Дракон. Тихий омут (СИ)

Помнится, однажды Алияс соблаговолил ответить на мое тысячное приглашение, и именно в тот раз чуть не случилось непоправимое. Мы находились в библиотеке, я вовсю занимался приручением строптивого жеребчика, когда странный шум в коридоре привлек мое внимание. Решив не рисковать, я все же покинул эльфа. И, как выяснилось, не зря. У Галена случился один из этих приступов, когда ему срочно требовалось чужое присутствие. Пронюхав, что у нас гости, он рвался навстречу, лично поприветствовать светлого на правах хозяина дома.

Тогда мне с трудом удалось его унять. А милый учитель истории не побрезговал уйти по-эльфийски — не прощаясь.

Тяжело вздохнув, я перекатился на другой бок и глубже погрузился в размышления, не замечая, что луна давно покинула раму окна, клонясь к заходу.

Удивительно, но в промежутке между исчезновением Галена и появлением настырного привидения, я даже успел немного поразмыслить о будущем. Возможно, о том, что со временем женюсь и заведу детей.

Как и любой мой предок, я откладывал сию неприглядную перспективу в долгий ящик. Объяснять кому-то, кем является странный дроу, бродящий по дому и никогда не показывающийся при свете дня, не было ни малейшего желания. Неизвестно, как отнеслась бы к этому новоявленная супруга.

Увы, я слышал достаточно историй моих предшественников. Особо впечатлительных дам приходилось зачаровывать пожизненно, другие деды беспрерывно работали с памятью собственных нареченных. Третьи скандалили, всю жизнь не находя покоя в предчувствии нависшего над головой меча.

Но вот проблема испарилась, и я волен распоряжаться собственной жизнью как того пожелаю.

Впрочем, оговорюсь, пожалуй. Если не учитывать наличия неугомонного предка, моя жизнь была не так уж ужасна. Непродолжительные связи со школьниками скрашивали досуг. Статус и положение служили гарантом безнаказанности простых удовольствий, которые, к вящему сожалению осуждались обществом и требовали сохранения тайны. Потому, распрощавшись с предком, я не торопился менять привычный уклад, выработанный столетиями, благоразумно решив, что еще несколько десятилетий повременю с серьезными отношениями, дабы вдоволь насладиться чужой молодостью.

Решив выкинуть все заботы из головы, я сосредоточился на том, чтобы завлечь пару симпатичных первогодок в постель и отпраздновать новый этап семейной истории беззаботностью и негой. Пусть светлому эльфу и удалось ускользнуть из моих рук, однако это не повод расстраиваться. Жизнь продолжается несмотря ни на что, и нужно попытаться взять от нее как можно больше.

И все бы ничего, живи и радуйся, но эти бесконечные странности, творящиеся в доме, изрядно портили настроение, лишали сна и не позволяли расслабиться, как я того заслуживал.

Вспомнив вчерашнее происшествие, я нахмурился.

Герда, одна из тех первогодок, на которых я успел положить глаз, была чудной девочкой. Стройная, темная с шелковистой кожей, округлая в правильных местах, и в меру сообразительная. В меру — означало то, что ее маленькой пустой головкой вполне можно было распоряжаться по собственному усмотрению, при этом у нее хватало разумения не трепать языком понапрасну и продолжать поддерживать нашу запретную связь к удовольствию обоих.

Но даже этой ветреной нимфетке удалось заметить происходившие в доме странности. Я видел это по ее замершему в пространстве взгляду, ловил ее настороженные позы, словно она прислушивалась к тишине.

Меня она не о чем не спрашивала, полагая, должно быть, что это ее разыгравшееся воображение — мало ли шума может случиться в недрах старинного особняка. Ведь это ветер мог гудеть в воздуховодах или мыши грызть зерно под половицами. К счастью, она не знала, что в моем доме отродясь не водилось никаких грызунов, и слуги присматривают чрезвычайно тщательно за состоянием фамильного дома, чтобы позволить настырным сквознякам заявить свои права на жилище.

Я тоже отмалчивался, делая вид, что ничего не замечаю, пока однажды среди ночи у нас не закончилось вино, и я вместо того чтобы звать слуг, отправил темную раздобыть нам благородного напитка.

Душераздирающий крик поднял меня с постели молниеносно. Я ринулся вдоль коридора, успокаивая себя тем, что ничего серьезного произойти не могло. Скорее всего, дура наткнулась на паука и нервы не выдержали.

Мы столкнулись на середине просторного холла. Она влетела в меня на полной скорости и, горя в полумраке приглушенного освещения обезумевшими глазами, залепетала:

- Привидение! Оно напало на меня!

Позади, там, откуда явилась девушка, послышался шум. Что-то тяжелое упало на пол и разбилось. Герда вздрогнула и, кинув затравленный взгляд назад, вырвалась из моих рук, несясь к входной двери.

Останавливать я ее не стал, предпочтя избежать чести унимать чужую истерику. Вместо этого, подождав, пока захлопнется дверь, я жестом остановил появившихся на лестнице слуг и направился в кухню.

Острое зрение позволяет видеть любому дроу при малейшем источнике света. В моем же доме всегда горели магические свечи, на случай, если мне взбредет в голову отлучиться из собственной спальни среди ночи, да и о слугах я заботился. Не желаю, чтобы из-за скаредности кто-то свернул себе шею.

Мне понадобилось несколько вдохов, чтобы рассмотреть помещение.

Кухня, куда я редко заглядывал, была просторной, с мебелью из вечного черного дуба, вывезенного из Темных лесов еще прадедом. Она опоясывала комнату по кругу, оставляя сферу незавершенной благодаря внушительной каменной печи с толстым дымоходом. Посреди громоздился широкий стол, за которым могли работать пятеро существ одновременно, не мешая друг другу.

Я собирался шагнуть вперед, когда неожиданно различил едва шелохнувшуюся тень.

На дальнем краю стола взгромоздилось то самое привидение. Оно подобрало под себя ноги, сложив их по-восточному, ссутулилось, и с интересом меня разглядывало фосфоресцирующими оранжевым глазами, не забывая при этом обгладывать толстую кость, белевшую чужой жадностью с одной стороны, пока тварь впивалась мелкими острыми зубами с другой, безошибочно отыскивая мясо, по-прежнему не отводя от меня глаз.

- Так, — произнес я, на что недопривидение дернуло длинным острым ухом, торчащим из-под спутанных лохм, выдававшихся растрепанным ореолом на фоне рассеянного света свечи. — Значит, это ты без спросу пробрался в мой дом, — негромко говорил я, медленно обходя стол по кругу, — и неумело корчишь из себя душу ушедшего?

Тварюшка продолжала жевать как ни в чем не бывало, изредка подергивая прозрачными кисточками на ушах.

Чем ближе я приближался, тем лучше мог рассмотреть существо.

Оно было очень худым. Хребет тянулся вдоль спины, выступая каждым позвонком. Заостренные плечи, отчетливо очерченные ключицы, проваленный живот, и бедра, на которых держалась какая-то тряпица. И два огромных темных глаза отсвечивали в темноте с каждым новым шагом. Цвета кожи не разглядеть — слишком темно.

Я не был уверен, кусается ли тварь, но серьезных опасений ее внешний вид не вызывал. Никаких устрашающих лап — все те же худощавые конечности, тонкие пальцы и, кажется, мелкие коготки. Едва ли она доставала мне до плеча, так что справиться с ней я собирался без помощи заклинаний. Хотя, если возникнет такая необходимость, я всегда наготове. Еще один шажок и …

- Хозяин, — донесся голос дворецкого из коридора. Должно быть, слуги заволновались тому, что я долго не появляюсь, и решили проверить, все ли со мной хорошо.

- Все в порядке! — стараясь не сильно повышать голос, отозвался я, мельком взглянув на зияющий чернотой проход, в котором отчётливо грелось пламя нескольких свечей.

Но когда я обернулся обратно к твари, той не было на месте.

Спешно оглядываясь, я желал убедиться, что та не решила забраться ко мне за спину, чтобы напасть. Её не нашлось ни под столом и ни в одном темном углу. След простыл, как не бывало! Она словно растворилась в воздухе, не издав ни малейшего шума.