Возвышение падших (СИ)

Фатьма Султан смутилась и порозовела.

— В своё время это произойдёт, но до той поры вы вместе, — улыбнулась Дэфне Султан.

Вечер.

Топ Капы. Гарем.

Ариадна и Персея, сидя в ташлыке в беспокойном ожидании того, когда за ними явится Зейнар-калфа, дабы вывести из дворца и сопроводить до карет, переглянулись между собой.

— Долго ты ещё будешь тянуть? — звенящим от напряжения голосом воскликнула Персея, взглянув на старшую сестру. — Нас вот-вот выведут из дворца, и тогда…

— Я знаю, что мне нужно делать, Персея, — отрезала Ариадна.

Вздохнув, она поднялась с тахты и, дождавшись, когда Зафер-ага отвернётся, поспешно выбежала из гарема. Боязливо оглянувшись, она, держась в тени, зашагала по коридору, ведущему к султанским покоям.

Видимо, услышав чьи-то шаги, в коридор вышел Альказ Бей и напряжённо покосился на приближающуюся Ариадну-хатун.

— В чём дело?

— Могу я предстать перед повелителем? — спросила Ариадна, держась вполне уверенно. — Это важно.

— Не пристало наложницам у повелителя просить аудиенции, — процедил Альказ Бей. — Но я всё же сообщу о тебе. Твоё имя, хатун?

— Ариадна-хатун.

Альказ Бей скрылся за дверьми султанских покоев, а когда вышел, то жестом пригласил войти. Подавив самодовольную ухмылку, Ариадна вошла в опочивальню. На пороге она неосознанно замерла, ошеломлённо осматриваясь.

Султан Орхан стоял у горящего камина спиной к дверям, задумчиво вглядываясь в колыхающееся пламя.

Услышав, как захлопнулись двери, он неспешно обернулся и почувствовал, как что-то колыхнулось в груди. Перед ним стояла та самая наложница с золотыми волосами и ярко-зелёными глазами. Не опуская взгляда и не разрывая зрительного контакта, она поклонилась.

— В чём дело, хатун?

Ариадна-хатун приблизилась к султану, и, упав перед ним на колени, поцеловала подол его тёмно-зелёного кафтана. Непонимающе нахмурившись, он жестом велел ей подняться.

Когда та распрямилась, то устремила свои ярко-зелёные на него, и султан Орхан задумчиво нахмурился. Рассматривая её, он понимал, что впервые, после появления в его гареме Эсен, чувствует заинтересованность по отношению к женщине. Ариадна-хатун была высока, стройна и женственна. Её светло-русые длинные волосы будто бы светились золотом, а зелёные глаза, казалось, излучали какое-то притягательное свечение.

— Повелитель, простите свою рабыню за дерзость и за слова, что рвутся наружу, — заговорила она, изобразив на лице скромную улыбку. — Едва я вас увидела, проходящего мимо гарема, то потеряла покой. Эсен Султан приказала даровать меня в гарем одного из шехзаде, но, умоляю, позвольте мне остаться здесь! Единственное мое желание — быть вашей рабыней и смиренно ждать часа, когда вы обратите свой взор на меня…

Тяжело вздохнув, султан Орхан некоторое время молчал и раздумывал над её словами, а после, к собственному изумлению, зачем-то прикоснулся к её острому подбородку.

Слова этой наложницы были полны тепла и мольбы, и это нашло отклик в душе султана. В сравнении с ними речи Эсен Султан уже давно были смелыми, будто бы она была с ним на равных, холодными и сдержанными. Эсен Султан всегда оставалась невозмутимой, холодной и даже мрачной. Разумеется, султан любил её. Любил за её мудрость, рассудительность и преданность. Но… в ней не было этого светящегося тепла, наполняющего глаза, и женского очарования.

— Хорошо, — на выдохе произнёс султан. — Я отдам приказ, чтобы тебя оставили в моём гареме.

Отойдя от Ариадны-хатун, которая за его спиной самодовольно улыбнулась, Орхан опустился на тахту и жестом пригласил наложницу присоединиться к нему. Послушно сев рядом, она с некоторым волнением и томлением взглянула на него, видимо, не зная, чего ожидать.

— Спасибо вам, повелитель. Я рада, что вы внемли моим мольбам.

— Расскажи о себе, — велел тот, заинтересованно рассматривая сидящую перед ним наложницу. — Ты из Греции, верно?

Где-то в Эгейском море…

Темноту, сгустившуюся в каюте, рассеивал тусклый свет нескольких горящих свеч, расставленных повсюду. Весёлый смех в который раз огласил её, и Эдже тут же прикрыла рот ладонью, дабы приглушить его.

— Нам нужно быть потише, а иначе весь корабль узнает о том, что командир Артаферн проводит ночи в каюте командующей.

— По-твоему, это никому не известно? — лениво усмехнулся Артаферн, приподнявшись в постели на локте и взглянув на Эдже, расслабленно откинувшуюся на подушки.

Ухмыльнувшись, она шутливо толкнула его в бок и натянула повыше соскользнувшую простынь, прикрывая грудь.

— Если известно, то это изрядно портит мою репутацию.

— Репутацию бессердечной и безжалостной командующей флота, не разменивающейся на мужчин? — насмешливо протянул Артаферн. — Подобную репутацию ты сама себе надумала. Знаешь, что поговаривали воины о тебе до того, как появился слух о нашей связи?

— И что же поговаривали воины? — нахмурилась Эдже, обратив к нему свои изумрудно-зелёные глаза.

— Что ты мужчина в юбке. Они считали, что ты не обращаешь внимание на мужчин потому, что тебе нравятся женщины.

Эдже возмущённо выдохнула, а после весело рассмеялась, рассматривая смуглое лицо Артаферна, который ухмылялся.

— Ты это выдумал.

Артаферн, наклонившись, поцеловал её в оголенное плечо.

— По-твоему, я лжец?

Перекатившись на усмехающуюся девушку, он поцеловал её в приоткрытые губы, как вдруг в дверь кто-то настойчиво постучал.

Тут же оторвавшись друг от друга, Эдже и Артаферн напряжённо переглянулись.

— Одевайся, — поспешно велела Эдже, вскочив с кровати и став одеваться.

— Командующая! — раздался из-за двери голос Деметрия.

Наспех одетая и со взлохмаченными волосами Эдже отворила дверь. Деметрий бесцеремонно вошёл в каюту, явно взволнованный. Увидев полураздетого Артаферна, натягивающего на себя льняную рубашку, он насупился. Тот, нисколько не смутившись, ухмыльнулся.

— В чём дело, рыцарь?

Не ответив ему, Деметрий повернулся к настороженной Эдже.

— Я слушаю, Деметрий.

— Генуэзский флот встал на якорь в нейтральных водах, — доложил он. — Оказалось, Бейлор Гримальди, их командующий и брат королевы-узурпаторши, выжил. Прознав о том, что мы нагоняем его, он отправил посланника.

Эдже, мрачно переглянувшись с Артаферном, который пожал плечами, нахмурилась.

— Где посланник?

— Он ожидает вас на палубе в окружении ваших воинов.

Артаферн, заметив, что Деметрий хочет ещё о чём-то поговорить с Эдже, ухмыльнулся и, едва ли не шутливо поклонившись ей, вышел из каюты. Деметрий проводил его недобрым взглядом.

— Что-то ещё? — раздражённо спросила Эдже.

— Не позволяйте ему вольностей, — процедил Деметрий.

— А разве я позволяю?

— Да, — выдохнул рыцарь, явно этим обеспокоенный. — Вы позволяете ему вести себя так, как он пожелает, и Артаферн ведет себя неподобающе с остальными. Не только с обычными воинами, но и с другими командирами.

— Он тебя задевает? — усмехнулась Эдже. — Так и скажи. Я с ним поговорю.

— Не хотел беспокоить вас этим в плавании, но, видимо, придётся.

— О чём ты?

— Как вам известно, королева Рейна не в состоянии иметь детей, потому считает вас своей преемницей. Выходит, что весь род Дориа должен продолжиться от вас. Оттого королева и задумалась о… вашем браке.

— О браке? — возмущённо-ошеломлённо переспросила Эдже.

— Её высокой волей между мной и вами заключена тайная помолвка, о которой королева намеревалась вам сообщить тогда, когда вы вернетесь в военный лагерь на Скиросе.

— Ты лжёшь! — в негодовании вскрикнула Эдже, но наткнулась на серьёзный взгляд рыцаря.

— Я бы не посмел.

— Как это вообще возможно? Все знают, что вы с ней любовники долгие годы… Рейна рассудка лишилась!

— Вас ожидает посланник, командующая, — устало напомнил Деметрий, распахивая перед ней дверь. — Не стоит заставлять его ждать.

Негодующе взглянув на него, Эдже вышла из каюты на качающуюся палубу в темноту ночи. Чёрное небо было усеяно мерцающими звёздами, а полная луна освещала бескрайнее море призрачно-голубым светом.