Как вольный ветер

На застеленном циновкой полу Вальда обнаружила приготовленные специально для нее тазик и кувшин с водой и оценила этот жест гостеприимства — сами цыгане мылись в ручье или у колодца. Скинув свою красную юбку и вышитую блузку, девушка на миг задумалась: снимать ли все остальное? Цыганка бы этого делать, конечно, не стала, но зачем бы ей, Вальде, менять свои привычки и вести себя иначе, чем дома?

Надев ночную рубашку, она скользнула под одеяло и подивилась неожиданному удобству матраца.

Дома девушка всегда молилась перед сном, встав на колени подле кровати. Она решила не отступать от этого правила и сейчас. Но поскольку здесь кроватью служил пол, она стала произносить слова молитвы, просто лежа под одеялом.

Она просила, чтобы господь послал ей храбрости, сохранил целой и невредимой и помог не быть обнаруженной раньше времени.

— Помоги мне, боже, — шептала она, — доказать отчиму, что у меня достаточно умения и рассудительности, чтобы жить своим умом. А еще помоги мне встретить человека, который будет любить меня, а не мои деньги. — Произнося эту, последнюю, просьбу, девушка почувствовала, что она-то и есть самая главная.

Ну, в самом деле, как без ошибки распознать, что кроется за цветистыми словами любовных признаний? Не относятся ли они скорее к приданому невесты? А сама невеста, быть может, является не более чем неизбежным дополнением к своим деньгам? Как проверить, что чувствовал бы тот же самый человек, не будь у его избранницы ни гроша?

— Имей мой отец еще и сына, — рассуждала Вальда, — все было бы куда проще. Львиная доля наследства досталась бы моему брату, а я получила бы ровно столько, сколько необходимо для безбедной жизни.

Она решила, что если выйдет замуж, то постарается иметь побольше сыновей.

Уже в полусне девушка тихонько засмеялась:

— Сначала надо найти им отца.

— Каждый находит себе пару. Таков уж закон природы, — прозвучал откуда-то голос Пхури-Дай.

Вальда уснула.

Утро выдалось пасмурным и зябким. Едва рассвело, табор тронулся в путь. Горячий чай придал Вальде бодрости, приятным теплом разлился по телу. Из-за спешки пришлось пить его по-цыгански — из блюдечка. К чаю подали кукурузную лепешку, смазанную маслом. А тем временем Пхури-Дай уже взялась за поводья и двинула свою повозку вслед за повозкой барона.

Возделанные земли сменились влажной, болотистой местностью. На травянистых участках буйно цвели ромашки, клевер, синий касатик, разноцветные дикие гладиолусы. В тех местах, что меньше использовались для выпаса, пышно разрослась бирючина — вечнозеленое растение с узкими, темно-зелеными листьями.

Поражало и обилие птиц. Тут был настоящий птичий рай. Вальда впервые увидела сразу белых и пурпурных цапель, чернокрылых ходулочников, золотистых ржанок и множество другой болотной пернатой живности. «Все они недавно вернулись из жарких краев», — пояснила Пхури-Дай, поймав любопытствующий взгляд девушки.

— Я мечтаю увидеть фламинго, — сказала та, трепетно вглядываясь в гладь озер и надеясь заметить там нежно-розовое облако. Именно так, говорили ей, должна выглядеть стая этих редких птиц, которые во Франции водились только на территории Камарга.

Цыганский караван двигался все дальше и дальше, не делая даже обеденного привала. Правда, тетушке и ее гостье принесли неизменный чай и лепешки, намазанные чем-то вроде мясного паштета, очень вкусного, но из мяса какого животного — Вальда так и не сумела определить. Спросить же не решилась, опасаясь, что это окажется еж.

Показалась деревушка Альбарон, а когда ее миновали, глазам Вальды открылся Камарг, дикий и безлюдный — широкие, похожие на лагуны водные пространства, каменистые солончаки, бескрайняя саванна.

— Послушайте, тетушка, — неожиданно встрепенулась Вальда, — пожалуй, дальше я пойду сама. Уверена, что именно здесь я найду диких лошадей, которых хочу сфотографировать. А по окончании праздника в Сент-Мари-де-ля-Мер вновь присоединюсь к вам.

Ей показалось, что от этих слов старая цыганка испытала облегчение, хотя и не подала виду.

— От Альбарона до Сент-Мари больше двадцати миль, мадемуазель. Но если вам захочется отыскать нас там, наверняка найдется кто-нибудь, кто подвезет вас.

— Ну конечно, найдется. Спасибо за вашу доброту, уважаемая «тетушка». Возьмите вот это. — Девушка протянула ей сорок франков.

Но цыганка отвела ее руку.

— Между друзьями не должно быть денежных счетов. Ваша семья бескорыстно оказывает гостеприимство нашему племени, а вы путешествовали наравне с нами, как цыганка.

— Спасибо, — сердечно сказала Вальда. — Никогда не забуду, как вы меня выручили.

— Берегите себя, мадемуазель. Я помолюсь за вас Святой Саре. Буду просить, чтобы вы нашли то, что ищете, и были счастливы.

Старуха сильно натянула поводья, и пассажирка спрыгнула на землю.

Забрав мешок и камеру, она простилась и с молодой цыганкой, и обоз покатил дальше.

Некоторое время девушка стояла, глядя ему вслед, покуда дорожная пыль не заставила ее закашляться. Тогда она повернулась и зашагала по дороге на восток.

Путь этот, судя по карте, вел вдоль так называемого Коровьего озера, самой большой внутренней лагуны Камарга. Вдали паслось стадо черных коров, но оно ее не особенно интересовало. Берега лагуны населяло великое множество диких уток. Вальда узнала поганок, красноголовых нырков, чирков и шилохвостов. Увидела она и журавлей, а прямо перед ней перебежала дорогу ласка и скрылась в траве.

Путница продолжала бодро шагать вперед, пока вдруг слева не мелькнуло что-то белое. Она тотчас остановилась как вкопанная, затаив дыхание, и через несколько мгновений поняла, что не ошиблась. Несколько белых коней лениво паслись среди островков сырой травы и неглубокого, всего в несколько дюймов, болотца, больше напоминающего большую лужу.

Девушка лихорадочно соображала, как поступить. От лошадей ее отделяло порядочное расстояние, однако вскоре она поняла, что животные медленно перемещаются в ее сторону. К группе присоединились еще две лошади, и Вальда догадалась, что все они направляются к широкой глади Коровьего озера, раскинувшегося по другую сторону дороги.

Но что, если кто-нибудь вспугнет их и они ускачут? Тогда пропадет, быть может, единственный шанс запечатлеть на пленке так много вожделенных животных сразу. Нужно было на что-то решаться.

Болотистое пространство, отделяющее Вальду от лошадей, кроме травы, поросло еще камышом и тамариском — кустарником в розовом цвету. Она решила, что этот-то пышный цвет и замаскирует ее, скроет яркие краски цыганского костюма.

Бросив под придорожный куст свой мешок, скинув красные туфли и чулки, она подхватила камеру и ринулась было вперед.

Но как подобраться к лошадям на удобное для съемки расстояние? Разве что вброд, пригибаясь, прячась за высокой травой и кустарником. Быстро оглядевшись и не заметив никого поблизости, Вальда решительно подоткнула многочисленные юбки и храбро ступила в воду.

Против ожидания, вода оказалась не холодной, а, напротив, хорошо прогретой летним солнцем и представляла собой, по всей видимости, смесь из пресной и морской воды.

Брести вброд с камерой под мышкой оказалось не так-то легко. Крадучись, Вальда размышляла, как лучше добиться качественного изображения. В общем-то, эта новая модель «Кодака» позволяла снимать с короткими выдержками. Значит, если только кони не ударятся в бешеный галоп, у нее могут получиться неплохие снимки. Во всяком случае, попробовать стоит. Ах, если бы только удалось получить достойные выставки фотографии! Лучшего ответа тем, кто сомневается в ее талантах, и не придумать.

Прошагав по воде, Вальда через некоторое время добралась до сухого места, но здесь, к несчастью, больше не было кустов для прикрытия.

Зато трава стояла так высоко, что, если улечься в нее и потихоньку продвигаться ползком, выйдет совсем незаметно.

Ползти быстро она не решилась, боясь спугнуть чутких животных. Но тем не менее довольно скоро оказалась от лошадей в пределах действия фотокамеры. Пока все шло хорошо. Но вот один из жеребцов, учуяв неясную опасность, вскинул голову и прислушался. Одно неверное движение — и он может сорваться с места.