Графиня тьмы

— Вернулся в Валонь, но это по слухам. Конвент якобы арестовал его и отправил в замок Торо, что в заливе Морлэ.

— Ну, наконец-то хоть одна добрая весть!

— Вторая вам понравится значительно меньше, мой мальчик! И избавлю вас от необходимости задавать вопрос, который так и вертится у вас на языке: ваш чудесный Понталек мертв! Взорвался вместе с кораблем, на котором собирался скрыться… А заряд подложил я сам и заплатил кое-кому, чтобы подожгли фитиль!

После этих слов в комнате повисла гнетущая тишина. Казалось, каждый из присутствующих боялся вздохнуть. Наконец «друг стихии» тяжело поднялся и взялся за суму, что лежала рядом:

— Простите меня, господин де ла Фужерей! Я не должен был приходить. И сейчас мне лучше покинуть вас.

Он приподнял свой мокрый плащ, но отец Лоэйзы вырвал у него из рук вещи:

— Да вы едва стоите на ногах и весь промокли! Садитесь к огню! Мы нальем вам супа, а потом вы поживете у меня, пока мы оба окончательно не выясним все сомнительные моменты. Вам приготовят комнату. Воистину, на сытый желудок и со свежей головой гораздо лучше думается!

— Вы добры, однако могу ли я принять… Суровый старик хлопнул его по спине, так что тот

едва не ткнулся носом в камин.

— Да почему же нет? Вы не первый, кого одурачил этот ваш Понталек, забери дьявол его душу!

Глава 3

ЗАБРОШЕННЫЙ МОНАСТЫРЬ

— Ну и погодка! — воскликнула Лали, стряхивая мокрый плащ и стуча ногами по каменным плитам пола, чтобы сбить с башмаков грязь.

— Госпоже графине лучше было бы затворить дверь! — крикнула с лестницы Матюрина. — Ботинки могут и подождать, а вот проклятый норд-вест вот-вот сорвет нам люстры!

И верно, страшный порыв ветра как будто загнал пожилую даму в глубь дома и постарался сам забраться туда же, словно хотел тут все разведать.

— Лучше помогите мне, чем корчить из себя капитаншу корабля на полуюте! [22] Мне никогда не справиться одной!

Тяжелая резная дубовая створка никак не желала закрываться, несмотря на все усилия Лали. Матюрина быстро скатилась по лестнице на помощь, и вдвоем им удалось захлопнуть наконец строптивую дверь.

— Спасибо! — поблагодарила Лали. — А мне уже казалось, что я вообще до дома не дойду. Даже судна в порту и те играют в чехарду!

— И что это мадам там сейчас понадобилось? — ворчала Матюрина, помогая ей освободиться от отяжелевшей от воды накидки. — В такую погоду люди по домам сидят.

— Раз аббат Божеар служит мессу в часовне Святого Спасителя, не можем же мы оставить его в одиночестве! Особенно когда столько лет у нас вообще не проводились службы. И не дуйтесь, пожалуйста, Матюрина! Мне прекрасно известно, что вы не пошли только из-за ревматизма. Так что я отстояла за двоих! И даже за троих! Где мадам Лаура?

Старая экономка так и не свыклась с этим новым именем и не могла взять в толк, почему, вернув фамилию Лодрен, ее молодая хозяйка отказалась от двойного имени, которым нарекли ее при крещении. Хотя та уже не раз объясняла Матюрине, что навсегда отказалась от своего второго имени. И решилась на это тогда, когда окончательно поняла, что любила человека, недостойного им называться.

— Я так страдала, что хотела умереть. Люди спасли меня, спрятали, дали мне другую жизнь, и я буду этой другой жизни верна. Я поклялась себе, что откажусь от прежнего имени Анна-Лаура. К тому же нет большой разницы между Анной-Лаурой и Лаурой.

— А Святая Анна? Матушка Святой Девы уже вам нехороша?

— Она здесь ни при чем! Считайте, что теперь я зовусь Лаурой-Анной, и прошу вас, Матюрина, об этом не забывать! Поверьте мне, Лауре де Лодрен гораздо лучше живется, чем Анне-Лауре де Понталек.

— Понталек! Какой ужас!

— Вот видите! Надо избегать всего, что напоминало бы о нем.

Но Матюрина все вздыхала, хотя на вопрос графини ответила по-своему.

— Мадам… Лаура, раз уж вам так нравится, на чердаке.

— Что ей там понадобилось?

— Знать не знаю. Не захотела взять меня с собой.

В действительности делать ей там было нечего. Когда Лали, запыхавшись, взобралась под стропила крыши, она увидела, что Лаура, скрестив руки, стоит у слухового окошка. Она прекрасно слышала, как подруга карабкалась наверх, но не двинулась с места и только сказала, не отрывая глаз от величественной картины словно сорвавшегося с цепи моря, которое было видно отсюда как на ладони:

— Девочкой я часто лазила сюда смотреть на бухту и корабли в порту. Но больше любила свой маленький Комер и Лодренэ, там свободнее дышится. Находясь внутри городских стен, кажется, будто ты в осажденной крепости.

— В этом может быть своя выгода, как, например, случилось в 1758 году, когда герцог Мальборо обломал об эту крепость себе зубы.

— А сейчас на нас нападает море. Чем еще заняться, как не наблюдать за ним? Великолепное, хоть и вздорное, море, — добавила она, провожая взглядом огромные языки пены, перескакивавшие через тропинку, по которой крепость обходили часовые.

— Одним словом, вам скучно?

— Да, и мне это не нравится. Вы скажете, что я могла бы поинтересоваться делами компании, но у меня к ним нет никакого влечения, и, если бы вы со мной сюда не приехали, боюсь, я продала бы здесь все, оставив только Комер, хотя он и разрушен.

— Если нам удастся выкрутиться, будет обидно продавать, но это ваше имущество, и если вы захотите с ним расстаться, не мне решать…

— Нет, действительно будет обидно, ведь даже при таком положении вещей, когда дела продвигаются с большим трудом и все чрезвычайно запутано, мне кажется, что вы находите удовольствие в своих попытках исправить ситуацию. За это я глубоко вам благодарна, милая Лали… но не просите моего участия!

— Вы правы: здесь, рядом с вами, у меня как будто началась новая жизнь, потому что я надеюсь быть вам полезной.

— А я, неблагодарная, отлично зная, как нам необходимы деньги, стою здесь и смотрю на море, как будто помощь может прийти оттуда. А все из-за того, что ветры, остановив всю деятельность в этих местах, не дают мне возможности съездить и проверить, прав ли был Бран Магон в отношении монастыря кармелитов. Вот если бы мне, по крайней мере, удалось найти то, что похитил этот демон!

— Не тешьте себя пустой надеждой! Какими бы ценными ни были вещи из коллекции ваших предков, мне кажется, вы не выручили бы за них истинной цены: в этих местах почти все обеднели…

— Только не полковник Сван! Он примчится по первому зову, если у нас найдется хоть что-нибудь для продажи!

— Так подождем! Эта буря в конце концов утихнет…

Но буря не утихала еще двое суток, произведя значительные разрушения в порту и в обоих селениях, соперничающих между собой с тех пор, как «Порт Солидор» был провозглашен самостоятельным городом. На море тоже не обошлось без происшествий, и новость о кораблекрушении, случившемся у острова Сезембра, который расположен в фарватере Большой Кончи, пригнала на песчаный берег толпы местных жителей в надежде поживиться тем, что море вынесет на пляж Лаура тоже вышла в утренний час на берег к крепостной стене, но совсем по другой причине. Вокруг нее сновали женщины и дети, подбирая всякую всячину с корабля. Они бурно радовались каждой новой находке и не обращали внимания на группу мужчин чуть поодаль, уносивших на носилках тела погибших. Лаура же направилась прямо к этой группе, ничуть не удивившись, когда увидела идущего навстречу Фужерея.

— Нет резона ходить смотреть на всякие страсти! — поздоровавшись, стал он отговаривать ее. — Эти люди умерли сегодня ночью, и, разумеется, среди них нет того, кого мы с вами ищем…

— Я на это всерьез и не рассчитывала, но почему-то надеялась…

— Надежда? Странное слово для вдовы! — мрачно пошутил он.

— И все же оно самое подходящее. Пока не увижу его останков, не смогу по-настоящему поверить, что он мертв.

— А я уже почти поверил, с тех пор как у меня поселился молодой Шатобриан.