: леди Брэндрейт выглядела озабоченной.

— Он… он — джентльмен, — наконец сказала она, разрезая пирожок и старательно избегая взгляда отца. Она хотела сказать: «Настоящий джентльмен», но ведь это была бы неправда. Александра не знала, что ей еще сказать. Отец смотрел на нее сурово, мать озабоченно, Джулия и Виктория — укоризненно. Александра старалась забыть неприличный поцелуй Лонстона и появление Энтероса, но эти воспоминания теснились у нее в голове и усиливали краску на щеках. Чтобы помешать этим тайным мыслям еще яснее отразиться на ее лице, Александра оживленно заговорила:

— Дело в том, что я упросила его милость дать в следующую среду бал‑маскарад. Знаю, это было не совсем прилично, но мне казалось, что бал‑маскарад развлечет всех нас, и он согласился. Он хочет познакомиться с новыми соседями.

Александра с тревогой взглянула на родителей и сестер. Поверили ли они ей?

Виктория надулась:

— Как ты могла поехать в замок Перт без меня? Я понимаю, почему ты не позвала Джулию, она всегда так влюбленно на него таращится, что смотреть противно. Но ведь тебе известно, что Лонстон влюблен в меня. Мы обязательно поженимся и…

— Что? — воскликнула Джулия. После этих слов сестры она была не в силах дольше сдерживаться. — Лонстон не больше жаждет жениться на тебе, чем на… чем на Александре, а ты знаешь, что он ее терпеть не может! Какой ты вздор болтаешь! Я тебя просто не выношу, Виктория!