Незримый гений (СИ)

— Т-ты м-мой друг, м-м-мамочка. К-кроме того, другие д-д-дети говорят п-плохие вещи. Они д-думают, я н-не понимаю по-ф-французски, потому что я н-не говорю с ними. Н-но я понимаю. Они г-говорят, ч-что мы ц-ц-цыганки… или в-ведьмы.

Возмущенно фыркнув, Брилл поджала губы. С самой первой ночи здесь, когда все странности в Опере, кажется, собрались вокруг нее, многие уборщицы шепотом распускали у нее за спиной похожие идиотские слухи. Она надеялась, что своих детей они учат манерам получше. Определенно нет.

— Ну что ж, ты права. Они глупые, — сказала Брилл, скорчив рожу через плечо. — Но у мамы еще много работы. Я отведу тебя обратно в постель.

Игнорируя запинающиеся протесты Арии, она завернула за угол и без промедления прошла в главное фойе, располагающееся сразу за входом, предназначенным для покровителей, прибывающих в экипажах. Впереди она заметила сгорбленную фигуру пожилой женщины, ковылявшей по одной из двух мраморных лестниц с ведрами в руках. Узнав в ней по переднику и белой повязке на волосах одну из своих коллег-уборщиц, Брилл отвела глаза, не желая привлекать к себе ее внимание. Приглушив шаги, она огляделась, чтобы найти другой путь в дормиторий. Она была не в настроении выслушивать жалобы очередной старухи по поводу ее работы или «чванливых» манер.

Ария, заметив осторожность матери, тоже с преувеличенной сосредоточенностью зашагала на цыпочках, следуя за ней по пятам. Прокравшись за лестницу, обе тихонько пересекли помещение. Брилл собиралась было скользнуть в боковую дверь, когда застывший воздух разорвал стук деревянного ведра о камень. Брилл медленно оглянулась через плечо и виновато вздохнула, увидев, что сгорбленная женщина, тяжело дыша, устало привалилась к каменным перилам.

Переложив весь свой инвентарь в одну руку, Брилл развернулась и медленно вернулась к лестнице. Махнув Арии следовать за ней, она неуверенно начала подниматься по ступенькам. Ни одна уборщица ни разу не сказала ей доброго слова, но простая порядочность не давала Брилл просто пройти мимо старого человека, нуждающегося в помощи. Женщина повернула голову и наградила Брилл пристальным взглядом черных, похожих на жуков, глаз.

— Чего тебе надо? — грубо спросила старуха со странным акцентом.

Почувствовав, что любое предложение помочь будет встречено резким отказом, Брилл по-быстрому заново подобрала слова.

— Э… Ну, я увидела, что у вас тут два полных ведра… и… э… — Посмотрев на свое полупустое ведро, Брилл испытала прилив вдохновения. — И я подумала, что будет неплохо, если я смогу воспользоваться вашей водой. Видите, свою я почти всю истратила.

Недружелюбное выражение морщинистого старушечьего лица несколько смягчилось, закашлявшись, она оттолкнулась от перил и выпрямилась.

— Да, можешь использовать немного моей воды. Но тебе придется самой ее нести. — Оглядев Брилл сверху вниз, старуха вытащила платок и вытерла лоб; в ее темных глазах зажглись искорки понимания. — Я не могу таскать наверх все тяжести. В любом случае, не то чтобы меня кто-то слушал.

Пропуская мимо ушей брюзжание женщины, Брилл наклонилась и подняла с пола полнехонькое ведро.

— Ой, не знаю. Я обычно всегда обращаю внимание на тех, кто ста… э… кто явно опытнее меня.

Коротко хохотнув, старуха подхватила второе ведро и последовала за Брилл вверх по лестнице, только тогда, видимо, заметив идущую позади них Арию.

— Это твое? — спросила она, бесцеремонно ткнув узловатым пальцем в сторону девочки. — Разве она не должна уже спать?

— Я как раз вела ее в кровать. Она не любит оставаться с другими детьми и хотела посмотреть, что я буду делать сегодня.

Громко фыркнув, старуха приподняла брови и обратилась к Арии:

— Эти сопляки плохо с тобой обращаются, ага?

Глядя на сморщенную женщину широко раскрытыми глазами, Ария несколько секунд молчала, затем наконец ответила:

— Они м-меня д-дразнят и н-называют м-маму ведьмой.

На лице женщины медленно возникла улыбка, она подняла взгляд на Брилл.

— Так это о тебе они все болтают, ага? Забавно, что когда люди собираются вместе, им всегда надо сделать из кого-нибудь козла отпущения. — Слегка запыхавшись к моменту, когда они достигли вершины лестницы, старуха снова вытащила платок и кашлянула в него. — А теперь верни мне ведро, дитя. Я знаю, что на самом деле оно тебе не нужно.

Невозмутимо вернув полное мыльной пены ведро, Брилл посмотрела на дочку:

— Ну же, идем в кровать.

Когда Брилл и Ария повернулись, чтобы уйти, старуха остановила их своим каркающим голосом:

— Погоди минутку. Прежде чем уйдешь, скажи, как вас зовут?

— Брилл Доннер… а это моя дочь Ария.

— Что ж, Брилл Доннер, я не стану трепаться, что ты сегодня говорила со мной, — пообещала старуха.

— Почему нет?

— Потому что до недавнего времени я была оперной ведьмой. И я правда не думаю, что в твоих интересах оказаться в одном ряду с местными изгоями, — ровно ответила старуха, не моргнув глазом признаваясь в своем низком статусе.

Сообразив, что предупреждение женщины — своего рода благодарность, Брилл слабо улыбнулась.

— Спасибо за предостережение, но думаю, я сама разберусь, кто тут изгой. Как я уже сказала, я склонна прислушиваться к мнению лишь тех людей, кто знает о чем говорит. И, между нами ведьмами, я и ломаного гроша не дам за то, что половина местных обо мне думает. — Упрямо задрав подбородок, Брилл положила ладонь на темноволосую головку Арии. — Если мне когда-нибудь действительно понадобиться занять у вас воды, кого мне просить?

На морщинистом лице женщины промелькнуло удивление тихому упрямству Брилл, но она все же ответила.

— Ну, меня зовут Мари, — пробормотала она. Брилл кивнула, помахала ей и скрылась в коридоре.

Оставив Мари позади, она повела Арию по длинному каменному коридору, вскоре поравнявшись с дверью, ведущей прямиком к авансцене. Остановившись возле двери, Брилл приложила к ней ухо. Первые несколько ночей по пути обратно после выполнения порученной работы она всякий раз наблюдала, как Мэг снова крадется со сцены к дормиторию. Естественно, Брилл стало любопытно, почему той не спится по ночам, но пока у нее не было ни малейших идей насчет причин столь поздней активности девушки.

Ничего не услышав через плотное дерево дверного полотна, Брилл со вздохом отступила назад. Она возвращалась в дормиторий раньше, чем обычно, чтобы уложить Арию, и не ожидала этим вечером увидеть Мэг. Нахмурившись от вскипавшего в горле разочарования, Брилл переложила ведро из руки в руку. Подобные чувства были опасны: они влекли за собой привязанность, а это было последним, чего она желала. Она не доверяла этим эмоциям и не доверяла самой Мэг. По какой еще причине балерина стала бы связываться с простой уборщицей, если не хотела чего-то?

«Скорее всего, она еще даже не подошла. Я никого не знаю в этом театре, и лучше бы мне вовсе не общаться ни с кем так свободно, да еще и регулярно. Даже если мне будет одиноко… я справлюсь». Почти отвернувшись от двери, Брилл ощутила, как ее легонько тянут за юбки. Посмотрев на дочку, она удивилась, увидев на ее личике озорную ухмылку, но не успела спросить, что тут такого веселого, как Ария взялась за ручку и просочилась за дверь. Улыбнувшись про себя, Брилл тихонько последовала за ней. «Мне следует следить за выражением лица. Должно быть, она видела, как я раздумывала над тем, чтобы вернуться этим путем».

На цыпочках прокравшись по огромному пространству темного зала, Брилл резко замерла, заметив мерцающий на сцене огонек. Наклонившись, она придержала Арию за плечо, не дав той убежать вперед, не переставая при этом наблюдать за кружащей по сцене фигурой. Мэг, в своем белом платье для упражнений, стояла там в грациозной позе с поднятой на уровень пояса ногой. Простояв так несколько секунд, девушка перешла к серии цветистых шагов на кончиках пальцев.

Брилл молча и с большим интересом наблюдала за танцовщицей. Годы минули с тех пор, как она сама надевала пуанты, но она еще помнила то ощущение, когда умело балансируешь на носках. От одной мысли об этом у Брилл заболели ноги. «Как давно это было? Больше десяти лет назад. Конечно, сейчас я и в первую позицию встать не сумею».