Mass Effect. To be continued...(СИ)

Вакариан замялся, нервно теребя какую-то заклепку на своей одежде. Им даже не удалось нормально поговорить после того случая, когда Шепард прервала их. Они, наконец, решились на разговор об их странных отношениях, но приход коммандера заставил всю уверенность в очередной раз улетучиться. И теперь нужно было обсудить еще и этот, определенно неприятный для Райз инцидент, чего она, наверняка, не захочет.

— Это может сделать Шепард, — видя замешательство друга, предложила Т`Сони. — Она уже общалась с ней, когда мы только вернулись. Да и я уверена, она сама захочет это сделать.

— Наверное, ты права, — неуверенно сказал Вакариан, благодарно взглянув на азари. — Спасибо тебе, Лиара.

— Не за что, — тепло улыбнулась та, а когда турианец поднялся и уже собирался уходить, окликнула его. — Гаррус, не волнуйся, с ней все будет в порядке.

Он кивнул и медленно вышел из каюты, направившись в главную батарею. Ему необходимо было обдумать информацию, полученную от самого Серого Посредника, а лучшее занятие для этого, чем калибровка “Таникса”, придумать сложно.

Лиара осталась одна и взглянула на фото, на котором были запечатлены она сама и Шепард, где-то в Президиуме на “Цитадели”. Азари подошла к тумбочке и осторожно, словно боясь сломать, взяла рамку в руки, вглядываясь в изображение. Несмотря на все ужасы, что творились в то время, коммандер выглядела хоть и напряженной, но определенно счастливой, о чем говорили ее глаза. Сейчас Т`Сони видела в них лишь боль и отчаяние. Редко можно было увидеть на уставшем лице капитана искреннюю улыбку. Азари было жаль девушку, но и у самой разрывалось сердце от того, что любимая так близко, но оставалось всего лишь оболочкой, слабой копией оригинала. Истинная Шепард таилась где-то глубоко внутри, и Лиара была твердо намерена найти ее и вернуть, а уж, что будет дальше не важно. Главное, что это будет выбор настоящей Шепард, а не той, что пытается найти себя по кусочкам, постоянно блуждая во тьме. Нежно проведя пальцами по испещренному глубокими шрамами лицу, азари положила рамку в тумбочку, не желая, чтобы очередной неожиданный гость заметил ее. Лишь оставаясь наедине с собой, Т`Сони позволяла себе выпустить свои истинные чувства, но за пределами этой каюты, она была намерена продолжать играть свою роль, как бы тяжело ей не давалась эта холодность.

— Лейтенант! — раздался в динамиках взволнованный мужской голос. — Продвигаться дальше слишком опасно!

— Я знаю, но мы не можем отпустить этих ублюдков! — возразила девушка, сжимая в руках винтовку и выглядывая из укрытия, чтобы определить примерное расположение противника.

Взрыв гранаты прервал ее слова, отбросив в стену взрывной волной. С трудом поднимаясь, девушка почувствовала слабые инъекции панацелина, которые настроила на минимум, не желая, чтобы во время боя разум затуманивался обезболивающим. С виска по щеке стекала кровь, перемешиваясь с грязью и потом, но на боль она не обращала никакого внимания.

— Ты уже потеряла треть отряда, батарианцы превосходят вас числом! Вам не справиться! — мужчина стоял на своем.

— Не было бы столько потерь, если бы твоя гребанная разведка не облажалась, Кайл! — рявкнула в ответ девушка. — Но, несмотря на это, мы выполним задание!

— Шепард! Разумнее будет отступить!

— Нет, майор, ты не видел, что они сделали с пленными. Здесь были не только солдаты, но и женщины, и дети! — прорычала лейтенант, чувствуя, что может наговорить лишнего командиру. — Я не позволю этим уродам уйти отсюда живыми, ни одному из них.

— Это неподчинение приказу, Шепард, ты знаешь, чем это грозит! — пригрозил мужчина.

— Хочешь, прикажи отряду отступить, тогда я пойду одна! — голос девушки был насквозь пропитан болью и отчаянием.

Ей не хотелось говорить, что среди изуродованных трупов в этих подземных туннелях, в которых окопались батарианцы, она обнаружила свою близкую подругу по академии с ее трехлетним сыном. Сердце словно сдавило тисками, а слезы уже прожигали глаза, когда только мелькала мысль о том, какие ужасы им довелось здесь пережить. Погибнуть на “Элизиуме” было куда предпочтительнее. Именно поэтому Шепард не собиралась отступать, а твердо была намерена отомстить за смерть подруги и других невинных людей, даже если это грозило ей трибуналом.

— Это твое решение, лейтенант, я не стану об этом молчать, кровь отряда будет на твоих руках, — слова Кайла резанули по сердцу, но ярость и стремление отомстить заглушали голос разума.

Майор сообщил отряду о возможности отступления, но оставил выбор за Шепард. После пары секунд замешательства она связалась с остальными бойцами, включив общий канал связи:

— Ребята, Кайл прав, положение у нас серьезное, поэтому отступить было бы самым разумным решением, но я не собираюсь этого делать. Если понадобится, я пойду туда одна, но я не позволю ублюдкам, напавшим на “Элизиум”, сделавшим то, что мы видели с людьми, остаться безнаказанными. Выбор за вами.

И никто из отряда не струсил и не отступил. После всех тех ужасов, что они насмотрелись, блуждая по коридорам подземного строения, каждый из них ни на секунду не сомневался в своем желании наказать виновных.

А дальше все слилось в одну сплошную кровавую бойню. Выстрелы, взрывы, крики боли, звук падающих бездыханных тел. Все это закружилось в каком-то безумном танце, несущем за собой смерть. Яростный бой продолжался несколько часов, пока последний батарианец не лишился жизни. Вдруг наступила тишина, словно многотонным грузом, упавшая на поле битвы, усыпанное трупами и залитое кровью. И посреди всего этого хаоса стояла Шепард. Броня ее была повреждена в нескольких местах, рука еле слушалась, а нога чуть ли не волочилась позади, когда та пыталась передвигаться, но самым примечательным было лицо, перекошенное от гнева с глазами, горящими безумием. От ее отряда осталось не больше четверти бойцов, таких же измученных, как и она сама. Вдруг, откуда-то из-за угла послышался звук. Моментально забыв о своих ранениях, лейтенант устремилась туда, заметив пытающегося ускользнуть батарианца.

— Куда-то собрался, ублюдок? — прорычала девушка, заметив на его броне отличительные знаки высшего офицерского состава.

Зловеще усмехнувшись, словно хищный зверь, она навела на него пистолет.

— Пожалуйста, — взмолился тот.

— Лейтенант, может, лучше заберем его с собой? Живым он будет полезнее, — предложил подковылявший парень, держащийся за живот окровавленной рукой.

Кажется, это был ее заместитель, но Шепард не видела и не слышала ничего вокруг. Бункер, залитый кровью и заваленный трупами, парень, все это исчезло, остался только этот батарианец в высоком звании, и дуло пистолета, направленного ему в голову. Гримаса гнева, исказившая лицо девушки, заставила парня поежиться. Не думая ни о чем, кроме мести, Шепард спустила курок, с наслаждением глядя, как словно в замедленной съемке, взрывается голова врага, окропляя все вокруг частичками мозга и крови. Эта гремучая смесь практически с ног до головы окатила девушку...

Тяжело дыша, коммандер резко села в постели. Она судорожно попыталась стереть с себя остатки внутренностей батарианца, но через несколько мгновений поняла, что находится в своей каюте. Пытаясь восстановить дыхание, она старалась прогнать ужасный сон, запечатлевшийся в ее памяти до мельчайших деталей.

— Торфанский мясник, — прошептала Шепард, стирая пот со лба.

Она попыталась понять, что из этого было правдой, а что плодом ее воспаленного воображения. После такого яркого сна неудивительно, что боль готова была разорвать голову на куски. Обхватив ее руками, коммандер несколько минут пыталась прийти в себя, пока, наконец, приступ не отступил, оставив после себя привычную ноющую мигрень.

Выбравшись из кровати, Шепард почти помчалась в душ, чтобы холодной водой хоть немного облегчить боль. Она оказалась настолько сильной, что, кажется, даже простуда отступила на второй план. Покончив с этим, девушка решила прочитать рапорты, относительно произошедшего на Торфане. Когда она изучала свою биографию, лишь мельком пробежалась по этой информации, не испытывая особого желания узнать, откуда такое прозвище, но теперь ей просто необходимо было отделить правду от фантазий.