Начало династии

Держась за спасительный сук, Людовик перебрался со скалы на дерево. Он благословлял судьбу за это чудо. Благословенное дерево даровано Богом, Ему он и обязан своим спасением. Листья надежно укрыли его, и он почувствовал себя вне опасности. Взошла луна и позволила разглядеть некоторые детали кровавого побоища. Это был такой же полный разгром, какой потерпел германский император Конрад.

Но мысли короля вновь вернулись к Элинор: что с ней? где она? Наверно, спаслась, потому что с ней лучшие рыцари. Уйди она в горы, как он приказывал, ничего этого не случилось бы. И вообще, зачем она отправилась в этот поход?! Иногда женщины идут за своими мужьями, но тогда они должны строго повиноваться приказам и не командовать, должны следовать где-нибудь с обозом. Но Элинор не может не командовать. Ей только бы диктовать свою волю. А как бы сложилась у него жизнь, если бы он женился не на такой своенравной женщине? Но даже сейчас, перед такой ужасной картиной, он не жалел о своей женитьбе. С Элинор он испытал такое, чего никакая другая женщина дать бы ему не смогла. Ему никогда не забыть их первой встречи, когда он подумал, что не встречал в жизни более прекрасного существа. И он, некогда думающий, что никогда не будет связан с женщиной, теперь постоянно желал ее видеть рядом днем и ночью. Сердечная привязанность Людовика была неожиданной и очень глубокой. Он любит ее и будет любить, что бы она ни натворила; он никогда не станет жалеть, что женился на ней. Вот о чем думал король, взирая на следы кровавой бойни, случившейся из-за ее упрямства: он продолжал ее любить, и она по-прежнему была желанной.

Когда рассвело, врагов уже не было видно. Среди трупов погибших воинов бродили вьючные животные, избавленные от своей дорогой поклажи. Король покинул свое убежище. Уцелевшие воины собрались вокруг него. Кое-как помогли раненым, а хоронить павших у них не хватило сил. Печально двинулись они в долину, где их с плачем встретила королева. Семь тысяч отборных воинов сложили свои головы. Французская армия оказалась обескровленной, о продолжении кампании не могло быть и речи. Будто и не было славной победы под Фригией. Людовик со своим войском потерпел такое же чудовищное поражение, какое незадолго до этого — германский император Конрад.

У прохладных струй Оронтеса наши путники обдумывали свое положение.

— Оставаться нам тут нельзя, — сказал Людовик. — Враги знают, как мы обескровлены и бессильны, и вернутся, чтобы прикончить нас.

Элинор совсем пала духом. Погибло столько прекрасных рыцарей, а с ними ее платья, драгоценности и благовония. Остаться в жалком грязном одеянии — таких приключений ей вовсе не хотелось. Путешествие было испорчено.

— Можем ли мы вообще продолжить наш поход? — спросил епископ Лангреский. — Как быть с ранеными?

— Как-то их надо забрать с собой, — сказал король. — Задерживаться здесь опасно, необходимо уйти из этих мест. Если сумеем добраться до Памфилии, оттуда нам будет нетрудно дойти до Антиохии, нам потребуется помощь.

— Как вы знаете, мой дядя Раймон правитель Антиохии, — сказала королева. — Нам обязательно нужно попасть в Антиохию, там мы подлечим раненых и пополним войско.

— Это для нас единственный шанс, — поддержал ее король. — Нам следует что-то предпринять, чтобы уйти от арабов как-то незаметно. Иначе они начнут нас преследовать, и в таком состоянии живыми нам не выбраться.

— Мы опередим их, — сказала Элинор.

— А если нам не удастся, — сказал Людовик, — мы погибнем во имя Христа, ибо в битве с неверными мы сражаемся за Его дело, зная, что такова Его воля.

Конечно, решительность Элинор, а не покорность короля своей судьбе дала силы уцелевшим героям этой трагической кампании продолжить свой поход. Они двинулись дальше, постоянно подвергаясь налетам разрозненных отрядов арабов. В одной из таких стычек арабы захватили Сальдеброя де Санзея. Королева пришла в отчаяние. Мысль о симпатичном молодом рыцаре в руках неверных была ей невыносима. Что они с ним сделают! Если неверные станут пытать его, то, уж конечно, ему было бы лучше пасть на поле боя. Элинор слегка влюблена в него, как бывала влюблена во всякого галантного мужчину из своего окружения, выгодно отличавшегося от монахоподобного мужа-короля.

Однако положение самой королевы было хуже некуда, и печалиться долго о судьбе других она не могла. Скорее бы добраться до Антиохии!

И вот, изголодавшиеся, измученные и ограбленные, они пришли наконец в Памфилию.

Их приютил правитель города.

— Мы не злоупотребим вашим гостеприимством, — сказал ему король. — Нам нужно лишь найти лошадей, чтобы доехать до Антиохии.

Правитель поведал королю, что дорога до Антиохии займет сорок дней, в то время как по морю от Саталии, ближайшей гавани, можно добраться за три дня.

— Мое войско не в состоянии совершить такой переход. Если вы сможете предоставить нам корабли, чтобы мы добрались до Антиохии, мы расплатимся с вами при первой же возможности.

Правитель пообещал сделать все, что в его силах.

Элинор с нетерпением ожидала прибытия кораблей. Она вспоминала рассказы отца о брате Раймоне, ставшем правителем Антиохии после женитьбы на внучке Богемонда. «Раймон — самый красивый мужчина, каких я знаю, — говорил ей отец. — Для женщин он неотразим». Видимо, таким он оказался для Констанци, внучки этого Богемонда, что и дало ему Антиохию. Дядя, наверное, их хорошо примет. В Антиохии она пополнит свой оскудевший гардероб. Элинор страшно горевала по его утрате — выглядеть удивительной и прекрасной для нее составляло смысл жизни.

Каждое утро крестоносцы вставали с надеждой увидеть корабли, которые доставят их в долгожданную Антиохию, но когда корабли пришли, их нетерпение сменилось горьким разочарованием. Мореходными корабли, наверное, назвать было можно, но они оказались настолько маловместительными, что погрузить на них все войско не представлялось возможным. И вот перед Людовиком снова встала дилемма.

— Я не могу посылать людей в труднейший сорокадневный марш по суше, — твердил король своим епископам. — Мы всех должны забрать на корабли.

— Они не выдержат такой груз и потонут, — отвечали ему.

— И все же я не могу заставить рыцарей идти маршем. На них нападут арабы. Им придется переносить трудности, голод… Нет, я не могу этого!

— Но мы не можем здесь оставаться, сир.

Людовик долгие часы проводил на коленях, умоляя небеса подсказать ему решение. Время шло, что-то надо было делать. Наконец король решился: он грузится на корабли с королевой, ее дамами, некоторыми из епископов и своими самыми лучшими рыцарями.

Вот так король с королевой отправились в Антиохию. Но три четверти армии крестоносцев король потерял по пути к ней.

Плавание до Антиохии вместо трех дней затянулось на три недели. Но море было спокойным, и под конец фортуна, казалось, повернулась к ним лицом. Перед ними открылись зеленые плодородные земли Антиохии, а Раймон, князь Антиохийский и дядя Элинор, которому сообщили об их прибытии, приготовил им пышную встречу. Как только корабли крестоносцев показались на горизонте, он сам направился в гавань, а жителям Антиохии велели выйти на улицы и приветствовать гостей на всем их пути по городу.

Так встретилась Элинор со своим дядей.

Она смотрела на него снизу вверх, хотя и сама не маленького роста, дядя возвышался над ней словно башня. Слухи не обманули: он действительно был красивейшим из благородных людей христианского мира. И между ними то сходство, что они оба отчаянные авантюристы, оба — с большим самомнением и оба стремились к полнокровной жизни, желая от нее взять все, что она может дать. Они узнали друг в друге родственные души, и между ними сразу установилось полное понимание.

Раймон поцеловал ей руку и произнес:

— Мне доставляет огромное удовольствие видеть вас.

— Я счастлива быть здесь, — ответила ему Элинор.