В плену страстей

Уэзерли только что вернулся от своего банкира, где узнал, что положение его гораздо хуже, чем он предполагал. Жить в Лондоне ему оставалось только три месяца: к концу этого срока он станет совершенно неплатежеспособным, а хозяйка выгонит его с квартиры за неуплату аренды. Да, Рэн пришлась бы как раз кстати…

Подумать только! Ведь он чуть было не связался с Сарой Стоунхам! Сама мысль об этом вселяла в Уэзерли страх. Он считал, что семья Сары была богатой и влиятельной, но вдруг обнаружил – и очень своевременно, – что из-за религиозных взглядов и резких высказываний против короля Стоунхамы лишились всей собственности. В хорошенькую бы переделку он попал, если бы обременил себя этой бесприданницей!

Вот Рэн – совершенно другое дело. Невероятная удача, что Малькольм познакомился с ней, да еще так скоро после Сары. К счастью, Сара оказалась мудрой девушкой и держала язык за зубами.

Малькольм усмехнулся, вспоминая ночи, проведенные с Сарой, и ее страстные ответы на его ласки. Умная девушка не станет болтать, что она уже не девственница. Но вот чего Малькольм никак не мог понять, так это отношений между Сарой и Рэн.

Недоуменно пожав плечами, Малькольм достал из нагрудного кармана серебряную табакерку и, повертев ее в руках, посмотрел на свое отражение на полированной поверхности. Табак он никогда не нюхал, считая это дурной привычкой, которая пачкает манишку, обсыпая ее крошками, но носил с собой табакерку, чтобы польстить своему самолюбию. Для мужчин было невиданным делом иметь при себе зеркало, а табакерка прекрасно служила ему заменой. Малькольм горделиво улыбнулся своему отражению: гладкая кожа, сильная челюсть, яркие вызывающие глаза. Женщины всегда оборачивались ему вслед, и он упивался их вниманием. Пусть его наследство промотали, украли у него, но никто – даже время – не сможет лишить его красоты. Стоило вспомнить отца, на которого Малькольм был очень похож: возраст только облагородил его внешность, коснувшись темных волнистых волос легкой сединой на висках, что добавило представительности юношескому очарованию отца. Малькольм строго следил за своей диетой, достигнув стройности и грации танцовщика. Как только он принялся обхаживать Рэн, она не устояла перед его чарами точно так же, как и леди Элизабет Райс – любимая фаворитка короля Карла. [3] Малькольм громко рассмеялся. Прекрасная и жадная Элизабет, слишком зрелая для приключений со страстным молодым человеком, который оказался достаточно умным и никому не сказал ни слова об их связи даже ради того, чтобы поднять собственный престиж!

Легко было понять, почему король Карл со своими назиданиями о святости брака предпочел леди Элизабет печальной и невзрачной королеве. Леди Элизабет обладала пылкой натурой (под стать ее огненным волосам), но самое важное – она была благоразумна и поэтому долго продержалась в любовницах короля.

Малькольм познакомился с ней совершенно случайно, почти так же, как и с Рэн. Леди Элизабет дышала воздухом в Гайд-парке, а он настолько поразился ее красоте, что, набравшись наглости, заговорил с ней. С этого момента и начался флирт. Когда Элизабет пригласила Малькольма на тихий обед с своей современной квартирке на Друри-Лейн, он быстро и с радостью согласился. Они встречались уже не в первый раз, когда Малькольм неожиданно обнаружил, что король тоже любит поспать между теми же шелковыми простынями и теми же алебастровыми бедрами.

Малькольм считал, что удачно скрыл от Элизабет свои финансовые трудности, но только несколько ночей назад понял, что далек от истины. Элизабет, ласково глядя лазурно-голубыми глазами, поведала ему о неком ожерелье, которое готовилось для короля по случаю дня рождения его сына. Постепенно она ввела Малькольма в курс дела, тщательно избегая называть имя ювелира, который создавал этот шедевр. По описанию Элизабет, ожерелье действительно было великолепным. «Стоимостью в целое состояние!» – заявила она.

Сначала Малькольм не понял смысла этого рассказа, но потом до него дошло, что Элизабет предлагает ему освободить ювелира от ожерелья прежде, чем его доставят королю.

Положив обратно в карман блестящую табакерку, Малькольм чуть было не рассмеялся вслух. Если только его не схватят на месте преступления, он в любом случае ничего не потеряет: в случае удачной кражи ему не придется обременять себя женой, к которой он не испытывает никаких чувств; если же ему не удастся стащить драгоценное ожерелье, он получит богатую и красивую жену!

Увидев, что взятый напрокат фаэтон приближается к дому барона Синклера, Малькольм поправил галстук и бросил в рот мятную лепешку, чтобы освежить дыхание. Он легко выскочил из экипажа в тот момент, когда рядом остановился кэб. Малькольм обернулся, ожидая увидеть барона и баронессу Синклеров, но вместо них из кэба появился высокий, крепкого телосложения мужчина с волосами цвета полированного красного дерева и бронзовым от загара лицом. В ослепительно-белых зубах незнакомца была зажата сигара. Малькольм с любопытством наблюдал, как мужчина, засунув руки в карманы брюк, внимательно осматривался по сторонам.

Вытащив изо рта сигару, Калеб забросил ее в заросли кустарника и направился к парадному входу. Малькольм, удивленный тем, что незнакомец чувствует себя здесь хозяином, быстро пошел вслед за ним. Они дошли до дверного звонка одновременно и несколько мгновений рассматривали друг друга.

– Кажется, мы направляемся в одно и то же место, – надменно проговорил Малькольм. – Если позволите, сэр, – добавил он, шагнув вперед, и крепко ухватился за шнурок звонка.

Калебу сразу же не понравился этот денди. От острого взгляда моряка не ускользнула и заштопанная манжета рубашки щеголя.

– Вас ожидают, сэр? – бесцеремонно поинтересовался Малькольм.

– Да, – просто ответил Калеб.

Ему все больше и больше не нравился это человек.

– У меня тоже назначена встреча. Я бываю в доме барона довольно регулярно, но, к сожалению, не знаком с вами. Позвольте представиться: Малькольм Уэзерли, – объявил он, протягивая руку.

– Калеб ван дер Рис, – произнес Калеб, не собираясь пожимать протянутую ему руку.

Малькольм удивленно заморгал ван дер Рис! Несомненно, этот человек слишком молод, чтобы быть отцом Рэн. Уэзерли пытался понять, известно ли Калебу его имя, но так и не пришел к определенному выводу. Зато в одном он был абсолютно уверен: по внешности он значительно уступает ван дер Рису. Стоя рядом с этим бронзовым от загара гигантом, Малькольм чувствовал себя так, будто его облили молоком и повесили на просушку.

Калеба Уэзерли не заинтересовал (если у Тайлера есть друзья типа этого денди, то это только его дело). Конечно, вполне возможно, что Уэзерли – друг Камиллы… Калеб усмехнулся, и крупные белые зубы блеснули на загорелом лице. Должно быть, Камилла совсем не изменилась!

Малькольм задумался, что же так развеселило его немногословного собеседника. Он случайно бросил взгляд на сапоги Калеба и почувствовал укол зависти: ноги гиганта были обуты в прекрасные кожаные сапоги, каких Малькольм никогда еще не видел ван дер Рис был так же безукоризненно одет, как и он сам, но держался так раскованно, с таким чувство превосходства, которое могут позволить себе только очень богатые люди. «Несомненно, женщины от него без ума», – кисло подумал Малькольм. За секунду до того, как горничная открыла дверь, он твердо решил, что никогда бы не хотел столкнуться с Калебом ван дер Рисом в ситуации, касающейся жизни или смерти.

Когда Салли – горничная с ямочками на щеках – отворила тяжелую дубовую дверь, Калеб широко улыбнулся и подмигнул взволнованной девушке. Его манеры были уверенными и непринужденными. «Чувствует себя как дома», – хмуро отметил Уэзерли.

– Пройдемте за мной, – хихикнула Салли и бросилась бежать впереди мужчин.

Щеки девушки пылали, а руки слегка дрожали из-за «бога солнца», который вошел в их дом. Салли резко остановилась и распахнула двери в утреннюю гостиную, чтобы Калеб и Малькольм могли подождать там.