Letters of Note (ЛП)

— Могу ли я войти?

Сердце Реджины разбилось немного, когда Эмма заметно вздрогнула.

— Что? Зачем?

— Я не собираюсь приставать к вам, мисс Свон, — пробормотала она, — я просто хотела бы получить шанс на разговор.

Через несколько мгновений Эмма заставила себя кивнуть, делая шаг назад, чтобы Реджина могла протиснуться боком мимо неё. Она вздрогнула, когда их руки почти соприкоснулись.

Реджина неловко стояла в центре незнакомой квартиры, сжав руки в кулаки. Эмма закрыла за собой дверь, а затем прошла мимо неё, чтобы подойди к столу.

Она взяла письмо дрожащими руками. Затем она протянула его.

— Что? — спросила Реджина.

— Если ты хочешь его обратно, — сказала она, не встречаясь с Реджиной глазами. — Я могу принести и другие. Они наверху. Я не долго.

— Я не хочу их обратно, Эмма, — выдавила Реджина, подавляя желание закатить глаза. — Ты думаешь, что я хочу прочитать их снова?

Эмма моргнула.

— Нет, — призналась она, опустив руку с письмом, — но ты, возможно, хочешь их сжечь или что-то.

Реджина фыркнула.

— Немного поздно для этого сейчас. Я должна была сделать это прежде, чем Генри положил свои липкие ручонки на них.

Эмма вздрогнула. Она действительно не могла сказать, как не догадалась, что за всем этим стоял её по природе назойливый сын.

«Генри, — простонала она про себя, падая на ближайший стул».

— Конечно, кто же ещё?

Реджина медленно подошла к стулу, присаживаясь в кресло напротив.

— Ты… на самом деле не догадывалась?

— Нет, — сказала Эмма, опустив голову на руки, — но, если честно, я не сильно сосредотачивала внимание на этом, я была больше озабочена самими письмами.

Реджина поморщилась.

— Вполне понятно.

Наступило молчание, когда Эмма уставилась на выбоины в деревянном столе перед ней. Угол письма всё ещё был виден ей, и она не могла промолчать.

— Ты серьезно? — услышала она вопрос из своих уст.

Реджина знала с того момента, когда Эмма открыла дверь, что этот вопрос будет задан, но не могла остановить свой голос от дребезжания, когда ответила:

— Да.

— Обо всем?

— Да.

— Почему… — спросила Эмма нервно, — почему ты ничего не сказала раньше?

— А ты бы сказала? — спросила Реджина, сложив руки на краю стола. — Если бы… если бы влюбилась в кого-то, с кем быть, очевидно, не суждено.

От услышанных, произнесенных вслух слов сердце Эммы остановилось на мгновение.

— Нет, — тихо сказала она, наконец поднимая голову, — я полагаю, что нет.

Реджина заметила, что зеленые глаза Эммы посинели. Она знала, что это означало. Она хотела не знать, но она знала её слишком хорошо.

— Я сожалею, что ты узнала, — сказала она, опустив глаза.

Эмма нахмурилась.

— Прости? Почему?

— Потому что это уже было достаточно неудобно между нами, — вздохнула Реджина, — а теперь… наверное, невыносимо. Немногие люди смогли бы оставить в прошлом что-то, подобное этому. Я очень сомневаюсь, что у нас получится.

— Реджина…

— Я пойму, если ты решишь избегать меня, — решительно сказала Реджина, хотя слова вызвали боль в её сердце, — мне не нравится это, но я понимаю.

— Реджина.

— Насчёт того, что мы скажем Генри… что ж, он умный мальчик, он должен быть в состоянии поня…

— Ты когда-нибудь перестанешь болтать? — сорвалась вдруг Эмма.

Реджина моргнула, глядя на неё снизу вверх.

— Прошу прощения?

— Просто заткнись на минуту, — сказала Эмма, вставая со стула и начиная расхаживать по комнате с одной рукой, прижатой напротив лба, — просто дай мне подумать.

— Конечно, тут не так много, чтобы…

— Заткнись! — прервала Эмма. — Боже! Перестань, Реджина. Эта самокритичная хрень действительно не работает со мной, ты знаешь.

— Что ты имеешь ввиду под «самокритичной хренью»? — прошипела Реджина.

— Это, — сказала Эмма, указывая на оборонительную позицию Реджины, — это предположение, что я тебя ненавижу. Эти убеждения, что ты не достаточно хороша. Это утомительно. И это смешно.

— Мисс Свон, я…

— Это глупо, Реджина, — говорила Эмма в более быстром темпе, её грудь вздымалась под тонкой белой рубашкой. — Смотри, я знаю, что у тебя и Генри было несколько столкновений недавно, и я знаю, что я абсолютно ничего не знаю о твоей матери, но из того, что я поняла, я предполагаю, что она совсем не была матерью Терезой. Но это не значит, что ты ничего не стоишь. Это вовсе не означает, что я собираюсь безжалостно поставить крест на тебе лишь потому, что у тебя были некоторые трудности в прошлом.

Реджина моргнула.

— Ты… ты не сделаешь это?

— Конечно, я не сделаю это, — закатила глаза Эмма, — я хороший человек, веришь или нет. Ты призналась мне во многих вещах, и я не собираюсь использовать их против тебя. Мне просто нужно… понять всё. Это много для понимания.

Реджина медленно кивнула.

— Очень хорошо.

Эмма продолжала расхаживать по квартире в течение нескольких минут. Реджина наблюдала за ней, не сводя глаз с локонов женщины, что подпрыгивали на фоне изгиба позвоночника. Это немного возбудило её.

— Ты не собираешься рассказать кому-либо? — услышала она свой голос, задающий вопрос.

Эмма вдруг остановилась, как вкопанная, поворачиваясь к женщине, которая до сих пор терпеливо сидела за кухонным столом, впиваясь пальцами в собственные колени.

— А ты хочешь этого?

— Нет.

— Тогда нет, — ответила Эмма, — я не буду.

Реджина кивнула. Она знала, что ей следовало почувствовать облегчение.

— И… — продолжала она, сглатывая, — будем ли мы… будем ли мы в порядке?

Прислонившись к деревянной балке, что протянулась от потолка до пола лофта, Эмма позволила себе улыбнуться.

— Я не уверена, что мы когда-либо были в порядке, Реджина.

— Действительно.

— Но, да, — продолжала она, склонив голову набок, — мы будем в порядке, так или иначе.

Реджина кивнула, глядя вниз на стол. Наступившая тишина была слишком тяжелой для неё, и в конце концов она была прервана звуком стула, который она задвинула. Эмма наблюдала, как она поднялась, нахмурив брови.

— Куда ты идёшь?

— Домой, — ответила Реджина, сделав маленький шажок навстречу ей, — я думаю… я думаю, тебе нужно время, чтобы действительно подумать обо всём, о том, что это значит. А мне нужно время, чтобы подумать о подходящем наказании для твоего сына.

Эмма рассмеялась.

— Так теперь он мой сын?

— После этого маленького трюка, — ответила Реджина, поднимая одну бровь, — ты можешь держать пари, что он твой.

Эмма фыркнула, покачав головой. Реджина начала идти к двери, застегивая пальто более плотно вокруг себя.

Когда она проходила мимо Эммы, ей показалось, что она поймала её на резком вдохе, словно та пыталась обнаружить какой-то аромат.

— Если ты захочешь поговорить со мной об этом, — сказала она, достигнув рукой дверную ручку, — что ж, ты знаешь, где найти меня.

Эмма кивнула, повернувшись к ней лицом.

— Да, благодарю.

Реджина не двигалась, чтобы уйти. Её пальцы сжались вокруг металлической ручки, а лоб был нахмурен, когда она пыталась настроить себя, чтобы сказать что-то. Эмма ждала, но ничего не произошло.

— И если ты хочешь поговорить со мной, — тихо ответила Эмма, — ты знаешь, где найти меня тоже.

Реджина просто кивнула. Она выглядела крошечной в этот момент: маленькой и неуверенной, сломанной и не подлежащей ремонту. Та же печаль, что ударяла в грудь Эмму, когда она заканчивала читать одно из писем, вдруг ударила между ребрами ещё раз.

— Не уходи.

Реджина повернулась, чтобы посмотреть на неё.

— Что?

— Не уходи, — сказала Эмма, качая головой. Она сделала крошечный шаг вперед, — пожалуйста.

Путаница отобразилась на лице Реджины.

— Эмма, я…

Эмма сделала ещё один шаг вперёд, протягивая руку, чтобы потянуть пальцы Реджины от дверной ручки. Она разжала их один за другим, пока рука той не была снова свободной, пустой.