Незримый гений (СИ)

«Коннер сказал, что существует больше чем один вид любви, — онемело подумал он. — Наверное, завтра она и не вспомнит ничего. Пожалуйста, господи… не дай ей вспомнить… — Устало ссутулившись, Эрик закрыл лицо руками, только теперь ощутив на щеках влажные дорожки вызванных потрясением слез. — Это не должно повториться».

========== Глава 50: Слова и разговоры ==========

Брилл обнаружила себя висящей посреди холодной тьмы, пока ее разум лениво пробирался сквозь обрывочные мысли и полуоформленные образы. Она улыбнулась, когда в памяти всплыло волнующее ощущение того, как ее рот безбоязненно целует странно знакомые губы. Однако это ощущение не сопровождалось никаким образом, позволяя испытать обостренное чувство физического узнавания. Каждое движение, каждый вдох и звук пробуждали ее чувства, заставляя щеки полыхать, потому что даже не видя лица человека, которого целует, Брилл понимала, что точно знает, чьи губы столь страстно прижимались к ее губам.

Когда ее прошил электрический разряд чистого наслаждения, она медленно начала более явно осознавать свое тело: подушку под головой и тепло накрывавшего ее одеяла, когда она повернулась на кровати, — но когда она готова была вот-вот пробудиться, сквозь умиротворяющую пустоту сна тайком пробились побеги боли, пронзив ее мозг подобно свету, рассекающему черную летнюю ночь. Застонав, Брилл наконец с трудом продрала глаза, мутно уставившись через комнату на собственное красноглазое отражение, глядящее на нее из зеркала. Она слегка вздрогнула, когда поле зрения вдруг заслонило ухмыляющееся личико дочери.

— М-мама, ты проснулась! — с восторгом спросила Ария и уперла обе ручки в матрас.

Закряхтев в ответ, Брилл подняла руки к голове, прижав их к пульсирующему в висках болезненному давлению.

— Нет, думаю, я умерла, — промямлила она. Закрыв терзаемые жжением глаза, она схватила одеяло и натянула его на голову, пытаясь, насколько возможно, укрыться от света.

— Ну, это неудивительно, — раздался откуда-то от изножья кровати знакомый баритон Эрика — легчайший оттенок беспокойства нарезал его слова в короткие взрывы звуков.

«А ЕМУ-то о чем беспокоиться? Это у меня в голове катается тролль», — угрюмо подумала Брилл, прежде чем ее мозг оказался реально способен обработать странность пробуждения в одной комнате с Эриком. Как только Брилл осознала сей факт, она откинула одеяло с головы и разинув рот уставилась вдоль кровати туда, где в кресле сидел Эрик, глядящий на нее с напряженным интересом. Под этим неотрывным взглядом, с по-прежнему болтающимися в разуме последними призраками сна, Брилл покраснела еще сильнее, уверенная, что он как-то догадался, что ей снилось. «О господи… что, если я что-нибудь сказала во сне». Несколько мгновений оба не отводили глаз, пока в воздухе между ними проносился тревожаще мощный поток, заряжая его столь плотным напряжением, что Брилл на миг вообразила, будто видит протянувшуюся между ними связь.

Она открыла было рот, чтобы спросить, почему он здесь, сказать что-нибудь, чтобы отвлечься от захватывающих дух эмоций, которые плескались в прозрачных синих глазах Эрика, но прежде чем хоть слово сумело протиснуться между ее сухих губ, она стыдливо опустила взгляд на его шею. И со смутным удивлением заметила, что его обычно безукоризненно завязанный шейный платок свободно болтается — булавка, которая обычно скрепляла узел, пропала.

Замерев, Брилл не могла удержаться, чтобы не вспомнить свой щекотливый сон: перед внутренним взором проступила память об отскочившей и с щелчком стукнувшейся о дальнюю стену галстучной булавке. Она нахмурила брови и более пристально посмотрела на Эрика, с каждой секундой отмечая все новые зацепки для нечетких воспоминаний о минувшей ночи. «О… боже… мой… Это был не сон!»

Натянув одеяло до носа в попытке скрыть преисполненное ужасом выражение лица, Брилл отползала назад, пока не уперлась спиной в изголовье. Завихрившаяся в желудке тошнота вынудила ее поднести руку ко рту, она была уверена, что ее вот-вот вырвет. «Что мы делали? Почему он здесь этим утром… что мы делали?»

— Что ты тут делаешь? — тихо спросила она.

Откашлявшись, Эрик наконец отвел глаза от ее лица, прекратив тревожно следить за его выражением.

— Я знал, что этим утром тебе будет плохо, — медленно начал он: все те же опасливые нотки наполняли каждое произнесенное им слово. — Поэтому решил остаться. И пока ты спала, я кое-что смешал, чтобы успокоить твой желудок. — Указав на стоящий на прикроватном столике небольшой флакончик с прозрачной жидкостью, Эрик поднял руку и рассеянно потянул за свой шейный платок, пока черная шелковая лента не развязалась окончательно и не повисла бессильно вокруг его шеи. — Поскольку у меня было лишнее время, я также воспользовался возможностью, чтобы починить музыкальную шкатулку Арии, — закончил Эрик, пытаясь звучать небрежно — но при этом украдкой поглядывая на Брилл.

Сочтя упоминание своего имени приглашением к разговору, Ария забралась на кровать и прижалась к боку матери.

— М-мама, ты болеешь? Я м-могу дать тебе л-лекарство, — взволнованно сказала она и, подняв руку, похлопала Брилл по лицу.

Ухватившись за повод отвлечься, та уткнула пылающее лицо в темноволосую головку дочки и, на миг закрыв глаза, позволила ощущению волос, касающихся ее щеки, одолеть прочие дрейфующие в мозгу смущающие воспоминания.

— Не волнуйся. Со мной все будет в порядке. У меня просто немного болит голова.

Явно удовлетворившись этим, Ария развернулась и соскользнула с кровати, чтобы подойти и поднять свою свежеотремонтированную музыкальную шкатулку. Отнеся игрушку в угол маленькой комнаты, она повернула заводной ключик, наблюдая за тем, как задвигалась крохотная обезьянка на крышке. Оставшись относительно наедине с Эриком, Брилл настороженно покосилась туда, где он сидел. В этот момент тот отвлекся от нее, со слабой улыбкой смотря, как Ария играет со шкатулкой; наблюдая за счастьем девочки, он полностью расслабился. Получив возможность открыто изучать сидящего у изножья Эрика, Брилл не могла не заметить, как очаровательно он выглядит, когда от улыбки в уголках его глаз разбегаются морщинки.

Вздохнув, она покачала головой. «Ну… даже если я в известной степени набросилась на него прошлой ночью, это не должно ничего изменить… Мои чувства уж точно не изменились… и самое время начать вести себя по-взрослому. Может, настало время принять то, чего я хочу, а не убегать от этого. Может, настало время перестать тревожиться и просто… просто жить. Я еще молода… слишком молода, чтобы жить с ледяной броней на сердце. И наконец-то… наконец-то я твердо знаю, чего хочу. Мне просто нужно набраться смелости, чтобы взять это».

Успокоившись, Брилл позволила одеялу сползти на сторону, села прямее и, пытаясь игнорировать пульсирующую в голове боль, спустила ноги с края кровати. Коснувшись пола обутыми в чулки пятками, она вдруг осознала, что довольно шокирующе раздета. В какой-то момент, пока она была без сознания, Эрик, должно быть, снял все те многочисленные слои одежды, которые подобает носить женщине ее статуса, оставив лишь простую хлопковую нижнюю сорочку. Хотя это спасло ее от ломоты в спине и ребрах, открытие было несколько унизительным.

— Больше никогда не буду напиваться, — пожаловалась Брилл себе под нос, этими словами наконец вернув себе внимание Эрика.

— Если хочешь, я могу попробовать смешать что-то и для твоей головы, — сказал он, его глаза выдавали беспокойство, с которым он разглядывал ее сгорбленную фигуру.

Отмахнувшись, Брилл покачала головой. Когда от этого простого действия комната перед ней закачалась, она замерла и прижала ладонь ко лбу.

— Нет, мне стоит пострадать за свою глупость. Следовало бы дважды подумать, перед тем как пить на пустой желудок. Но все равно, это было весьма милое предложение с твоей стороны.

— Милое? — слегка недоверчиво фыркнул Эрик. — Уверен, ты единственный человек на планете, кто мог сказать подобное.