Возвращение повесы

Борясь с искушением, Дженси спустилась на первый этаж и обнаружила Саймона за бухгалтерскими книгами.

– Я думала, мы покончили со всеми счетами.

– Да, почти.

Она уткнулась в страницу.

– Вот, осталось получить всего несколько долгов.

Он нервно барабанил пальцами по столу. Интересно, что его так тревожит? Она уже научилась чувствовать его настроение.

– Я думаю: может, мы простим им долги?

Она взглянула на список должников.

– Но почему?

– Потому что Исайя скорее всего забыл про эти долги. Возможно, у него имелись на то причины.

– Он был очень мягкий человек.

– Да и суммы невелики. Двадцать фунтов, двенадцать, даже пять. Для нас это ничто, а для должников – тяжелое бремя. Я, например, не знаю, где Сол Прити раздобудет двадцать фунтов.

Ей хотелось сказать: «За наш дом в Карлайле мы платили двадцать фунтов в год». Но вместо этого вырвался вопрос:

– Саймон, какой у тебя доход?

Он посмотрел на нее с удивлением:

– Шестьсот фунтов в год. А что?

У Дженси екнуло сердце. Ответ мужа – еще одно подтверждение того, что между ними нет ничего общего.

Для нее шестьсот фунтов – огромное состояние, но Саймон как-то сказал, что со временем его обеспечение как наследника станет еще больше. Просто отец временно отказался его выплачивать, потому что он еще не вернулся в Брайдсуэлл.

А состояние Исайи – около двух тысяч фунтов, и на эти деньги она могла бы жить всю жизнь. Для джентльмена это означало бы нищету, а для нее – очень даже неплохо. К тому же она будет шить, если потребуется.

Но правда и то, что долги, которые он считает мелкими, возможно, не дают этим людям спать по ночам.

– Да, Саймон, ты прав. Исайя хотел бы, чтобы мы простили долги этим людям.

– Отлично. А теперь давай поговорим о твоем доходе.

Она уставилась на него в изумлении:

– Что ты имеешь в виду?

– Брачный контракт. На случай, если со мной что-нибудь случится.

– Ничего с тобой не случится!

Он со вздохом пожал плечами:

– Видишь ли, все может случиться. А тебе потребуются деньги. Например, на булавки.

– Деньги на булавки?..

– Деньги на все. Неужели не понимаешь? Ведь ты можешь остаться одна.

Одна?! У нее при этой мысли даже голова закружилась.

– Я не останусь одна!

– Послушай, Джейн… – Он взял ее за руку. – Извини, я плохо объяснил. В нашем кругу так принято: все оформляется по закону, чтобы доход жены не зависел от прихоти мужа и был гарантирован на случай его смерти.

– Понятно. Но у меня есть деньги Исайи.

Он поморщился:

– Нет у тебя этих денег. После свадьбы они принадлежат мне. Но ты должна быть защищена соглашением, которое гарантирует тебе компенсацию. У Болдуина я оставил завещание, по которому в случае моей смерти деньги Исайи перейдут обратно к тебе. Учитывая твой возраст, я назвал твоим опекуном отца. Я понимаю, что это трудно, но я ему доверяю.

– Саймон, не надо! Я не хочу даже думать о том, что ты умрешь. – Она стиснула руки. – Макартур вернулся?

– Нет. Я не хочу тебя пугать, просто все это надо сделать, чтобы ты была в безопасности.

Она раздражала его своей глупостью.

– Ладно, хорошо. Спасибо. Теперь мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

– Как хочешь. Но как только мы приедем в Англию, я составлю брачный контракт. Поскольку у меня самого небольшой доход, понадобятся гарантии отца. Но ты получишь свои деньги «на булавки» и обеспечение вдовьей части наследства. Это обеспечит также наших детей. Кстати, что ты думаешь о детях?

Дженси попыталась отделаться шуткой:

– Думаю, что они очень беспокойные создания.

Саймон усмехнулся:

– Так обычно говорят мужчины. Признаюсь, мне дети нравятся. И я хотел бы, чтобы у нас с тобой было их как можно больше.

Он пристально посмотрел ей в глаза, и она, не выдержав его взгляда, опустила голову. Внезапно он привлек жену к себе и коснулся губами ее шеи.

– Саймон, не надо! – Она оттолкнула его. – Ведь мы еще не в Англии… – Дженси твердо решила, что не допустит близости с мужем, пока не расскажет ему всю правду. Возможно, она не расстанется с ним, если он сам не захочет расстаться, но правду в любом случае расскажет.

– Еще не в Англии? Джейн, ты все еще хочешь аннулировать брак? Мне казалось, все изменилось…

– Не в этом дело, просто… – Она вдруг придумала объяснение. – Понимаешь, меня на корабле ужасно тошнило. Дж… Нэн умерла. И если я во время плавания буду беременна, то, наверное, умру.

Он погладил ее по волосам.

– Тогда, конечно, пусть будет так, как ты хочешь. «Не как я хочу, любимый, а как надо».

– Спасибо, – выдохнула она и ускользнула в свое убежище – на кухню.

– Что тебя так встревожило? – спросила миссис Ганн.

– Ничего не встревожило.

– Что ж, не хочешь отвечать – и не надо.

– Какие овощи подготовить? – спросила Дженси.

– Почисть лук. Тогда сможешь поплакать.

– Мне и без лука хочется плакать.

– А может, все стало бы проще, если бы ты пустила мужа в свою постель?

– Не ваше дело. – Дженси схватила три самые большие луковицы.

– Верно, не мое. Но только вы оба ведете себя очень глупо. – Миссис Ганн с грохотом поставила кастрюлю на середину стола. – Все видят, что он сгорает от желания, хочет побыстрее заполучить тебя.

– Вот как? – Дженси пристально посмотрела на пожилую женщину.

– А ты хочешь того же, так что не притворяйся. Если бы вы не были женаты, пришлось бы запереть вас по разным комнатам. Так в чем же дело? Боишься?

– Нет, ничего я не боюсь, – заявила Дженси. Кухарка взяла острый нож и принялась разделывать оленину.

– Тогда в чем же дело?

Не придумав ничего лучшего, Дженси сказала то же самое, что сказала Саймону несколько минут назад. Затем стала резать лук.

Миссис Ганн хмыкнула:

– Я вижу, как ты нервничаешь, моя дорогая. Да, твоя кузина умерла, но это не значит, что и ты непременно умрешь во время плавания. А если тебя тошнит и от моря, и от беременности, то какая разница, от чего именно. Подумай, сколько удовольствия ты теряешь.

– Миссис Ганн!..

– Что, моя дорогая? Только не говори, что твоя мать считала это пыткой. Доверяй своим чувствам, милая, и наслаждайся.

– Может, вы и правы, – пробормотала Дженси, утирая слезы; ей хотелось бы, чтобы миссис Ганн подумала, что она плачет из-за лука.

Когда мясо поставили тушиться, Дженси собрала чайный поднос и понесла его в дом, надеясь, что Хэл еще не ушел. Голову кружили запретные желания, и постоянно приходила мысль о том, что старая кухарка действительно права.

Марта никогда не говорила о брачном ложе, но как-то само собой подразумевалось: это печальная необходимость для того, чтобы родить детей. Цена, которую надо заплатить. Дженси вспомнила, что говорила Тилли, когда объясняла, кем был ее отец.

– Когда его жена узнала, что ждет ребенка, она по глупости отказала ему в удовольствиях, и он стал изменять ей. И встретил меня.

Дженси не хотела, чтобы муж стал ей изменять. И конечно же, ей очень хотелось доставить Саймону удовольствие. Саймону – и себе тоже. Но осмелится ли она сделать это сейчас? Ведь тогда придется рассказать мужу правду до того, как они сойдут на берег в Англии…

Она вошла в холл – и тут же услышала, как мужской голое произнес:

– Макартур вернулся.

Дженси в ужасе замерла.

– Вы с ним говорили? – спросил Саймон – спросил так, как будто речь шла о погоде.

– Нет, но меня разыскал Делахей.

Дурную весть принес капитан Нортон, секундант Саймона. Дженси поспешила в гостиную, чтобы остановить это безумие.

Увидев ее, Саймон сказал:

– Не расстраивайся, дорогая. Я не намерен оставлять тебя вдовой в течение, скажем, ближайших шестидесяти лет.

– К сожалению, не все зависит от тебя, Саймон, – проворчал стоявший рядом Хэл.

Дженси грохнула поднос о стол так, что зазвенела посуда, и выбежала из комнаты.