Полуночные грехи

Кимберли Логан

Полуночные грехи

Пролог

Лондон, 1813

«Сейчас произойдет что-то ужасное».

Эти слова будто кто-то прокричал спящей леди Джиллиан Давентри над ухом. Семнадцатилетняя девушка мгновенно проснулась, в тревоге открыв глаза. И в это же мгновение раскат грома сотряс дом, заставляя ее сердце замереть в груди. Через несколько секунд вспышка молнии залила спальню Джиллиан призрачным светом.

«Сейчас произойдет что-то ужасное».

Какой-то голос, притаившийся в уголке ее сознания, продолжал коварно нашептывать эти слова. Джиллиан не имела понятия, что ее так напугало. Это чувство было таким сильным, что она никак не могла побороть острый приступ страха, от которого замирало ее сердце, а ладони сами сжимались в кулаки с такой силой, что белели костяшки пальцев. Казалось, даже сам воздух вокруг нее сгустился, предчувствуя неотвратимое несчастье.

Джиллиан вскочила с кровати и обвела взглядом комнату, прижав шелковое покрывало к груди. Она с усилием вглядывалась в тени, пытаясь найти там источник своих страхов. Но все было спокойно. В спальне царила тишина, и только дождь еле слышно шуршал за окном.

«Может быть, мне приснился плохой сон?» – размышляла девушка, пытаясь успокоиться.

Что-то вроде ночного кошмара. И это ведь вполне естественно, особенно если принять во внимание обстоятельства. После того, что случилось сегодня вечером на ежегодном балу у лорда и леди Брайарвуд, странно, что ей вообще удалось заснуть. Последнее, что она помнила, прежде чем ее сморила усталость, были голоса матери и отца. Они ругались в своей комнате. Их спальня находилась в конце коридора, и злые слова, хоть и приглушенные, все же долетали до слуха Джиллиан:

– Черт побери, Элиза! Тебе обязательно устраивать сцены везде, где бы ты ни появилась? Ты бесстыдно флиртовала с Ланскомом и Бедфордом, набросилась на Хоксли прямо на глазах у его несчастной жены. Ты носишь титул маркизы Олбрайт, но ведешь себя как последняя портовая шлюха!

– Я не понимаю, почему ты так злишься, Филипп. Непохоже, чтобы ты ревновал. Я могла бы пройтись голой перед всеми мужчинами Лондона, но тебя бы взволновали только сплетни, которые после этого начались бы.

– Это неправда.

– Нет, это правда. Ты больше не дотрагиваешься до меня, не целуешь. Ты вообще не смотришь в мою сторону, за исключением тех случаев, когда ругаешь за очередной проступок. Как еще я могу привлечь твое внимание?

– Это не может служить извинением твоему сегодняшнему поведению, ведь этот бал был последним, на котором Джиллиан побывала в свой первый светский сезон. А ты все испортила своими возмутительными поступками. Я уверен, что наследник Шиптона уже собирался сделать ей предложение, но сейчас...

– Этот глупый мальчишка? Ну же, Филипп, неужели ты действительно веришь в то, что он способен сделать ее счастливой? У нашей дочери слишком сильный и независимый характер для таких, как он.

– Но, черт, это не одна из твоих театральных пьес. Надо ли напоминать о...

– Мне ни о чем не надо напоминать. Леди Оливия с огромным удовольствием постоянно указывает мне на то, что бывшая актриса совершенно не годится на роль маркизы.

– Моя сестра заботится о благосостоянии нашей семьи. Если ты не думаешь о наших дочерях, то это придется сделать кому-то другому.

– Как ты смеешь обвинять меня в том, что я не думаю о них? А ты много о них думаешь, когда закрываешься в библиотеке со своими книгами и газетами и проводишь все время в переговорах с лондонскими детективами? А как насчет Джиллиан? Ты уверяешь, что заботишься о ее будущем? Но ведь именно ты поощряешь ее непристойный интерес к твоим занятиям. Я почему-то сомневаюсь в том, что общество одобрит это увлечение.

– Моя работа с Боу-стрит (Одна из лондонских улиц, где в 1750 году было открыто первое отделение полиции в Англии.) не вызывает толков в обществе, а вот твое поведение вызывает.

– Ты знал, кого брал в жены. Даже говорил, что будешь любить меня такой, какая я есть. Теперь это не так?

– Боже правый, Элиза! Я настолько устал от этих бесконечных ссор. Скажи мне, что с нами произошло?

Измученный, вопрошающий голос отца все еще звенел в голове Джиллиан. Она вздохнула и заправила за уши прядь черных как смоль волос. Иногда девушка сомневалась, что когда-нибудь сможет понять родителей. Она помнила время, когда мама и папа очень любили друг друга. Но четыре года назад, после смерти дедушки, когда отец принял титул маркиза Олбрайта, их отношения стали меняться к худшему. В конце концов такие словесные перепалки, как сегодня, начали происходить чуть ли не каждый день.

– Джилли?

Голос, который прервал ее размышления, был мягким, нерешительным и едва слышимым в полной тишине. Сначала Джиллиан даже подумала, что ей только показалось, будто кто-то ее зовет. Но в следующий момент очередная вспышка молнии осветила застывшую на пороге дрожащую фигурку в белом одеянии и кружевном ночном чепчике, из-под которого выбивались черные кудри. Джиллиан распознала в ней свою четырнадцатилетнюю сестру Мору.

– Мора? Что случилось? Ты в порядке?

Девочка шагнула вперед. В ее широко открытых голубых глазах светился страх. Руками она обнимала себя, как бы пытаясь защитить худое тельце от чего-то ужасного.

– Я... я н-не знаю. Мне... мне показалось, что я услышала что-то. Какой-то странный звук. И я не могу найти Эми.

Джиллиан сразу всполошилась. Вряд ли их робкая девятилетняя сестренка могла разгуливать по дому ночью в полном одиночестве, да еще во время грозы. Предчувствие беды вернулось к ней с удвоенной силой.

«Сейчас произойдет что-то ужасное».

Сбросив одеяло, она встала, накинула пеньюар, потом подошла к комоду и быстро зажгла свечу. Высоко подняв ее, Джиллиан присоединилась к Море.

– Пойдем поищем Эми вместе, – успокаивающим тоном произнесла девушка, молясь, чтобы на лице не отражалась внутренняя тревога. – Наверняка она просто не смогла заснуть и решила пойти вниз в библиотеку за какой-нибудь книжкой. Я уверена, мы найдем ее в любимом папином кресле свернувшейся калачиком и погруженной в чтение.

«Боже, пожалуйста, пусть это будет правдой!»

Переведя дух, Джиллиан взяла холодную трепещущую ручку Моры в свою ладонь, вышла в еле освещенный пустынный коридор и направилась к лестнице. В жуткой тишине, окутавшей сестер со всех сторон, чувствовалось напряжение. Она пугала их. Беспокойство Джиллиан еще больше возросло, когда та обнаружила, что дверь в спальню родителей распахнута, а внутри никого нет. Кровать с пологом выглядела нетронутой, как будто маркиз и его супруга еще не ложились спать.

Что тут творится? Где мама и папа?

Сестры одолели половину ступеней и оказались на лестничной площадке, как вдруг с первого этажа до них донесся внезапный хлопок. Обе девушки замерли на месте.

– Ч-что это было? – прошептала Мора и с такой силой вцепилась в руку Джиллиан, что той стало больно.

В ответ сестра покачала головой и посмотрела вниз через перила.

– Я не знаю.

Потом послышался стук. Несколько секунд, которые показались им вечностью, девушки прислушивались, стараясь понять, откуда он доносился. Вдруг резкий порыв ветра вихрем пронесся по лестнице, всколыхнув подол пеньюара Джиллиан. И ей все стало ясно.

– Парадный вход!

Не теряя ни секунды на размышления, она побежала вниз, таща за собой Мору.

Все оказалось так, как предполагала Джиллиан. Тяжелая дубовая дверь была широко раскрыта. Порывы ветра раскачивали ее с такой силой, что она билась о стену с громким прерывистым стуком. Паркетный пол намок от дождя, проникавшего внутрь.