Утро нового века (СИ)

отдам.

— Эка, пробрало тебя! — присвистнул Григорий. — Прямо не узнаю.

— Когда не вижу её, думаю, вот войду в дом, а её там нет. Страшно становиться!

— Да, женщины, они такие. Позыркают глазищами своими, и ты уже сам не свой. Попадёшь в их сети — пропадёшь.

— Вот я и пропадаю. Спрятать её ото всех, любоваться и любить. Хочу, что бы она была только моя.

— Что же мешает?

Андрей горько усмехнулся.

— Не любит она меня.

— Что?! — Армянин хлопнул пудовой рукой по столешнице. — Да только за то, что ты для неё сделал, она пятки тебе лизать должна и, на коленях молиться, о твоём здравии, день и ночь.

— Она благодарна. Не более.

— Вот, почему я баб до себя близко не допускаю. — Проворчал Григорий и сочувственно посмотрел на понурившегося друга. — Не хочу как ты, сердцем маяться. Слушай, Андрюх, а ты ей сказал, что обвинение с неё снято, а вражина издох?

— Нет. Она надеется, ждёт, а я молчу. — Андрей вздохнул. — Если открою рот и скажу правду, она уйдёт в это проклятый монастырь! — не сдержавшись, прорычал он.

— Правильно делаешь, что не говоришь. — Одобрил Армянин, разливая по рюмкам остатки водки. — Андрей, ты же умный. Помысли, как удержать её возле себя.

— Что именно?

— Тебе видней. Возьми её измором.

Рунич задумался.

— Разве что воспользоваться… — пробормотал он и, лицо его расплылось в недоброй ухмылке.

— Придумал?

— Кажется, да.

Григорий поднял рюмку и провозгласил:

— Давай выпьем, за твой успех.

Выпили. Рыжий богатырь обнял друга и проворчал:

— Когда я приеду к тебе в следующий раз, чтобы тут у тебя голопузый пострел ползал, а Дашуха твоей покорной женой была. Понял? И никак иначе!

— Ты куда-то уезжаешь? — встрепенулся Андрей.

— Как и обещал, в новом веке — новая жизнь. Завязал я. Еду в Астрахань. Займусь рыбным промыслом.

— Денег хватит на покупку своего дела?

— Мошна полна! — захохотал Гришка. — На мой оставшийся, грешный век хватит.

Простившись с Григорием, Андрей провёл в кабинете весь день.

========== Глава 3 ==========

Елена проснулась от того, что кто-то, тихо звал её:

— Лена.

Она открыла глаза. На краю кровати сидел Арсений. Приподнявшись, она бросилась к нему в объятия.

— Обними меня, Арсений. Обними крепче!

Одной рукой придерживая её стан, он взял в ладонь её дрожащие пальчики и поцеловал, успокаивающе произнеся:

— Ты спала. Я услышал, что ты закричала. Тебе приснился кошмар?

— Да. И это ужасный сон! Ты, ты… тебя убили!

— Ну, что ты, милая, — мягко говорил он, прижимая её к себе. — Я здесь, с тобой. Это просто сон.

Сквозь тонкий батист рубашки, он чувствовал, как сильно бьётся её сердце.

— Мне страшно!

— Не бойся, ангел мой.

Ища защиты, Елена еще крепче прижалась к нему.

Закрыв глаза, Арсений качал её как ребёнка, не в силах разжать объятия и, оторваться от любимой женщины

— Скоро всё закончиться. Даша будет свободна и, мы уедем. Далеко, далеко.Там ты избавишься от страхов и ночных кошмаров.

Когда Елена заснула у него на плече, он, осторожно, чтобы не разбудить, уложил её на постель, укрыл одеялом.

— Спи, любимая.

Посмотрел на стенные часы. Скоро должен вернуться из города отец. Нельзя, чтобы он застал его здесь. Иначе — скандал! Нехотя Арсений покинул комнату.

***

Склонившись над столом, Дарья писала письмо Анне.

Андрей Михайлович, вошёл в комнату, и встал за её спиной. Увлечённая написанием, девушка не замечала его. Когда он кашлянул, вздрогнула и приподнялась с кресла.

— Андрей!

— Не пугайся Даша. Прошу извинить, что потревожил. Мне нужно поговорить с тобой.

— Прошу. — Даша, озадаченная его серьёзным тоном, неуверенно указала на кресло.

Андрей Михайлович сел напротив неё. Девушка молчала, ожидая, что он первым начнёт разговор.

— Даша, ты знаешь, я твой друг и друг твоей семьи, не считая вашего зятя, с которым у меня возникли разногласия.

— Разногласия? — удивилась Дарья. — Ты считаешь смерть отца Василия Антоновича разногласием?

— В участи несчастного старика Ушакова нет моей вины, — не теряя хладнокровия, уверенно проговорил Андрей. — Это чудовище азарта проглотило его, а вовсе не я. С таким же успехом он мог покончить с собой в любом ином игорном доме. Мне не повезло, потому, что его выстрел прозвучал именно здесь. Претензии Василия Ушакова необоснованны. Я же поступил так, как диктует кодекс чести игрока.

— В этом ты прав, — прервала его Дарья. — Твоё спокойствие и рассудительность не помешали бы никому из нас. Однако твоя жёсткость пугает меня.

— Если бы я провел своё детство и юность по-другому, в родительском имении или какой-нибудь тихой обители, как провела их ты, я был бы другим. Я бы больше любил и умел прощать, меньше презирал и ненавидел.

— Может быть, — девушка опустила глаза.

— Я бы просто радовался жизни, — продолжал Андрей. — И мне не было бы никакого дела до того, что там, в мире, твориться. Однако моя жизнь пошла по иному руслу. Тогда этого требовали обстоятельства.

Дарья взволнованно вздохнула.

— Прошу, не нужно вспоминать о плохом.

— Я бы рад, но, обстоятельства, как и тогда, требуют. Ты знаешь, Даша, что для меня ты значишь очень многое. У меня к тебе большое и светлое чувство.

— Андрей, я всё знаю, но зачем напоминать об этом, тем более, что ничего изменить нельзя.

— Придётся изменить. — Неожиданно перебил её Рунич.

— Я не вполне понимаю тебя. — Дарья с нарастающей тревогой смотрела на него.

— Скажу, прямо. С недавних пор, в «Дюссо» повадилась одна компания. Всё бы ничего, если бы не одно обстоятельство. Они играли и выиграли много денег, говоря попросту — сорвали банк. Тем самым поставив моё заведение под удар. Чтобы не допустить этого, я обязан, срочно улучшить свои финансовые дела. Дарья, ты моя любовь, но то, что я скажу тебе сейчас, ты можешь воспринять неправильно. Выслушай меня спокойно.

— Говори.

Не ожидая от такого предисловия ничего хорошего, она внутренне напряглась.

— Я решил выставить на аукцион все имеющиеся у меня закладные и векселя, в том числе и Ушакова.

— Господи… — только и смогла вымолвить Даша.

Она взяла со стола бокал с водой, отпила глоток. От волнения, у неё моментально разболелась голова.

— Успокойся. — Рунич погладил её дрожащие плечи.

— Твоё решение так неожиданно, — нехотя произнесла она. — Можно ли как-нибудь избежать… хотя бы в отношении векселей Ушакова. Наша сестра ждёт ребёнка. Имущество принадлежит малышу, равно как и его отцу.

— Допустим, я соглашусь, но… — в голосе Андрея зазвенели стальные ноты. — С условием.

— Условие? — от недоброго предчувствия у Даши перехватило дыхание.

— Рискуя своим «Дюссо», я не стану трогать имущество Ушакова и Анны, в обмен на твоё согласие на наш брак. — Спокойным тоном, произнёс он.

Даша невольно ахнула и схватилась за сердце.

— Брак с монахиней?

— Даша, время твоего монашества давно прошло.

— Нет! — вскрикнула девушка. — Однажды я уже дала клятву Богу. Я служила ему. И мне претит идти на поводу у инстинктов!

— А у любви на поводу? Ведь с тех пор как мы встретились, ты тоже… — Рунич склонился её лицу и заглянул в глаза. — Испытываешь ко мне то, что у каждого человека в крови…естественные побуждения быть любимой.

— Именно это обрекает нас на мучения.

— Мне такое и в голову не приходило. — Андрей удивлённо пожал плечами. — Значит, только это удерживает тебя впустить в сердце любовь?

— Любовь уже там. Любовь к Богу. Ты не понимаешь…

— Зато я знаю и понимаю, что такое зло, коварство, низость и подлость. Религия говорит, что они возвращаются к тем, кто их породил.

— Верно! — перебила его Даша. — За дела их спросится и, спрос этот будет, как приговор Судьбы.

— Даша, милая, поверь, со мною ты будешь вне досягаемости любых бед и тем более властей. В этом году в Париже всемирная выставка. Как только поправлю дела в «Дюссо», мы отправимся туда в свадебное путешествие. Если не хочешь в Париж, поедем в Швейцарию. Забудь ты это проклятый монастырь! Забудь прошлое!