Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Госпожа даже знала, кого она ожидает, и начала удивляться, что к ним до сих пор не присылали. Конечно, возможно, у господина Хорнахта нет времени побывать у Меритамон самому… но ее свекор должен обратить внимание на просшествие с нею и с его собственным сыном!

Меритамон направлялась через двор на отдельно расположенную кухню, как вдруг ее окликнули. Она остановилась и увидела, как к ней подбегает крепкий, рослый человек с золотым амулетом Амона на голой груди, но непохожий на жреца. Короткий парик защищал его голову от жары вместо волос, а может, и вместе с волосами. Храмовый вестник.

- Кто тебя прислал? – спросила Меритамон.

Он отвесил быстрый, не слишком почтительный поклон – соблюдая самые необходимые приличия.

- Мой господин Тотмес, великий ясновидец, хотел бы навестить тебя в ближайшее время, госпожа, - сказал вестник. – Он узнал о преступлении, свершившемся в твоем доме, и очень им обеспокоен. Когда тебе будет удобно принять моего господина?

“Конечно, Тотмесу нельзя отказать! - подумала Меритамон. – Но хорошо, что вестника направили именно ко мне… Значит, Тотмес чтит память моего отца и мои права в этом доме…”

- Поблагодари твоего господина за участие, - с улыбкой сказала она вестнику, и тот снова поклонился, теперь более глубоко и почтительно.

- Я буду готова принять его завтра в обед, если великому ясновидцу позволят дела, - сказала госпожа дома.

- Я передам великому пророку Амона твои слова, - сказал вестник, и, больше не кланяясь, повернулся и быстро и гордо удалился.

Меритамон некоторое время стояла на месте, теребя полы своего одеяния, потом поспешила на кухню. Ей следовало теперь особенно внимательно проследить за работой своих поваров, но она не была способна думать ни о чем, кроме того, как завтра предстанет перед Тотмесом, как перенесет его острый взгляд и острый язык, а главное – как отразит атаку его глубокого ума.

В этом доме погибла его единственная дочь.

Меритамон открыла рот для мольбы Амону, но не вышло ни звука – она чувствовала, что у верховного жреца Амона ничуть не меньше оснований жаловаться богу на своих врагов и быть услышанным.

========== Глава 74 ==========

Меритамон сказала гостю о том, что их навестит завтра Тотмес, только поздно вечером. Может быть, предчувствовала, что после этого он снова захочет сбежать. Но ведь нельзя!..

Хепри выглядел так, точно у него была какая-то причина не встречаться с великим ясновидцем, помимо стыда и боязни разоблачения. После долгих сомнений он сообщил ее госпоже.

- Меритамон, господин Тотмес подходил ко мне в храме, - сказал Хепри, хотя это было не совсем так – Хепри налетел на жреца сам. Но какое это теперь имело значение?

- Он хотел, чтобы я стал его глазами и ушами против моей матери… понимаешь? Он хотел, чтобы я рассказал ему о ее преступлениях!

- А какие ее преступления тебе известны? – нарочито равнодушно спросила Меритамон. – Откуда тебе знать, что она их совершала? Да ведь ты ничего и не знаешь – все это только домыслы.

Он несколько мгновений смотрел на нее, потом медленно кивнул, понимая, что Меритамон имеет в виду. Конечно, он ничего не видел и не слышал – а значит, не сможет свидетельствовать, даже если бы захотел!

- Конечно, это так, госпожа, - сказал вдруг Хепри. – Но я думаю, что великий ясновидец может не поверить мне…

Он побледнел, подумав, что Тотмес вполне способен приказать тайно схватить его и подвергнуть пыткам, чтобы добыть признание. Конечно, это против закона, ведь Хепри не преступник… но кому он будет жаловаться, когда подлежит кенбету Опета Амона, а значит, находится единственно во власти верховного жреца?..

Хепри мог бы пасть к стопам фараона – вот власть, которая одна может превзойти власть жрецов Амона! Но кто он такой, чтобы его величество преклонил ухо к его мольбам? Он один из муравьев Та Кемет, один из камешков в ее основании… если такой камешек выпадет, никто этого даже не заметит.

Хепри промолчал обо всех этих страхах.

- Спасибо, что сообщила мне, госпожа, - сказал он. Меритамон угадала его боль и ужас, и, подойдя к нему, поцеловала – Хепри прижал ее к себе и не отпускал долго-долго, наслаждаясь ее губами. Он ее хотел, и она его хотела. С какой бы радостью Меритамон осталась сегодня с ним!..

Но дважды нельзя – потому что слуги могут догадаться, и потому что Менкауптах наконец вспомнил, что он ее муж. А если он именно сегодня ночью придет к ней в постель?

С ее отказом он смирится, но как насчет любовника? Даже такое существо, как Менкауптах, может прийти в ярость от подобного бесчестья!

Меритамон еще раздумывала обо всем этом, когда почувствовала, как любовник тянет ее за пояс, распуская узел. Ее руки сами легли на его бедра, стягивая повязку, а потом Хепри увлек ее за собой прямо на пол, на подушки и циновки. Он позволил ей вытянуться на себе; он ласкал ее так, что привел в восторг через несколько мгновений. У него была какая-то природная чуткость в любви… а может, именно любовь сделала его таким любовником.

Потом Меритамон сразу же вырвалась из его объятий, слишком счастливая, чтобы бранить его за несдержанность, и слишком сердитая, чтобы благодарить.

- Завтра же прибудет Тотмес, а дверь неплотно закрыта! А если бы кто-то увидел? – шепотом воскликнула она. – Я боюсь за тебя!

Хепри молчал, глядя на нее с таким выражением, что Меритамон не выдержала и, кинувшись к нему, расцеловала. Никогда в жизни она не думала, что ее можно так любить.

- Боги защитят нас, - прошептала она. – Слышишь? Знай!

Хепри кивнул с улыбкой. Он не столько верил ей, сколько наслаждался этими минутами. Когда Меритамон вышла от него и направилась к себе, она поняла, что и сама не верит своим словам ободрения.

Утром она поднялась бледная, усталая – хотя крепко спала; но, очевидно, была слишком возбуждена, чтобы отдохнуть. Меритамон сосредоточенно принялась готовиться к посещению великого ясновидца – вернее, заканчивать подготовку, начатую вчера. Она поняла, что не следует украшать дом так ярко, как к празднику, ведь причина посещения была очень… печальной.

Кроме того, Меритамон представляла, как воспримет Тотмес праздничное настроение в доме, в котором умерла Неферу-Ра. Она понимала, что для отца эта смерть была все равно что вчера. А когда он окажется здесь, мрачные воспоминания окружат его и вопьются в него, как стервятники…

Меритамон почти пожалела этого одинокого старика.

Но перестала жалеть - подумав о своем возлюбленном и своем брате. Она проведала Хепри, удостоверившись, что он не сбежал; хотя юноша не сделал бы этого, он был намного более горд, чем могло показаться при поверхностном знакомстве. Он выдержит этот бой.

Кроме того, как они оба понимали, если уж Тотмес взялся за Хепри, он от него не отступится, пока не добьется своей цели. Из этого дома юноша мог сбежать только в храм, где Тотмес был почти равен богу…

Менкауптах достаточно оправился, чтобы присутствовать на обеде. Даже если бы он был еще болен, он все равно не мог бы не оказать подобающее почтение великому ясновидцу. Меритамон очень боялась присутствия мужа; он знал только об убийстве Уну, но даже если бы проболтался Тотмесу об одном этом преступлении… его было бы достаточно, чтобы взять Аменемхета под стражу и допросить.

Конечно, вовсе не по причине смерти старого слуги – хотя Тотмес был обязан блюсти закон в отношении всех людей, принадлежащих Опету Амона; но настоящая причина осуждения Аменемхета никогда не будет названа, хотя именно она будет главнейшей.

Даже те, кто беспристрастен, беспристрастны только до тех пор, пока не страдают сами.

Меритамон долго раздумывала, посадить ли за стол с господами Хепри, но потом решила, что это необходимо. Если Тотмес обнаружит, что этого юношу от него прячут…

Кроме того, нужно непременно упомянуть, что Хепри сделал для нее! Тотмес должен высоко оценить его, оценить, как подобает! А своего спасителя она не может обойти вниманием, и просто обязана посадить за стол рядом с собой.