Встречи и разлуки

— Ты, наверно, опять сжульничал, Питер!

И вот мы уже с Питером в великолепном «Роллс-Ройсе» едем в ресторан. Сначала я робела и смущалась, но он был такой забавный и столько рассказывал всего о разных людях, которые меня интересовали, что я развеселилась и пришла в прекрасное настроение.

Почти все посетители ресторана его знали, и я заметила, что некоторым было явно любопытно, кто я такая.

Мы роскошно поужинали, и вообще прекрасно провели время. Потом опять сели в машину, и он спросил меня, где я живу. Когда я ему назвала адрес, он заметил:

— Вам придется подыскать себе что-нибудь получше, здесь неподходящее для вас место.

Я сказала, что мне и самой уже приходило в голову, но поскольку я еще плохо знаю Лондон, лучше подождать с переездом. К тому же надо более основательно утвердиться у Канталупа.

— Вздор! — сказал он. — Скоро я найду кое-что получше и дам вам знать.

Когда мы подъехали к дому, он спросил:

— Какие у вас планы на этот уик-энд? Приезжайте погостить в моем загородном доме.

— С удовольствием, — сказала я. — Много собирается народу?

Поймав его быстрый взгляд, я почувствовала, что об этом он еще не думал. Хотя мой вопрос был вызван только опасениями, найдется ли у меня достаточно элегантных туалетов для большого общества.

— Да, я пригласил кое-кого, и мне бы очень хотелось показать вам дом.

И еще он предложил утром вместе позавтракать; я, конечно, согласилась. На прощание он поцеловал мне руку, это было очень приятно, я помахала ему, и «Роллс» скрылся.

Странно, Питер мне очень нравится, но я его немного побаиваюсь, он такой светский и самоуверенный.

Вот с Пупсиком совсем не страшно, хотя он и лорд, у него совсем другие манеры. Но у сестры его вид довольно надменный, хотя я уверена, что в душе она добрая.

О чем, интересно, Питер говорил с Верой? Кстати, не забыть спросить у Пупсика, как ее фамилия.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Какая молодец эта Клеона! Она нашла мне квартирку в том же доме, где живет сама.

Правда, то, что я называю квартирой, это, в сущности, одна комната с маленькой ванной. Но Клеона показала мне, как превращать постель в софу в дневное время, и, когда я приобрету еще кое-какие вещи, комната будет выглядеть очень уютно.

Плата всего тридцать шиллингов в неделю, потому что верхний этаж и нет лифта, но мне здесь нравится. Из окна открывается чудесный вид, и по утрам комната полна солнца.

Расставание с Бесси было очень тяжелым. Я с трудом удерживалась от слез, потому что понимала, что не права, хотя и она тоже виновата: уж очень ее раздражали мои новые успехи.

Но, прощаясь со мной, она примирительно сказала:

— До свидания, Линда. Не задавайся уж настолько, чтобы совсем забыть обо мне. Я когда-нибудь загляну к тебе, чтобы посмотреть в щелочку на всех этих герцогов и герцогинь.

Я почувствовала такие угрызения совести, что я пошла и купила ей четыре пары шелковых чулок и две шифоновые комбинации, которые еще раньше приглядела в магазине на Шафтсбери-авеню и знала, что ей они понравятся.

Она была ужасно довольна, особенно комбинациями.

Эти расходы, конечно, подорвали мой недельный бюджет, но я очень здорово экономлю за счет приглашений на завтраки и ужины.

Еще когда мы говорили с Клеоной о переезде, она спросила, где бы я хотела поселиться.

Я рассказала ей, что Питер как-то вскользь пообещал подыскать мне квартиру. Она долго смотрела на меня молча и потом сказала:

— Конечно, это не мое дело, но не кажется ли тебе, что неблагоразумно так быстро соглашаться на его условия?

— Условия? — переспросила я.

— Но ты же понимаешь, что если он берется найти тебе квартиру, то станет за нее платить, а если он будет платить, значит, тебе придется принять и его… вместе с обстановкой.

Я ужаснулась:

— Никогда бы об этом не подумала.

Клеона усмехнулась и сказала небрежно:

— На твоем месте я бы призадумалась. И если хочешь совет, Линда, не позволяй мужчине платить за крышу над головой, а то может неловко получиться, когда с ним поссоришься.

Я возмутилась, потому что вовсе не собиралась позволять кому-нибудь платить за себя.

— Не будь дурочкой, — лениво протянула Клеона. — Можно подумать, что ты сможешь купить себе меховое манто, новые платья и вообще прилично одеться на четыре фунта в неделю!

Ее слова раскрыли мне глаза на истинное положение вещей. А я-то все недоумевала, откуда у девушек Канталупа такие роскошные туалеты и дорогие меха, ведь не могут же они сами покупать себе все это!

Когда через два дня мы встретились с Питером, он сказал:

— Кстати, Линда, полагаю, вам понадобятся кое-какие вещи для уик-энда. Я послал Канталупу чек на сто фунтов, чтобы вы могли приобрести себе все необходимое. Вам он, вероятно, сделает скидку.

— Нет, нет, я никак не могу вам этого позволить! — воскликнула я.

— Но ведь для поездки за город вам потребуются вещи, которые вы иначе не стали бы покупать.

Я была так смущена, что могла только сказать: «Благодарю вас», и лишь потом вспомнила, что мне следовало отказаться; но со мной никогда еще подобного не случалось!

На следующее утро я, слегка заикаясь, спросила об этом мадам Жан, но она восприняла все как должное и действительно сбавила цену на все, что я захотела приобрести.

Теперь у меня великолепный гардероб, столько прекрасных туалетов, и предстоящий уик-энд меня нисколько не беспокоит — во всяком случае, что касается моей наружности, но относительно самого общества я не вполне уверена, а в Питере не уверена совсем.

Мы уже четыре раза встречались с Питером. Он приглашал меня то позавтракать, то поужинать в разные места. Вчера вечером все вышло несколько странно; когда мы выходили после танцев в каком-то клубе, Питер обнял меня за талию.

— Мы будем счастливы вместе, — сказал он, — правда, Линда?

— О, вы так чудесно развлекаете меня, — ответила я искренне. — Вы очень добры ко мне.

— Можно мне сегодня зайти взглянуть на вашу квартиру? — спросил он.

Я отрицательно покачала головой.

— Она еще не готова, там не на что смотреть. Сначала я хочу все как следует устроить.

— Проблема в деньгах? — спросил он.

— Конечно, я не могу позволить себе купить все сразу, — сказала я.

Питер вынул бумажник и протянул мне пять десятифунтовых банкнотов.

— Я не могу взять эти деньги, Питер, — запротестовала я. — Вы уже подарили мне чудесные туалеты для уик-энда.

— Для чего же еще деньги, как не для того, чтоб тратить их на такое прелестное создание, как вы, Линда? — сказал он небрежно.

— Нет, нет…

Я взяла из его руки деньги и положила их ему в карман.

Потом он попытался поцеловать меня, и я поняла, что, если позволю ему это, он снова предложит мне деньги и будет вправе рассчитывать, что я возьму их.

Я ухитрилась повернуть голову, и поцелуй пришелся в щеку. Он не настаивал, чего я так боялась, только сказал:

— Что вы за очаровательный бесенок, Линда! — И поцеловал меня в плечо, с которого съехала накидка.

У Клеоны еще горел свет, поэтому, проходя мимо ее двери, я постучала. Она пригласила меня войти. Я застала ее в халате у электрического камина.

У нее прелестная квартира: две комнаты, ванная и крошечная кухня. Вся обстановка в темно-синих тонах, и стены выкрашены под сосновые панели. Смотрится очень богато. Но у Клеоны вообще все выглядит очень дорогим, а какие у нее чудесные драгоценности!

— Хорошо провела время? — спросила она.

— Прекрасно, — ответила я. — И что ты думаешь, Питер предложил мне пятьдесят фунтов на мебель.

Клеона подняла брови.

— Неплохо для начала, — сказала она.

— Я не взяла. Мне кажется, это было бы нехорошо.

— Детка! — воскликнула Клеона. — Питера не грех и охмурить. Ни один другой мужчина в Лондоне не разбил столько доверчивых сердец… Ты влюблена в него?

— Разумеется, нет. Он мне в отцы годится.