Встречи и разлуки

Вся его хитрость была слишком прозрачна, а Вера вела себя очень глупо, томно заглядывая ему в глаза и опуская голову ему на плечо во время танцев.

Мужчины — скверные актеры. Полчаса спустя эта затея Питеру наскучила, и он бросил свою игру.

Хью и я решили потанцевать, и, когда мы проходили мимо их столика, я не могла отказать себе в удовольствии и помахала рукой:

— Привет, Питер, как мило, что вы здесь!

Он вскочил и представил меня Вере.

Она поздоровалась ледяным тоном, окинула меня презрительным взглядом и принялась обхаживать Хью. Все это было так грубо, что я решила проучить ее.

— Вы не хотите потанцевать со мной, Питер? — спросила я с улыбкой.

Будь он умнее, он бы отказался и тем самым отплатил бы мне за мое поведение, но он тут же пригласил меня.

Мы оставили Хью с Верой, которая так взбеленилась, как он мне потом рассказывал, что чуть не шипела от злости.

Питер обнял меня очень крепко.

— Это не может продолжаться, Линда, — сказал он.

— Совершенно согласна, — ответила я. — Здесь слишком тесно.

Он слегка встряхнул меня.

— Хватит дурачиться. Вы же знаете, что я имею в виду, вы не можете так со мной обращаться.

— Почему? — спросила я, помахав какому-то знакомому через его плечо.

— Потому что я этого не потерплю, — прорычал он.

Я пожала плечами.

— Ну что же, дорогой, это ваше дело.

Я старалась болтать о разных разностях. Питер хмуро молчал. Мы подошли к столу, где сидела Вера.

— Простите меня, — сказала я ей, — что я увела от вас Питера, но мы с ним старые друзья, и нам есть о чем поговорить!

Прежде чем она успела придумать что-нибудь достойное в ответ, Хью вскочил и утащил меня в круг танцующих.

Мы с ним посмеялись над всей этой историей, но, вернувшись домой, я устыдилась своего поведения. Мне стало настолько не по себе, что я села и написала Питеру записку. Это была, конечно, слабость с моей стороны, но я не могу обижать людей, в особенности когда они была добры ко мне.

«Извините, Питер, — написала я, — я просто свинья. Линда». И отправила записку ему домой с посыльным.

На следующее утро мне доставили корзину роз с приглашением на завтрак. Когда я приехала в «Ритц», Питер уже ждал меня, и я сразу же увидела, что он в хорошем настроении.

Сделав заказ, Питер сказал:

— Мне надо вас кое о чем спросить, Линда.

— О чем?

— Почему бы вам не уехать со мной навсегда? — сказал он очень серьезно. — Я заставлю жену развестись со мной, и мы поженимся.

На какое-то мгновение я не поверила своим ушам, но потом вспомнила, что ему неизвестно о том, что Клеона рассказала мне о своем романе с ним.

Он, наверно, видел ее, когда заезжал за мной к Канталупу, и знал, что она там работает, но не догадывался, насколько мы с ней близки, потому что я никогда не упоминала о ней при нем.

Я не сразу поняла, о чем он говорит, но потом во мне поднялась такая злость к нему за его попытку провести меня так же, как он сделал это десять лет назад с Клеоной, что вместо того, чтобы дать какой-то осторожный уклончивый ответ, я выпалила первое, что пришло мне в голову.

— Господи, Питер, — сказала я, — подумать только, что вы пытаетесь разыграть со мной этот старый трюк!

— Какой старый трюк? — резко спросил он.

Впервые со дня нашего знакомства я увидела, как он покраснел.

И тут я сообразила, что не должна выдавать Клеону. Питер богатый и влиятельный человек и имеет возможность навредить ей. Если один мужчина может достать тебе работу, другой так же легко может лишить тебя ее. Я быстро изменила тон.

— Вы никогда не упоминали при мне о вашей жене.

— Я не могу говорить о ней. У нас плохие отношения, и уже много лет.

— Может быть, она вас не понимает, — сказала я.

Он быстро взглянул на меня, чтобы убедиться, не смеюсь ли я над ним, но я сохраняла серьезный вид.

— Пусть это прозвучит банально, — сказал он, — но дело именно так и обстоит, она не любит меня, и я не люблю ее. — И совсем другим тоном, пылко воскликнул: — Как было бы чудесно, если бы мы всегда были вместе, дорогая!

— Вы уверены, что ваша жена захочет развода?

— Уверен, если я дам ей для этого основания. Мы уедем на Таити или еще в какие-нибудь волшебные края, пока не прекратятся все эти скандалы и сплетни. Ну скажите же, что вы согласны! Прошу вас, Линда!

Я опустила глаза, как будто напряженно думая, а потом спросила:

— А почему ваша жена не развелась с вами раньше, раз вы с ней давно не живете?

Он начал мямлить, запинаться и невнятно бормотать что-то о скандалах и перемывании на людях грязного белья и всякую прочую избитую ерунду.

— Я подумаю о вашем предложении, — сказала я спокойно. — Но лучше было бы, если бы ваша жена дала вам письменное обещание развестись с вами, если вы дадите ей основания.

После этого атмосфера за завтраком была, конечно, не очень жизнерадостной. А потом мы поехали к нему послушать новые пластинки, полученные им из Америки.

Я бросила жакет и шляпу на кресло и только собралась поставить пластинку, как Питер схватил меня за плечи и повернул лицом к себе.

— Вы играете со мной, Линда, — сказал он. — Ведь так?

— Мне больно, Питер, — воскликнула я, пытаясь высвободиться, но у него были такие сильные пальцы, что мне это не удалось.

— Вам на меня наплевать, вы хотите только мучить меня, вы меня с ума сводите! Я не потерплю этой пытки!

Он обнял меня и поцеловал, и целовал снова и снова, так что у меня заболели губы. Как я ни старалась, бороться с ним было невозможно.

Внезапно он отпустил меня и оттолкнул, так что я налетела на софу и должна была ухватиться за нее, чтобы не упасть.

Питер тяжело дышал, глаза у него потемнели.

— Вот! — сказал он с торжеством. — Мне давно следовало так поступить. Я дошел до предела, мое терпение истощилось. Или вы уедете со мной, или убирайтесь к черту!

Я была настолько поражена, что только молча смотрела на него во все глаза. Потом я поднесла руку ко рту. На пальцах у меня остались следы крови.

Слезы выступили у меня на глазах, не столько от боли, сколько от шока. Питер заметил это.

— О черт! — сказал он. — Уходите лучше, пока я еще владею собой.

С этими словами он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Постояв минуту, я надела жакет и шляпу и вышла на улицу.

Поцелуи разочаровали меня. Я ожидала совсем другого!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

О, я отдала бы все на свете, чтобы иметь возможность позвонить маме и рассказать ей о том, что произошло!

Но сейчас, ночью, это было бы неразумно: во-первых, телефон в баре, а он закрыт, а во-вторых, мама стала бы пытаться убедить меня согласиться.

Только подумать, что я, Линда Снелл, отказалась выйти замуж за лорда! Это просто, как сказала бы Бесси, «умора».

Правда, лорд всего лишь Пупсик, и я слишком хорошо знаю, чего он стоит, но, с другой стороны, лорд — это все-таки лорд, и что там ни говори, а я бы стала называться «миледи»…

Как только мы сели в его машину, Пупсик достал из кармана маленькую коробочку. Внутри оказалось очаровательное кольцо с крупным сапфиром.

— О Пупсик, какая прелесть! — воскликнула я.

Пупсик остановил машину и сказал, слегка задыхаясь от волнения:

— Линда, будьте моей женой!

Я так удивилась, что не знала, что сказать, и просто сидела, держа в руках коробочку с кольцом. Я смотрела сквозь переднее стекло, стараясь понять, что со мной происходит.

Странно, но в этот момент я думала только о потоке машин, двигавшихся нам навстречу, о мелькающих огнях, о шуршании колес.

Я просто не могла вообразить Пупсика своим мужем. Замужество с ним не укладывалось у меня в голове. Это настолько неестественно, что, казалось, не имело ко мне отношения. Его предложение было нереальным, нелепым, чем-то вроде игры, например, «что бы вы сделали, если бы стали миллионером?».

Поскольку я молчала, Пупсик взял мою руку и принялся целовать ее, повторяя: