Рабы любви

— Вы очень самоуверенны, Вернон. Странно, что за все время ваших путешествий по всему миру я ни разу не слышал, чтобы скандал или даже сплетни коснулись вашего имени.

— Как вам известно, милорд, я обручен со своей карьерой, — ответил лорд Кастльфорд. — И хотя некоторых женщин я нахожу вполне забавными и привлекательными, я никогда не позволю ни одной из них помешать моим стремлениям или расстроить планы на будущее.

— Вы никогда не были влюблены? — удивился лорд Стрэтфорд.

— Никогда, если вы подразумеваете это сентиментальное состояние, когда мужчина больше не может сохранять ясность мыслей, когда он считает, что в мире не существует больше ничего, кроме чувств, которые на самом деле мимолётны.

На мгновение воцарилась тишина. Затем посол сказал:

— Это черта вашего характера, Вернон, которую я никогда ранее не замечал. У меня есть ощущение, что вам чего-то не хватает — чего-то такого, что важно для вашего развития как мужчины.

— Вы так говорите, словно у меня в этом отношении не все в порядке. Уверяю вас, мне очень приятно проводить время с прекрасным полом, и должен признать, иногда я не мог устоять перед чарами отдельных его представительниц.

Он весело улыбнулся лорду Стрэтфорду и сказал:

— Но я должен разочаровать вас, милорд, и сообщить, что еще ни одной женщине не удавалось сбить меня с избранного пути! Честно говоря, нет такой дамы, ради которой я мог бы пожертвовать своей карьерой.

— Возможно, в один прекрасный день… — осторожно начал лорд Стрэтфорд.

Лорд Кастльфорд перебил его:

— Я знаю, что вы собираетесь сказать, но решительно отвечаю «нет»! Некоторые мужчины самодостаточны, и я принадлежу к их числу. Женщина — это лишь игрушка.

Он умолк, а затем с вызовом продолжил:

— По-моему, султан абсолютно прав. Его игрушки заперты в шкафу, откуда достать их может только он, если ему вздумается поиграть. А когда он занят другими, более важными делами, то ему вообще нет нужды думать о них.

— Типично восточная манера, — заметил лорд Стрэтфорд.

— И вполне разумная, — ответил лорд Кастльфорд. — Только подумайте, насколько легче была бы наша задача, если бы леди Элленборо не закрутила роман с королем и не опозорила страну, сбежав с албанским генералом.

Он умолк, а затем продолжил:

— Разве вам не кажется, что с Парижем было бы легче поддерживать дипломатические отношения, если бы Наполеон III не был помешан на своих любовницах? Их бесчисленное множество, и каждая мешает ему выполнять государственные обязанности, делая его при этом уязвимым для общественного мнения.

На мгновение он взглянул на посла и спросил:

— Вы со мной не согласны?

— Я просто думаю, — ответил лорд Стрэтфорд, — что в глубине души вы либо истинный пуританин, либо ханжа.

— Ни тот и ни другой! — ответил лорд Кастльфорд. — Просто я очень практичный человек, который видит свой долг перед страной как прямую, ясную дорогу. Я не желаю задерживаться среди

цветов, что растут на обочине. Если я изредка останавливаюсь, чтобы сорвать какой-нибудь из них, я знаю, что он быстро завянет и не станет мешать моему продвижению вперед.

Он улыбнулся, увидев выражение лица посла, и продолжил:

— Женщины — это цветы жизни. Как только сорвешь такой цветок, потом ожидаешь, что он начнет вянуть и со временем совсем засохнет.

— Это просто невероятно! — воскликнул лорд Стрэтфорд. — Могу сказать честно. Вернон, вы меня просто шокируете. Я не ожидал увидеть в вас, моем самом любимом и талантливом ученике, такого циничного человека со столь упадническими взглядами.

— Клянусь вам, они вовсе не упаднические, — ответил лорд Кастльфорд. — Возможно, я и вправду немного циничен. Однозначно практичен. И абсолютно несентиментален.

— Афинянки очень красивы, — мягко произнес лорд Стрэтфорд.

— Я с удовольствием посмотрю на них! — ответил лорд Кастльфорд.

— А в Париже вы узнаете, что этот город полон соблазнительных красоток, которые всеми силами стараются привлечь к себе внимание.

— Здесь я с вами согласен, — сказал лорд Кастльфорд, — но в Париже нет притворства. Привлекательные женщины, о которых вы с такой теплотой отзываетесь, имеют свою цену. Вопрос лишь в том, какую из них вы можете себе позволить. Вы платите деньги за чувственные наслаждения, зная, что потом не будет никаких упреков, обвинений н, хуже того, слез!

На лице лорда Стрэтфорда появилось удивленное выражение. Он понял, почему лорд Кастльфорд, мужчина с такой приятной внешностью, так язвительно отзывался о женщинах.

Очевидно, ему до смерти надоели преследующие его женщины, которые были для него лишь кратковременным, мимолетным увлечением, но желающие сделать эти отношения более серьезными и постоянными.

Лорд Стрэтфорд помнил, что в молодости, когда он был таким же красавцем, как лорд Кастльфорд, с ним происходило то же самое.

Даже сейчас, подумал он, иногда какая-нибудь женщина, бывало, смотрела на него таким взглядом, который невозможно истолковать превратно, и было сложно выкрутиться из щекотливой ситуации, особенно когда рядом не было eгo супруги.

В то же время он не мог не думать о том, что лорд Кастльфорд слишком самоуверен. Ему пойдет на пользу в кого-нибудь влюбиться и испытать сердечный жар, приступы отчаяния и агонию нерешительности, через которые прошло большинство мужчин в разные периоды своей жизни.

Но он был слишком опытным дипломатом и потому промолчал. Он просто сменил тему, заведя разговор о Греции, что представляло невероятный интерес для лорда Кастльфорда.

На следующий день, когда лорд Кастльфорд вернулся с верховой прогулки — это было его самым любимым времяпрепровождением, — его ожидала новость от лорда Стрэтфорда.

— Я узнал, что «Индия» отплывает отсюда послезавтра, — сказал он. — Она повезет солдат, которые получили серьезные ранения и не могут вернуться на фронт, но способны перенести дорогу домой.

— Этот корабль доставит меня в Афины? — поинтересовался лорд Кастльфорд.

— Именно об этом я и договорился, — ответил лорд Стрэтфорд. — Должен сказать, вам очень повезло, что на «Индии» нашлось место.

— Я слышал об этом судне.

— Лишь в начале этого года, — продолжал посол, — правительство осознало, что было глупо отправлять нашу кавалерию и артиллерию на парусных судах. Вследствие этого много лошадей оказывалось негодно для использования на войне. А армейское командование серьезно предупредило правительство о том, какие трудности пришлось перенести кавалерийским полкам.

— Им следовало бы понять это с самого начала, — сказал лорд Кастльфорд, — и принимать меры быстрее.

— Разве правительство когда-нибудь действует быстро? — с горечью спросил лорд Стрэтфорд. — Разве что когда они ожидают чудес от таких людей, как я! Я до сих пор с улыбкой вспоминаю, как герцог Ньюкаслский попросил меня достать тридцать тысяч пар резиновых сапог. Он, наверное, думал, что я за ночь куплю их на базаре!

Лорд Кастльфорд рассмеялся.

— Его светлость и вправду так подумал?

— А как же, — ответил лорд Стрэтфорд. — И был очень удивлен, что для меня это оказалось непростым заданием!

— Глупость армии приводит меня в ужас!

— Согласен, но подобные вещи нам не следует высказывать публично, — ответил лорд Стрэтфорд.

— Конечно же, не следует! — согласился лорд Кастльфорд. — Но вы рассказывали мне о корабле.

— Да, конечно. В начале этого года правительство приобрело два парохода, которые оказались слишком дорогими. «Индия», водоизмещением 34–38 тонн — самое большое и быстроходное судно.

— Кажется, это винтовой пароход.

— Верно, — согласился лорд Стрэтфорд, — и она совершила путешествие из Англии сюда за одиннадцать суток и девятнадцать часов, в то время как у «Тринадцати светлых драгунов» ушло почти восемь недель, чтобы одолеть это же расстояние под парусом.

— Значит, я поплыву в Грецию с комфортом, — улыбнулся лорд Кастльфорд.

— Я договорился, чтобы в вашем распоряжении была самая лучшая на борту каюта. Поскольку на корабле очень много народу, вряд ли вам дадут «люкс», но я уверен, что моя записка капитану обеспечит вам максимальный комфорт.