Незримый гений (СИ)

Дон Жуан — На самом деле Брилл видела лишь малую часть событий. Разумеется, она заметила смену актера и была очарована его голосом (пожалуйста, учтите, что она никогда не слышала, как поет «Эрик»). Однако осознание ею истинной подоплеки ее видений произошло за секунды до того, как с Эрика сорвали маску. Так что Брилл никогда не видела лица «Дон Жуана» и не имеет причин считать, что оно изуродовано, поскольку Пьянджи тоже носил маску. Она также не видела, как Призрак уронил люстру и похитил Кристину — она была слишком занята тем, чтобы увести людей от опасности, и в это время не смотрела на сцену. Поэтому для нее таинственный мужчина на сцене был не более чем дублером — и никак не связан с катастрофой. Когда Брилл, увидев Пьянджи, вышла на сцену, то заметила у того на шее веревку, но не имела возможности рассмотреть ее перед тем, как провалилась. Тем не менее, у нее нет причин подозревать, что он был задушен, поскольку она фактически не видела, что это была удавка.

Под оперным театром — Когда Брилл оказалась под театром, она столкнулась с озабоченным грязным типом, который и рассказал ей о людях, которые охотятся на Призрака Оперы. Она поняла, что во всем произошедшем винят Призрака. Поэтому, когда она нашла в подвалах Эрика, то предположила, что на него напал кто-то, кто принял его за Призрака Оперы. В своем сострадании раненому и отчаявшемуся человеку Брилл даже не предполагала, что он может быть «человеком за образом призрака». Хотя Эрик и был без маски во время их путешествия к выходу, во тьме и дыму она не разглядела толком его лица. Он надел маску, как только они очутились вне здания, когда Брилл побежала за помощью.

Эрик — Пока Эрик приходил в себя в ее доме, Брилл не снимала с него маску, думая (вполне оправданно), что он по той или иной причине может болезненно на это среагировать. Большую часть жизни она была доктором-самоучкой и дочерью полевого хирурга, поэтому не испытывала особой нужды видеть его лицо — поскольку решила, что это не имеет значения. Из взаимоотношений с Эриком Брилл вынесла, что он музыкант, но хотя он и играл в ее присутствии на пианино и скрипке, она никогда не слышала, как он поет (т. е. не могла идентифицировать его как человека, который пел партию Дон Жуана). Эрик сказал Брилл и Коннеру, что сотрудничал с директорами оперного театра, и они в это поверили. Брилл стало известно кое-что о прошлом Эрика, но это в первую очередь касается его детства, — она знает, что он был заброшенным и забитым ребенком из-за своего лица.

Происшествие с парижской полицией — Когда к ним явились полицейские (глава 21), они задавали Брилл вопросы о вечере премьеры «Дон Жуана Торжествующего». Они спрашивали, не заметила ли она что-нибудь подозрительное. Однако они не упомянули ни лицевые дефекты или какую-либо маску, ни похищение Кристины, ни то, что весь этот хаос устроил мужчина, игравший Дон Жуана (знают ли это они сами или нет, уже неважно). Однако когда они спросили о чем-то необычном, Брилл первым делом подумала об Эрике, признавая, что большинство людей при виде маски будут захвачены врасплох и подозрительны. Поэтому она и соврала, что он — ее муж. Она решила, что это разумный выход, чтобы избежать голословных обвинений против того, кому не повезло выглядеть не так, как прочие. (Также стоит отметить, что Эндрю, который написал письмо в полицию, на данном этапе не имел никаких причин считать, что Эрик и есть Призрак Оперы. Он надеялся на то же, чего боялась Брилл, — а именно, что Эрика обвинят лишь за то, что он отличается от других.) После ухода полиции Эрик едва не рассказал Брилл всю правду, но их прервало возвращение Коннера. В 28-й главе Эрик снова едва не рассказал ей все, но на сей раз Брилл просто сбежала, намереваясь выманить его из хлева. К тому моменту, как он ее догнал, их диалог принял совсем иной оборот.

Возвращение в оперный театр — Коннер наводил справки в Опере, пытаясь определить местонахождение Эрика. Впоследствии он выяснил, что Эрик здесь не работает и никогда не работал. Однако Коннер в то время не контактировал с Брилл, поэтому она ничего не знает о его открытиях. И на данный момент она и не думает задавать тот же вопрос.

========== Глава 38: Веселого Рождества ==========

Небрежно помахивая опустевшим ведром, Брилл не спеша брела по темному коридору, держа перед собой фонарь, указывающий ей путь сквозь сумрак. После одиннадцати часов уборки каждое соприкосновение ступней с полом ощущалось словно электрический разряд через все тело. Однако, несмотря на терзавшую конечности физическую слабость, Брилл испытывала странную эйфорию. Часы показывали, что сейчас позднее рождественское утро, хотя если судить по освещению внутри театра, вполне могла быть еще полночь. Но по какой-то причине Брилл больше не боялась теней. Гнетущая атмосфера, преследовавшая ее с самого появления здесь, очевидно, каким-то образом за ночь растворилась.

Напевая себе под нос один из любимых рождественских гимнов, Брилл резко повернула налево, за сцену, минуя нишу, полную спасенного реквизита с последнего спектакля театра. На мгновение она остановилась и подняла фонарь повыше, чтобы осветить стену, покосившись на вздымавшиеся до самого потолка нарисованные языки пламени. «Я их помню… вечер премьеры «Дон Жуана Торжествующего»… во время той последней сцены там был огонь, похожий на этот, прямо перед тем как начался настоящий пожар…»

С другой стороны занавеса мимо Брилл пронеслась тень, достаточно поколебав воздух, чтобы вызвать рябь вдоль задника. В тот же миг тонкий материал позади нее вздыбился вперед от внезапного дуновения ветра, заставив Брилл слегка отступить.

— Эй? Есть тут кто-нибудь? — неуверенно спросила она и подождала ответа, думая, что сейчас-то ее охватит страх — но тот оставался взаперти.

Поскольку никто не отозвался, Брилл вздохнула и пошла дальше, поводя плечами, чтобы избавиться от спазма в позвоночнике. Вновь резко свернув налево, она обогнула край задников — и врезалась в того, кто шел навстречу. Падая навзничь, Брилл громко ахнула, на что эхом откликнулся пронзительный вскрик второй оказавшейся на полу жертвы их столкновения.

Быстро совладав с дыханием, Брилл посмотрела на юную блондинку, вопящую во весь голос в футе от нее.

— Чшшш. Бога ради, все в порядке. Это всего лишь я. Успокойтесь, — заявила Брилл и протянула руку, чтобы утихомирить девушку.

Замерев от прикосновения Брилл, та открыла глаза и сконфуженно уставилась ей в лицо, осознав, что не столкнулась во тьме с каким-нибудь подлым негодяем. Девушка нервно хихикнула и села чуть прямее.

— Как сказать, — прощебетала она. — Вы меня чуть до смерти не выпугали.

— Простите, я не видела вас, пока мы друг в друга не врезались, — со слабой улыбкой отозвалась Брилл, пока они разглядывали одна другую. Смех девушки, пусть и нервный, оказался заразительным. Медленно поднявшись, Брилл принялась собирать свой инвентарь, быстро поправив фонарь, пока тот не погас.

Встав на ноги подобным же образом, блондинка протянула изящную руку.

— Меня зовут Мэг, — с улыбкой представилась она. — Я балерина в этом театре, пускай и не самая лучшая.

Слегка колеблясь, принимать ли протянутую руку, Брилл потупилась. Начав работать в Опере, она быстро составила для себя свод правил, и среди них был запрет на заведение друзей. Так будет легче уйти, если придется… если Эндрю найдет ее… без эмоциональных привязанностей. С шумом выдохнув, Брилл вновь взглянула в приветливое лицо Мэг и все-таки пожала предложенную руку. «Не стоит грубить людям. Иметь возможность переброситься словом — не преступление… возможно, неплохо будет хоть разок поговорить с кем-то моего возраста… пусть даже она балерина».

— Я Брилл, — медленно проговорила она и добавила: — Одна из местных уборщиц. — Признавая свой низкий статус, Брилл была уверена, что девушка быстро оставит ее в покое, но, к ее удивлению, та лишь улыбнулась и наклонилась помочь ей собрать инвентарь.