Маска (СИ)

  - Ты хорошо читаешь стихи, Андреа. Не хочешь сесть поближе?

  Я почти испуганно помотал головой и откинулся на спинку кресла.

  - Жаль. Может быть, ты боишься меня? Или Чезаре?

  Быстро облизнув губы, я уткнулся глазами в книгу, но успел заметить, как она стягивает платье и с другого плеча.

  - Здесь душно... Ты не мог бы помочь мне раздеться?

  Непослушными пальцами я ослабил шнурки корсажа, и она, сбросив платье, с наслаждением вытянулась на постели, как кошка. На ней было лишь тончайшее батистовое белье, совсем не скрывавшее ее юных прелестей.

  Я попятился назад и рухнул в кресло, едва не промахнувшись мимо сиденья.

  - Почитай еще, Андреа, - попросила она, и ее пальцы накрыли собственную обнаженную грудь.

  Я повиновался, хотя язык почти не слушался меня. Вскоре мое чтение стало прерываться тихими вздохами, легким постаныванием и влажными мягкими звуками. Подняв голову, я увидел, что Лукреция, полностью раздетая, лежит с широко разведенными ногами, показывая мне свое естество, и ее пальчики ритмично двигаются, пронзая сокровенную щель. Она ласкала себя с упоительным бесстыдством, наблюдая за мной страстными блестящими глазами из-под полуопущенных длинных ресниц. Я не мог этого вынести. Вскочив, я выронил книгу и опрометью вылетел из спальни. Уже в соседней комнате, сгорая от желания и стыда, я упал на колени, торопливо вытащил из штанов напряженный член и всего несколькими судорожными движениями довел себя до конца, а затем разрыдался, уткнувшись лицом в стену.

  Что со мной стряслось? Я не имел прав на Лукрецию, но она сама хотела меня... Она давала мне понять, что в ее игру могут играть двое. Если бы я лег рядом с ней, я не смог бы удержаться. А кто бы смог? Это восхитительное создание с белой кожей, тонкой талией, нежной грудью и золотыми кудрями было подобно ангелу. Я вдруг представил себе Чезаре, занимающегося с ней любовью: его сильные руки, крепкие бедра, могучий торс. Арес и Афродита, брат и сестра. Ну конечно, он тоже не смог устоять перед ней, и я не винил его.

  По возрасту Лукреция была едва ли старше меня самого, но она была уже расцветшей юной женщиной, а не ребенком. Я гадал, сколько любовников у нее уже было. Пополнив их ряды, я предал бы своего господина, а на предательство я пойти не мог, ведь тогда я навсегда потерял бы его доверие.

  - Андреа! - услышал я голос Лукреции из спальни.

  Приведя себя в порядок, я нерешительно остановился в дверях, глядя на нее. Она, как ни в чем не бывало, улыбалась, раскинувшись на постели.

  - Ты не мог бы зажечь свечи?

  - Я позову Никколо, - с усилием сказал я.

  - Но я прошу тебя самого сделать это.

  Только сейчас я заметил, как темно в спальне, и зажег свечи на столе и в высоких шандалах у стен. Лукреция задумчиво смотрела на меня, отчего я чувствовал себя неловко. Один раз я едва не уронил свечу, тихо выругался и непроизвольно оглянулся на девушку. Ее кожа мягко светилась, кудри отливали сияющим золотом, в зеленых глазах пряталась чувственность. Я быстро зажег оставшиеся свечи и поднял с пола брошенную мной книгу.

  - Мне недоставало тебя, - пожаловалась Лукреция. - Я могу получить наслаждение сама, но ты мог бы сделать его куда большим.

  - Прошу простить меня, госпожа...

  - Тебя не привлекают девушки? Может быть, я не нравлюсь тебе?

  - Вы сестра моего господина, а я всего лишь бедный мальчишка.

  - Вот как? Значит, ты боишься гнева Чезаре? Я знаю, он очень ревнив, но ему вовсе не обязательно знать обо всем. Кстати, он все еще может подумать, что между нами что-то произошло.

  Я невольно признавал, что она права: ее обнаженное тело свидетельствовало об этом красноречивее любых слов, и я был здесь же, в спальне моего хозяина.

  - Монна Лукреция, я должен уйти.

  - Не спеши, Андреа. В моей власти приказать тебе остаться.

  - Мне приказывает только мой господин.

  Она рассмеялась.

  - Чезаре хорошо обучил тебя. Ты красив и недоступен более чем любой аристократ. Мало найдется принцев крови, способных отказаться от моих ласк. Страх перед Чезаре сильнее желания, которое томит тебя?

  Я промолчал. Без сомнения, она была самой роскошной и дорогой из всех куртизанок Рима, но это ничего для меня не значило.

  - Ты давно служишь моему брату? - помолчав, спросила она.

  - Почти два месяца, госпожа.

  - За это время ты должен был уже хорошо узнать его.

  - Ваш брат остается для меня загадкой, - проговорил я. - Он редко позволяет мне находиться при нем.

  - Только в постели? - Она засмеялась, игриво глядя на меня, и я почувствовал, как кровь прилила к моим щекам. - Ну вот, ты покраснел, выходит, я права!

  - Нет! - вырвалось у меня, и я тут же отвел глаза.

  - Ты не умеешь врать, Андреа. Как тебе нравится Чезаре? Вот уж не думала, что он заведет себе мальчика.

  Я решительно направился к двери, и тут в коридоре послышались уверенные шаги, звук которых я уже научился безошибочно узнавать: мой господин вернулся. Мы столкнулись на пороге, и он придержал меня, взяв за локоть. Затем его взгляд уперся в лежащую на кровати Лукрецию, и он нахмурился.

  - Сестра? Что ты тут делаешь?

  - Жду тебя, дорогой, - отозвалась она, потягиваясь. - Ты заставил меня скучать, знаешь ли.

  Чезаре оглянулся на меня, гнев на его лице быстро сменялся сомнением, любопытством и изумлением.

  - Андреа, разве тебе не удалось развлечь монну Лукрецию?

  - Боюсь, моих умений и воображения недостаточно для этого, монсеньор, - ответил я, выдержав его взгляд. - К тому же я не посмел бы даже думать...

  - Напрасно. - Он усмехнулся, сбросил камзол и сапоги и прилег на кровать рядом с сестрой. Она обвила его шею руками и попыталась поцеловать, но он отстранил ее. - Андреа, я устал и хочу отдохнуть. Запри двери.

  Я направился к выходу и хотел уже закрыть за собой дверь, когда Чезаре окликнул меня.

  - Я не говорил, чтобы ты уходил. Просто запри двери.

  Ничего не понимая, я выполнил его приказание и уселся в кресло возле столика у выхода, стараясь не мешать своим присутствием хозяину и его сестре, расположившимся на ложе. Они шептались о чем-то, чего я не мог слышать, потом Чезаре поцеловал Лукрецию в губы и стал поглаживать ее грудь. Я опустил глаза и стал думать о своих родных, оставшихся в бедном квартале. О Джанни, собирающемся жениться на Лючии, о Нани и Беатрисе, о моей доброй больной матери, даже о ненавистном Марко... Та жизнь была совсем другой. Если бы я мог вернуться! Но и я уже стал другим. Простой босоногий мальчишка-водовоз превратился в хорошо одетого подростка, научившегося наблюдать и немного владеть кинжалом, узнавшего цену деньгам и удовольствиям плоти. Возвращение к прежней жизни означало отказаться навсегда от всего этого... а отказаться я уже не мог.

  - Андреа, иди сюда, - негромко позвал Чезаре, и я поднял голову.

  Брат и сестра, оба полностью обнаженные, лежали в объятиях друг друга. Они были прекрасны; безупречно красивые юные тела мужчины и женщины, достойные кисти живописца, чувственно переплелись среди простыней. Я подошел и робко остановился у кровати, не зная, что делать.

  - Разденься и ложись. - Чезаре повернулся и, взяв меня за руку, потянул к себе. Его губы нашли мои. - Ничего не бойся и не смущайся.

  Он помог мне снять одежду, затем с восхищением пробежал пальцами по моим плечам, груди и животу. Лукреция, опираясь на согнутую руку, смотрела на меня с легким интересом. Ее раскрытые бедра притягивали мой взор, и жгучее желание поднималось во мне. Чезаре усмехнулся.

  - Ты никогда не был с женщиной, Андреа?

  Я смущенно опустил голову, и он провел языком по моему восставшему члену, заставив меня затрепетать.

  - Очаровательный ангел, сегодня я предоставлю тебе возможность овладеть самой дорогой шлюхой в Риме... Что скажешь, Лукреция? Ведь ты хотела его?