В плену страстей

Но как объяснить Сирене появление этого щеголя? Тайлер вздрогнул, представив, как гневно вспыхнут изумрудные глаза, когда Сирена узнает, что малышка Рэн готова выскочить замуж за этого повесу, стоит только ему попросить ее руки. На красивом лице Тайлера заиграла недобрая усмешка: если Малькольму Уэзерли удастся избежать гнева Сирены, то ему придётся иметь дело с Риганом. Тайлеру было досадно, что Риган – в отличие от него самого – возможно, сумеет взять ситуацию под контроль. Но барон утешался тем, что Риган не испытывал на себе очарования Рэн на протяжении последних трех лет.

Тайлер считал себя не в праве в чем-либо отказать Рэн, и Камилла полностью поддерживала мужа. Восхищение Камиллы девушкой было удивительным во всех отношениях. Тайлер ласково улыбнулся при мысли о своей красивой светловолосой жене. Камилла проделала долгий и трудный путь от хорошенькой и легкомысленной молодой девушки, которую он знал и любил, несмотря на ее эгоизм, до любящей, заботливой женщины; и Рэн, как и Тайлер, была благодарна ей за материнское покровительство. Единственное, что не нравилось Камилле – это дружба Рэн с пуританкой [2] Сарой Стоунхам. Даже в этом Камилла защищала и оберегала свою маленькую семью: пуритане высказывали опасные мысли против королевской власти над церковью; ходили даже слухи о гражданской войне.

Как член парламента, Тайлер знал, что страхи Камиллы небезосновательны, но не хотел, чтобы его собственные интересы повлияли на отношение к юной подруге Рэн. Сара Стоунхам была славной девушкой из благородной семьи, с которой Тайлер был знаком многие годы. Для Синклера не имел значения тот факт, что их религиозные взгляды не совпадают. Кроме того, как мог он выгнать из своего дома Сару, когда та приехала по приглашению Рэн дождаться прибытия в Лондон своих родителей?

Тайлер ускорил шаги по направлению к резной двери в комнату Рэн, чтобы пожелать девушкам доброй ночи. Он уже поднял руку, чтобы постучать, когда из-за толстой двери донеслись девичьи голоса.

– Рэн! Ради всего святого, я уже не ждала, что ты вообще вернешься! О чем ты думаешь? Сбежала с Малькольмом и как в воду канула! А если бы барон Синклер и баронесса зашли пожелать нам спокойной ночи? Что бы я им сказала?

Рэн закружилась по комнате. Ее голубая, в розово-лиловую полоску юбка поднялась вокруг стройных ног, как разноцветный колокол. Лицо девушки светилось от радости. Она прижала руки к груди и воскликнула:

– Ох, Сара, не порти мне настроение! Ты всегда ворчишь, когда я встречаюсь с Малькольмом. Сегодня не надо, ладно?

При свете лампы глаза Рэн сверкали, а густые ресницы отбрасывали тень на гладкие щеки. Сара обратила внимание на легкую хрипотцу в голосе Рэн, ее растрепавшиеся волосы и сбившиеся на лбу кудряшки. Увидев распухшие от поцелуев губы и чувственное выражение глаз, легко было догадаться, чем занималась Рэн. Саре были хорошо знакомы эти признаки, ее лицо выглядело точно так же, когда весной девушка убегала из школы на ночные свидания. Сара тоже проводила захватывающие дух часы в объятиях Малькольма Уэзерли, хотя Рэн об этом и не подозревала. Скромная пуританка отлично помнила, как прикосновения рук Малькольма уносили ее в мир, о котором она раньше представления не имела, как его губы разжигали в теле такой огонь, что девушка почти теряла рассудок от страсти и желания отдаться ему. А потом все неожиданно прекратилось. Сара перестала получать тайные записки. Однажды ночью она даже сбежала из общей спальни в надежде встретить Малькольма. Сара ждала до тех пор, пока холодный, сырой утренний воздух не пробрал до самых костей и пока она не окоченела от глубокого болезненного ощущения потерянной любви.

После нескольких недель страданий по Малькольму до Сары докатились слухи, что Рэн ван дер Рис встречается с красивым незнакомцем, и у девушки возникли подозрения о причине внезапного охлаждения Уэзерли. Сара приложила все усилия, чтобы завести дружбу с Рэн, и убедилась, что именно Малькольм обхаживает невинную юную Рэн. Для Сары было настоящим мучением находиться рядом с Рэн, зная, что та – новая возлюбленная Малькольма, но девушка ничего не могла с собой поделать. По непонятным причинам ей казалось, что общение с Рэн приближает ее к Малькольму.

– Тебе не нравится Малькольм, ведь так, Сара? – тихо проговорила Рэн, коснувшись руки подруги. – Я знаю, что ты покрываешь мой обман, но в душе не одобряешь меня, да?

Сара отвернулась, чтобы Рэн не могла видеть ее лица. С каким удовольствием она высмеяла бы Рэн, расцарапала бы ее прекрасное лицо и заставила бы выслушать правду! Бедная, глупая маленькая Рэн! Неужели она не видит, что Малькольма гораздо больше интересует богатство ее семьи, чем она сама? Как бы хотелось набраться храбрости и рассказать Рэн, что Малькольм любил ее, Сару, пока не узнал, что Стоунхамы потеряли благосклонность короля из-за нескольких высказываний по поводу его неспособности собрать заседание парламента. Для пуритан настали трудные времена. Конфискация имущества – и Стоунхамы оказались на грани банкротства. Но признаться во всем Рэн значило положить конец их знакомству и заочной близости к Малькольму. Сара утешала себя единственной мыслью, что Малькольм не любит Рэн, а всего лишь играет с ней, преследуя свои корыстные цели. Сара понимала, что должна возненавидеть Малькольма Уэзерли. Она даже испытывала приступы вины из-за того, что скрывает правду от Рэн, но не могла заставить себя ненавидеть его. Сара любила Малькольма, как никого другого в своей жизни. «Я должна любить его, – говорила она самой себе, – почему же еще я позволяла ему проделывать с собой такие вещи?!»

Пухлые губы Сары растянулись в сладострастной улыбке, когда она вспомнила ночи, проведенные в объятиях Малькольма. Ни единая душа в мире не знала, что было между ними, а Малькольм, конечно же, никому ничего не расскажет.

– Сара, отвечай же, – настаивала Рэн, – почему тебе не нравится Малькольм?

– Рэн, я не стала бы утверждать, что он мне не нравится. Просто… как ты преподнесешь Малькольма своим… Сирене и Ригану?

– Почему ты не можешь воспринимать Сирену и Ригана как моих родителей? Ведь так оно и есть. Они единственные родители, которые у меня когда-либо были, да и относятся ко как к родной дочери! – вызывающе произнесла Рэн, сверкнув янтарными глазами.

– Но ведь они тебе не родные, – нерешительно проговорила Сара.

Она увидела знакомый огонек в глазах подруги, который означал, что Рэн готова вступить в спор.

– Очень скоро ты поймешь, Рэн, что Сирена не вечно будет стоять на возведенном тобой пьедестале. Она такая же, как все смертные. И пора бы тебе перестать мечтать о дерзкой морской колдунье. Все твои разговоры только о ней! Ну просто божество какое-то! И не стыдно тебе, Рэн? Оставь свои фантазии и подумай лучше о свадьбе со стариной Малли. Ты закончила школу и готова войти в общество, поэтому должна выбросить из головы всю эту чепуху. Понимаешь, что я имею в виду?

Сара заглянула в лицо Рэн и увидела, что хитрость удалась: она заставила девушку усомниться в искренности своих приемных родителей. Сара убедилась, что посеянные ею несколько недель назад сомнения о праве Рэн пользоваться именем ван дер Рис пустили корни и зацвели. Кроме того, этот разговор являлся верным средством отвлечь Рэн от слишком личных вопросов о Малькольме.

Тайлер, стоявший за дверью, в растерянности потирал виски. Он вовсе не собирался подслушивать, но был ошеломлен, узнав, что Рэн убегала из дома, чтобы тайно встретиться с Уэзерли. Тайлер даже не подозревал, что все зашло так далеко. А теперь он с нетерпением ожидал ответа Рэн на заданный вопрос. Сара говорила совершенно правильно: Рэн жила в придуманном мире, и эти фантазии привели к тому, что девушка стала жертвой обаяния Уэзерли. Всему виной были услышанные Рэн в детстве истории о Морской Сирене – дерзкой пиратке. Сказки для ребенка, мечты, на которых нельзя строить свою дальнейшую жизнь.

– Сара Стоунхам! Женщина, которую называли Морской Сиреной, существовала на самом деле! Меня совершенно не волнует, веришь ты мне или нет, но ты ошибаешься: она не занимает все мои мысли. Я знаю, ты считаешь, что я хочу построить свою жизнь по ее образу и подобию, но это не так! Не может существовать еще одной Морской Сирены! – в голосе Рэн слышались грустные нотки. – Сирена была самым прекрасным существом, которое когда-либо бороздило морские просторы. Длинные развевающиеся волосы, изумрудные глаза, кожа цвета меда… Она мастерски владела шпагой – лучше любого мужчины. Я даже не мечтаю соревноваться с ней ни в убеждениях, ни в поступках. Глаза у меня другого цвета, а кожа слишком бледна. И я очень маленького роста, очень. И как ни старайся, я никогда не смогу научиться владеть рапирой, как она…