Начало династии

Когда они добрались до Константинополя, где правил Мануэль Комнин, то император Конрад с немецким войском был уже там. Греки устроили французам пышную встречу, празднества продолжались. Мануэль объявил, что даст крестоносцам проводников и сделает все, что в его силах, чтобы помочь в борьбе с неверными. Элинор совершенно очаровала Мануэля, и большую часть времени они провели вместе.

В начале октября император Конрад был готов покинуть Константинополь, и Мануэль, верный своему слову, дал ему проводников через земли враждебных турок. Французская армия была еще не готова продолжить путь, и раз Конрад пришел сюда первым, первым и покинул Константинополь.

Вскоре пришло страшное известие: под Иконией турки напали на Конрада и полностью его разгромили. Сам Конрад ранен, его войско рассеяно.

Советники Людовика пришли в ужас и упросили его провести секретное совещание. Сопровождавшие Людовика епископы настояли, чтобы королева на совещании не присутствовала. Она слишком сдружилась с Мануэлем, говорили они, им будет трудно при ней высказать свои подозрения. Людовик, уже сам заметивший, что Элинор проявляет чрезмерное легкомыслие, согласился, и в тишине личных апартаментов короля епископ Лангреский сообщил Людовику, что подозревает греков в измене:

— Мне кажется, Конрада завели в ловушку. Кто был его проводниками? Греки, которых выделил императору Мануэль. А что, если Мануэль заодно с турками?

— Они же неверные! — воскликнул король.

— Турки богаты. Они могли хорошо заплатить Мануэлю за его предательство Конрада.

— Я не могу в это поверить. Он же будет за это отвечать на небесах!

— Есть люди, ваше величество, которых земные блага делают слепцами в отношении благ небесных.

— Но Мануэль так любезен с нами!

— Даже слишком любезен! И слишком дружественен. Временами просто лебезит перед нами. Я ему совершенно не верю. Армия Конрада разбита, я боюсь за наше войско, — настаивал епископ.

— Что же нам делать? Мы дали слово идти на Иерусалим.

— Нам нельзя доверять грекам. Может быть, они подслушивают нас и сообщают о наших намерениях туркам.

— Христиане не могут так поступать.

— Вы всех судите по себе, ваше величество. К сожалению, греки лишены вашего благонравия и вашей честности. Я убежден, что под началом Мануэля они изменяют нашему делу.

— Значит, к их советам надо относиться с недоверием.

— Этого мало, ваше величество. Они могут заслать к нам своих шпионов. Могут предупредить турок. Нам надо захватить Константинополь. Пусть враги знают, что изменников мы не потерпим.

— Я ни за что не пойду на это! Мы пошли не за тем, чтобы наказывать греков, мы идем ради искупления собственных грехов. Принимая на себя крест, мы не получали от Господа меча правосудия. Мы выступили против неверных, чтобы вернуть Святую землю христианству. Ни на какую другую войну я не пойду!

После совещания к королю явились рыцари. Они сообщили о том, что настроены продолжить поход в Святую землю и не желают затевать войну с греками. Король искренне обрадовался совпадению их желаний.

Покинув Константинополь и высадившись в Малой Азии, армия Людовика встретилась с остатками войска Конрада. Король ужаснулся виду раненого и павшего духом германского императора. Он рассказал Людовику, как яростно сражались с ним турки, которых, по всей видимости, уведомили о его приближении. Император оказался не в состоянии двигаться с Людовиком. Он решил вернуться в Константинополь и добираться в Палестину морем.

Французское войско при виде того, что стало с немецкой армией, охватила ярость, и оно бросилось вперед. Каждый воин уверовал, что с французами такого, как с немцами, произойти не должно. Французы готовы дать туркам отпор, если те надумают устроить им засаду. Именно это и случилось под Фригией, что на реке Мендерес; армии столкнулись, и французы одержали над турками блестящую победу. Элинор со своими дамами наблюдала сражение со стороны, а когда победа стала явной, дамы вышли на передовые позиции и стали перевязывать раненых.

— Такая армия, если бы решилась, могла захватить Константинополь, — сказал епископ Лангреский.

— У нее не хватило бы на это духу, — возразил Людовик. — Она поднялась вести священную войну, и ничего другого ей не надо.

Настроение у воинов резко улучшилось. Где немцы потерпели неудачу, они преуспели. Войско с воодушевлением продолжило путь.

Тяжелый обоз королевы сильно тормозил продвижение, поэтому Людовик решил разделить армию на две части. Королеве и ее дамам он указал идти по горной дороге над Лаодисейской долиной и там остановиться лагерем. Дамский отряд следовало надежно защитить, и лучшую часть войска Людовик отправил с королевой, а сам с остальными воинами и дамской поклажей двигался позади, готовый отразить нападение противника. Соединиться они должны были в горном лагере.

Элинор ехала во главе своего отряда, рядом с ней рыцарь Сальдеброй де Санзей, развлекающий ее своей беседой. Он элегантен, красив и хорошо воспитан. Как ей хотелось, чтобы король хотя бы немного походил на этого красавца! Последнее время она постоянно сравнивала Людовика с другими мужчинами, и все — не в пользу короля.

По пути они с Сальдеброем много смеялись и пели. Наконец, подъехав к тому месту, где король назначил им место отдыха, Элинор осмотрела плато. Оно ей показалось довольно мрачным в сравнении с чудной Лаодисейской долиной. Там внизу свежая зеленая трава, с гор струятся чистые водопады и в изобилии растут дикие цветы.

— Как прелестно внизу в долине! — воскликнула королева.

— Действительно, — согласился Сальдеброй. — Как жаль, что нам придется торчать здесь.

— Нет, мы здесь не останемся. Долина слишком прекрасна, чтобы не обратить на нее внимание. Она просто очаровательна. Я хочу отдыхать там. Представить только, как она выглядит при лунном свете!

— Приказом короля мы должны стать лагерем на плато, — напомнил ей Сальдеброй.

— Короля оставьте мне. Он поймет, что мы не можем пройти мимо прелести открытой нами долины и оставаться слепыми к красотам мира. Сегодня вечером мы будем воспевать природу. Воздадим хвалу Господу, приведшему нас в такое чудное место.

— Но король…

— Король поймет, что таково мое желание.

Они стали лагерем в долине, и на землю опустилась ночь.

Король двигался с обозом вслед за королевой, вскоре он заметил, как арабы засуетились, подтягивая дополнительные силы, готовясь к нападению.

— Слава Богу, что королева проехала вперед; в горах она будет в безопасности.

И вот уже арабы их окружили.

— Вперед! — крикнул король. — Нам нужно скорее добраться до плато. Там ждет нас войско. Вместе с ним мы отразим нападение врага.

Отбиваясь от наседавших со всех сторон арабов, королевский отряд с большими трудностями вышел к месту встречи. И тут Людовик с ужасом увидел, что его войска на плато нет. В смятении он задавал вопросы и не мог получить на них ответа. Что стало с королевой? Где же она? Раз королевы с рыцарями на горе нет, значит, она в долине, и король впал в настоящую панику. Его задачей было все время находиться между арабами и передовым отрядом войска, с которым следовала королева со своими дамами. Он представил себе, что произойдет с Элинор и ее спутницами, если они окажутся в руках неверных. Их продадут в рабство, подвергнут всяческим унижениям. Надо любой ценой спасти Элинор! Но арабы вновь настигли их. Обнаружив караван вьючных животных, они с радостными криками растаскивали тюки. Богатым нарядам Элинор, драгоценностям, всему, что радовало ее и делало путешествие таким приятным, суждено было пропасть. А что же стало с самой Элинор и ее дамами? Что стало с его рыцарями?

Вокруг него один за другим падали сраженные воины, их становилось все меньше и меньше. Ему вспомнился Витри и связанный с ним ужас, а потом пришел страх за королеву, если его здесь убьют.

И вдруг, словно по волшебству, перед Людовиком выросло дерево с нависшим над ним огромным валуном. Хватаясь за сучья, он быстро вскарабкался на вершину скалы. Там он стал недосягаем для жестоких ятаганов. Тут ему на помощь пришли сумерки, быстро темнело, и те, кто пытался его захватить, боясь остаться без добычи в обозе, с криками умчались за своей долей в грабеже.