В твоем сердце

– К тому же у меня был диплом учителя, и я решила, что пришло время им воспользоваться. Когда я увидела в газете ваше объявление, я решила посмотреть нашу великую страну. Я уже столько слышала о диком Западе, что решила, вероятно, это самое подходящее место для того, чтобы начать жизнь сначала.

– А что, у вас никого не было, я имею в виду молодого человека, который бы воспротивился вашему отъезду?

Адди отрицательно покачала головой, вспомнив о мистере Бэйнбридже.

– Нет, – и вдруг она вспомнила о давно позабытом Роберте. И ту опустошенность, которую она испытала, после того, как он расторг их помолвку. Именно тогда она поняла со всей болезненной ясностью то, что ей не суждено выйти замуж и обрести семью. – Нет у меня никого… – тихонько добавила Адди, – и никто не был против моего отъезда.

– Держись от моей сестренки подальше, отродье! – грубый окрик вернул Аделаиду к реальности.

Гробовая тишина повисла над церковным двором, и глаза всех присутствующих обратились на Марка Таусенда. Слишком здоровенный для своих четырнадцати лет подросток, схватив за ворот платья свою младшую сестру, с ненавистью уставился на Жаворонка.

– Ты поняла меня? Держись подальше от Роузи. Мой папаша не желает, чтобы она понахваталась от тебя грязных индейских привычек.

– Пусти меня! – болтая ногами, пищала Роузи. – Пусти!

Марк не обращал внимания на нее. Повернувшись, он направился в сторону гостиного двора, волоча за собою сестренку. Их мать, быстренько собрав корзину для пикника, одеяло и скатерти, поспешила за ними. Не мешкая, Адди поднялась с травы и поспешила к Жаворонку. Во время этой неприятной стычки все дети отпрянули от девочки. Что-то не позволяло им как прежде играть с нею. На глаза Жаворонка навернулись слезы, но она мужественно воздержалась от того, чтобы л разрыдаться. Уилл почувствовал сильное искуше – ние поймать младшего Таусенда и как следует поколотить первой же попавшейся под руку хворостиной. Да так/ чтобы он потом целую неделю присесть не смог. Райдэр отошел от беседовавших с ним мужчин как раз в тот момент, когда Адди д.. приблизилась к Жаворонку. Остановившись невдалеке, он не торопился приблизиться к племяннице. В это время учительница склонилась над девочкой и что-то ей говорила. Нежность в глазах Адди делала ее просто хорошенькой.

Через пару минут Адди уже что-то объясняла вкрадчиво, стоящим рядом детям. Первой к Жаворонку подошла Лесли Барбер. Вскоре присоединились и остальные. Прошла еще минута, и вот уже Адди и Жаворонок на пару прыгали через, веревочку, а окружившие их дети напевали хором какую-то считалочку. Уиллу не приходилось раньше видеть, чтобы взрослая женщина играла в прыгалки. Одной рукой она подняла слегка юбку, что позволяло разглядеть ее чулки и туфли, другой – поддерживала шляпку. У Райдэра сердце защемило, когда он перевел взгляд на.Жаворонка: девочка опять улыбалась. А за это он должен был поблагодарить Адди Шервуд.

– Ведь знает, как с детьми обращаться… – сказал Стэнли, подойдя к Райдэру.

– Да…

– Так вот, сэр, думаю, дела у нее тут в Хоум-стэде пойдут как по маслу, – и дружески похлопав Уилла по плечу, Стэнли направился к Эмме.

Уилл вновь перевел взгляд на мисс Шервуд. У нее чуть было не запутались ноги в прыгалке, она смеялась вместе с окружавшими ее девочками, пытаясь освободиться. Щеки Адди порозовели, а огненно-рыжие кудри выбились из-под шляпки.

Да, она умела найти общий язык с детьми. За пару минут ей удалось то, что Уилл не смог сделать и за две недели, а именно: заставить Жаворонка улыбнуться. Райдэр подумал: «Интересно, а была ли похожа на Адди Патриция? Относилась ли моя сестра к тому типу женщин, что запросто прыгают через веревочку на пикниках? Смеялась ли мать Жаворонка точно так же, как Адди?»

«ИЗ АДДИ ПОЛУЧИТСЯ ОТЛИЧНАЯ МАМА. ЕСЛИ БЫ Я НА НЕЙ ЖЕНИЛСЯ, У ЖАВОРОНКА БЫЛА БЫ ТА МАТЬ, КОТОРУЮ ОНА ЗАСЛУЖИВАЕТ».

Эта мысль пришла ему в голову совершенно случайно. Когда до него дошел смысл, он испытал небывалое потрясение. БРАК? Но это же – безумие! Меньше всего на свете он хотел жениться. Это была ловушка, которую он поклялся всегда избегать. Уилл даже не обсуждал этот вопрос с Жюстиной, хотя он был и без ума от нее, пока не обнаружил ее в своей постели с помощником шерифа. А если в прошлом он еще порой и подумывал о браке, то Жюстина окончательно излечила его от подобных заблуждений. Он отвернулся и пошел в направлении Пони Крик. Взъерошив рукой свои непослушные волосы, Уилл попытался сосредоточиться. Мысль о мисс Шервуд по-прежнему не покидала его. Неужели брак по расчету – это так плохо? Не похоже, чтобы Адди была тщеславной, себялюбивой красавицей, как его мать, поставившая целью жизни – прибрать к рукам богатенького муженька. Само собой разумеется, она не была и легкомысленной, крепко пьющей девицей, как Жюстина, которая к тому же и ночи не могла обойтись без мужчины. Нет, Адди была добросердечной, прямой, по-матерински заботливой. Нужно было только посмотреть, как она себя ведет с Жаворонком, чтобы понять это. Браки совершались и по гораздо менее существенным причинам, нежели счастье ребенка. И вдобавок у него был этот огромный дом, где множество комнат. Разумеется, что они с Адди как-нибудь договорились бы.

Остановившись на берегу ручья, Уилл залюбовался на кристально чистую воду. Он видел, как радужная форель плыла против течения, прижимаясь брюхом к гальке на дне ручья.

Жениться на Адди Шервуд? Да это же безумие! Хотя, почему бы и нет? В конце концов, это же не будет действительно настоящим браком. Больше всего это будет походить на деловое соглашение. Она согласится дать должное воспитание и заботу его маленькой племяннице, то есть, то, чего лично он никогда дать не сможет. А он, в свою очередь, подарит Адди шикарный дом. Не дело ей жить в этой спартанской хижине. И ей даже не обязательно будет учить детей, чтобы зарабатывать на жизнь, он ее и так обеспечит.

Отвернувшись от шумящего потока, Уилл посмотрел на то место, где был пикник. Он заметил, что семейства уже собирают свои вещи и садятся в повозки. Ему понадобилось мгновение, чтобы отыскать эту высоченную рыжую девицу в бледно-зеленом платьице. Жаворонок по-прежнему? крепко держала ее за руку. Не так часто в жизни мужчине предоставляется случай сделать что-нибудь хорошее! В данном случае Уилл подыскивал мать, а не жену, и он был абсолютно уверен в том, что Адди – это как раз то, что ему нужно. Он ничего почти не знал о ней, но самое главное было известно: она нравилась Жаворонку. Девочка доверяла ей. Адди была так добра к его племяннице. Вот это-то и есть самое главное, считал Уилл. Он решился, что обязательно попросит, чтобы Адди вышла за него и стала мамой девочке. И очень скоро. Скоро он сделает Адди предложение.

Роузи было безразлично, что это грех. Она ненавидела своего отца.

– Что это ты себе позволяешь нашей девочке играть с индейским отродьем! А?! – И он с силой ударил жену кулаком. Вирджиния, всхлипнув, покачнулась, как обычно подняв руку для защиты от последующих ударов.

– Оставь ее! – закричала Роузи, бросаясь между родителями. – Не смей больше бить маму!

Взгляд папочки сфокусировался на дочке. Ноги сразу же подкосились, а живот свело. Она знала, что обращать на себя внимание, когда отец пьян – небезопасно.

– Ну, что я говорил? Вот видишь! Ты только послушай, как она теперь со мной разговаривает!

И прежде чем Роузи смогла бы убежать, отец схватил ее рукой за волосы, сильно потянув к себе.

– Что это ты за моду взяла путаться у меня под ногами, мисс?! – Он тряхнул ее со всей силы. – Слышишь, что я тебе говорю?

– Слышу, па, – отвечала девочка, дрожа от страха. – Слышу!

– О, Глен, пожалуйста! – умоляла Вирджиния.

Папочка отшвырнул Роузи к дверям. – Быстро пошла к себе в комнату и сиди там, пока я не прикажу тебе выйти!

Растирая слезы боли и ненависти, девочка взбежала по лестнице к себе в спальню. Прислонившись спиной к двери, она сползла на пол, закрыв уши руками. Она не хотела слышать, как папочка опять будет избивать маму. Она не хотела больше слышать треск ломающейся мебели. И она не хотела думать о тех синяках, что не позволят маме еще целую неделю выходить из дома. Нет, ей было плевать на то, что ненавидеть своего собственного отца – грех. Она ненавидела его так же, как и своего родного брата!