Bruises (ЛП)

[Х]

Реджина вернулась обратно домой в 9 вечера, после целого дня в мэрии, а затем нескольких часов в больнице с Генри. Он, казалось, почти полностью вернулся к своему старому «я», вплоть до его множественных вопросов.

— Где Эмма сегодня? Она останется в городе? Я до сих пор не понимаю, как она оказалась здесь. Я думал, ты сказала, когда приехала в Бостон, что не нашла её?

К тому времени, когда она вернулась домой, Реджина изнывала от истощения. И всё же она так и не смогла отвлечься от Эммы, сидящей в одиночестве в тёмном гостиничном номере, в котором у самой Реджины, вероятно, был прискорбный секс один или два раза.

Она сняла туфли в коридоре и включила свет. Боже, здесь было так тихо.

Зайдя на кухню, Реджина направилась прямо к холодильнику. Она не ела большую часть дня, и её желудок урчал. Только когда она оказалась в трёх футах от него, она вспомнила, что у неё всё ещё не было времени сходить по магазинам.

Она остановилась.

— Чёрт побери.

Она знала, что там осталась пицца, но не была уверена, что сможет её съесть. С Эммой есть её было нормально, даже здорово. Но сидеть одной в пустой кухне казалось грустным.

Эмма тоже будет есть одна, осознала она. Они должны были поужинать вместе.

Мысль проскользнула в её голову, как тень, и она тут же покачала головой, ругая себя. Ты говоришь как подросток. Держи себя в руках. Тем не менее, она долго смотрела на дверь, ожидая, когда кто-то войдёт.

Потом она заметила, что на стойке лежал листок бумаги, который она точно не оставляла там тем утром, и поспешила к нему так быстро, что у неё начали болеть ноги.

Реджина,

Я надеюсь, ты не возражаешь, что я использовала твой запасной ключ, как ты и сказала, чтобы я могла прийти в любое время, но ты, вероятно, не имела в виду это буквально.

Я просто хотела сделать что-нибудь приятное, чтобы поблагодарить тебя за вчерашнее. Полагаю, что ты, вероятно, не сходила по магазинам, так что проверь холодильник.

Я зарегистрировалась в 17-ом номере в «У Бабушки». Я сказала ей, что если ты придёшь, она может впустить тебя, когда угодно. Я собираюсь пойти и проверить её закусочную сегодня вечером. Чувствую, что это может быть интересным опытом.

Ещё раз спасибо и до скорой встречи,

Эмма.

Реджина несколько мгновений смотрела на записку, а затем бросилась к холодильнику. Он не был полон, но Эмма купила ей всё самое основное, вероятно, гораздо больше, чем она могла унести без автомобиля. Большинство полок были заполнены, и одна коробка из-под пиццы всё ещё лежала там. На ней тоже была записка.

Я была голодна, поэтому взяла немного себе, но, пожалуйста,

не забудь съесть свою часть. Ещё одно правило заказа

на вынос — ничто не выбрасывается.

Реджина засмеялась вне своей прихоти. Она вытащила коробку и увидела, что Эмма положила туда пару своих оставшихся ломтиков рядом с кусочками Реджины на всякий случай.

У Реджины снова скрутило живот, и она посмотрела на дорогу.

Там уже было темно. Этот дом был слишком большим, и каждый раз, когда проезжала мимо машина, она подпрыгивала, ожидая, что это Эмма или кто-то, кто её ищет. Она представляла, что Эмма сидит на своей крошечной кровати в «У Бабушки», уставившись на стену, без рабочего телевизора и мобильного телефона, чтобы отвлечься. Эта мысль была слишком жалкой, и Реджина не могла с этим справиться. Ни секунды больше.

Она засунула коробку с пиццей обратно в холодильник, схватила ключи и направилась к двери.

[Х]

Как только Эмма открыла дверь и увидела её, стоящей там, она моргнула.

— Реджина?

— Ты должна остаться здесь.

Брови Эммы взлетели вверх.

— Прости, что?

— В Сторибруке, — сказала Реджина, подпрыгивая на своих ногах. — Со… мной. В моём доме.

— Что? Почему? — спросила Эмма, её глаза внезапно округлились. — Что-то случилось с Генри?

— Генри в полном порядке, мисс Свон, — вздохнула Реджина. — Ты видела его ранее, ему намного лучше. Это произошло из-за твоего присутствия, вне всякого сомнения. Но ты не поэтому должна остаться.

— Тогда в чём причина? — спросила Эмма, прислонившись к дверному косяку. Совершенно необъяснимо, она выглядела более уверенной, чем Реджина когда-либо её видела. — Пожалуйста, просто скажи мне правду.

И, наконец, Реджина это сделала. По крайней мере, большую часть.

— Я беспокоюсь о тебе, — сказала она, заставляя себя встретиться взглядом с Эммой. — Я боюсь, что он приедет сюда, чтобы найти тебя, и боюсь, что ты вернёшься к нему. Я боюсь, что если ты проведёшь слишком много времени в одиночестве, то поймёшь, как тебе одиноко, и вернёшься к единственному человеку, который, как ты думаешь, любит тебя. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, заручилась поддержкой и поняла, что любовь на самом деле так не выглядит.

Эмма прикусила губу.

— Как я смогу узнать, как на самом деле выглядит любовь, оставшись здесь?

Не обращая внимания на румянец на щеках и бешеное биение сердца, Реджина пожала плечами.

— Может, и не узнаешь. Но ты можешь узнать, каково это — иметь друга, и я считаю, что это тоже неплохо.

Крошечная, обнадёживающая улыбка осветила усталое лицо Эммы.

— Ты хочешь, чтобы мы были друзьями?

— Да. Хочу, — это была ещё одна полуправда. — Думаю, мы понимаем друг друга, мисс Свон. И я думаю, мы можем помочь друг другу.

— О, Реджина. Чем, чёрт возьми, я могу тебе помочь? — грустно рассмеялась Эмма, её ненависть к себе вырвалась наружу. Но грустное выражение лица Реджины заставило её задуматься.

Реджина сглотнула.

— Мне тоже одиноко, — призналась она.

Что-то сразу же отозвалось в груди Эммы.

— Правда?

— Конечно же, — вздохнула Реджина, показывая на себя. — Посмотри на меня. У меня нет друзей в этом городе, и я не особо привлекаю мужчин. Единственный человек, который у меня остался, — это мой сын, и он в больнице, и я ужасно скучаю по нему каждый день. Я не могу спать, потому что в доме слишком тихо, а мысль о том, что ты рядом… успокаивает. Это обнадёживает. Мне нравится, когда есть с кем поговорить.

Она никогда не признавала так много правды вслух разом за всю свою жизнь, и болезненная патетичность всего этого заставляла её чувствовать, что ей нужно перевести дыхание. Она ждала, пока Эмма рассмеётся или отступит. Но она лишь вздохнула.

— Да, — сказала она, скрестив руки. — Могу это понять.

— Можешь?

— Конечно, — сказала Эмма. — Я просто… я не хочу вторгаться в твою жизнь больше, чем уже есть. Я понятия не имею, что буду делать, или как долго я пробуду здесь, и тебе не нужно, чтобы моё барахло накапливалось у тебя на пороге, пока я пытаюсь решить. Я не хочу, чтобы это дошло до той стадии, когда ты захочешь попросить меня уйти, но почувствуешь, что не можешь.

— Мисс Свон, — сказала Реджина, и её голос внезапно стал твёрдым. — Я уже говорила тебе: я не делаю того, чего не хочу. Я хочу, чтобы ты осталась, поэтому прошу тебя остаться. Будь уверена, когда придёт время уехать, я не буду тратить его на то, чтобы сказать тебе об этом.

Эмма выглядела так, будто хотела улыбнуться, но она не была полностью уверена, что это уместно.

— Кроме того, — сказала Реджина, пожимая плечами. — Генри вернётся домой через неделю. Если его вопросы не отпугнут тебя к тому времени, значит, ты родилась, чтобы быть частью этой семьи.

Эмма засмеялась и покачала головой.

— Это уж точно.

— Так что… возвращайся ко мне, — сказала Реджина, уже не заботясь о том, звучала ли она отчаянно. — И больше не спи на диване. У меня есть свободные кровати. Одна останется за тобой. Тебе удалось купить одежду сегодня?

Эмма кивнула, показывая на скудную коллекцию пакетов на полу, которые она ещё не успела распаковать.

— Да, удалось.

— Тогда собирайся, и поедем, — сказала Реджина, отходя от двери. Они обе знали, что Эмма больше не скажет «нет». — Теперь я смогу приготовить нам ужин, раз кто-то любезно сделал за меня покупки.