Play (СИ)

-Того, что ты увидишь, какая на самом деле.

Ксения молчала несколько секунд, впуская в себя услышанное. Потом поднялась, рывком стянула с кровати покрывало и кинула его Асе.

Хромая, вышла из комнаты, прошла на кухню, достала из пачки зубочистку и присела на подоконник.

Back. Play.

-Мама купила мне платье на выпускной.

-Да? И по какому поводу мировая скорбь?

-Видел бы ты это платье…

Они сидели на кухне, у батареи, обставившись чашками с остывшим чаем и обложившись пачками «Космоса». Ксюха глубоко затягивалась, со свистом выпускала дым вверх, к потолку, и затягивалась снова.

-Что насчет экзаменов? Будешь тянуть на медаль?

-На две медали, ага. Пошли они в задницу. Настолько я не прогнусь.

Джон засмеялся и потрепал ее по плечу.

-Ты УЖЕ настолько прогнулась, детка. Родители могут тобой гордиться.

-Пошел ты.

Все было глупо и пусто. Даже ругаться не хотелось, и привычные Женины подначки не запускали больше механизм сопротивления в Ксюхином животе. Ей было все равно.

-Нет, правда. Подумай сама: все это твое хорошее поведение принесло свои плоды. Мама и папа счастливы, так?

-Не думаю. Отец понимает, что я притворяюсь. Он – один из немногих, для кого это важно.

-Что именно, детка?

-Важно, делаю ли я это от чистого сердца, или просто играю.

Джон потянулся, подняв руки вверх, и громко откашлялся. Ксюха покосилась на него с подозрением: не смеется ли? Нет, не смеялся.

-Если ты делаешь что-то хорошее – какая разница, от сердца или нет? – Спросил Джон. – Важен же результат.

-Ерунда, - возразила Ксюха, - побуждения тоже важны. Ты знаешь – я в своей жизни сделала дофига плохого, и совсем немного хорошего. Но помню только то, что делала от чистого сердца. И это важно. Правда – важно.

Back. Play.

Ксюша грустила. Она сидела на подоконнике своей маленькой комнаты, подпирала ладонью подбородок и смотрела на улицу. Гулять её не пустили: час назад вернувшийся с работы отец наскоро поужинал, посмотрел дневник дочери и строгим командным голосом велел «Сидеть в комнате, пока корни не пустишь».

Обутые в тапочки ноги корни пускать категорически не собирались, и Ксюша запоздало подумала, что радость от вида прожженного дивана не стоила пожизненной ссылки.

Одинокий вечер прервал громогласный звонок в дверь, гулко пронесшийся по всей квартире. Ксюша спрыгнула с подоконника и приникла ухом к замочной скважине.

-Дядь Миш, а Ксюха выйдет?

Мишка! Ах, Мишка, если бы ты знал, что мы никогда больше не увидимся, то обязательно отдал мне тот фантик «Турбо», который мне так нравится. Прощай, мой верный и преданный друг. Я буду любить… то есть служить… то есть дружить тебя вечно.

Бабах! Дверь в комнату распахнулась от резкого толчка, замечтавшаяся Ксюша отлетела к дивану, хватаясь за ушибленное ухо, а посередине паласа откуда ни возьмись образовался отец.

-Подслушиваем? – мягко поинтересовался он, пряча под усами усмешку.

-Не совсем, - честно призналась Ксюша. Она по-прежнему сидела на полу и по-прежнему гладила отбитое ухо.

-Там кавалер твой пришел. Просит для тебя помилования. Если извинишься – то, так и быть, можешь идти гулять.

-А извиняться только один раз или каждый день? – Ксюшины глаза во время произнесения вопроса стали настолько хитрыми, что отец не выдержал и засмеялся.

-Один, - сказал он, за руку поднимая дочь на ноги и потрепал её стриженную макушку.

-Папа, прости меня, пожалуйста, я так больше не буду, - Ксюша вывернулась из-под тяжелой руки отца, рванула к стулу, за несколько секунд натянула джинсы, скинула халат, и в наспех надетой рубашке выскочила из комнаты.

Через мгновение они с Мишей уже мчались по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и задыхаясь от радости.

-Ну, ты красавчик! – прерывисто дыша, говорила Ксюша. – Как только придумал?

-А чё тут думать? – пыхтел в ответ Миша. – Мыжина опять на нас наорала, Шарика к велосипеду привязала и уехала. Договаривались же её проучить.

-Коза! – остальные крепкие словечки растворились в вечерней прохладе осеннего воздуха. Ксюша с Мишей выскочили из подъезда и понеслись широкими скачками к беседке, где их уже ждала вся компания.

Вопрос с Мыжиной не терпел отлагательств, и потому ребята без лишних слов приступили к обсуждению того, как «проучить живодерку».

-Надо Шарика стырить и спрятать в нашем дворе, - предложил Коля, - фиг она его найдет.

-Как ты его стыришь? – возразил непривычно мрачный и сосредоточенный Юра. – Она ж его дома держит, а не на улице.

-Можно её отвлечь – и всё. Смотрите! Мы все начнем играть в «Перенеси камень», Мыжина начнет на нас орать, а кто-нибудь один отвяжет быстро Шарика и смоется.

-А что, может сработать, - задумчиво согласилась Ксюша, - только стемнеет скоро, как играть-то будем?

-Какая разница? – возбужденно отмахнулся Коля. – В крайнем случае, в прятки сыграем.

На том и порешили. Миша сбегал к подвалам, притащил кусок мельного камня и с его помощью разделил асфальтовую площадку двора на условно ровные половины. Даша с закрытыми глазами распределила игроков на две команды. В одной оказались Ксюша, Юра, Тамара и Стас, а в другой – Миша, Коля, Даша и Толик.

Команды торжественно пожали друг другу руки, отмеряли одинаковое количество шагов от линии и положили каждый на своей стороне по камню. Игра началась.

Через десять минут ребята забыли и о Мыжиной, и о Шарике, и о возмездии. Первым на прорыв пошел Юра: пока Стас и Ксюша отвлекали соперников, он тихонько ушел влево и вдруг быстро побежал вперед. Миша и Коля рванули наперерез.

-Давай! – орали Тамара, Ксюха и Стасик. – Вперед!

Юра петлял, уходил то влево, то вправо, отрываясь от соперников, и вдруг остановился, поднял руки и громко выругался.

За Ксюшиной спиной раздался громкий смех. Пока команда поддерживала Юру, Даша тихо и спокойно пересекла линию, дошла до камня и теперь держала его в высоко поднятой руке.

-Бараны, - беззлобно откоментировал Юра, возвращаясь к своим и стараясь не смотреть на ликование на той стороне линии. - Из-за вас продули.