Это не любовь... (СИ)

Снимая мою бдительность, сон разворачивался очень хитро – я лежа на кровати в спальне Ильи читала «Нечистую силу» лежа в той же позе.

Но что-то было не так… И это зудящее опасностью ощущение на грани сознания все-таки включило мое осознание. Я осмотрелась, ища признаки, для того, чтобы понять в какой я из реальностей. Ночник замерцал…

Вдоль позвоночника прошла волна животного страха – я знаю это ощущение!

Я потянулась к ночнику, чтобы проверить, во сне ли я. У Кастанеды я обнаружила элементарный способ сделать это, который работал безотказно. Надо выключить свет… если ничего не изменится – то я во сне. Щелчок…

Ночник все также страбоскопом мелькал, погружая меня то в свет, то в темноту.

Бляяя… – сосредоточилась я. – Уснула… главное теперь не испугаться…

Как только эта мысль закралась мне в голову, тут же все понеслось по знакомой схеме – в меня воткнулся идущий отовсюду древний темный бездонный взгляд моей личной бездны, вызывая внутри меня безмолвный вопль ужаса и красную слепоту.

Нет! – попыталась выдернуть я себя из сна, но он слегка придавил, словно закрывая надо мной бетонную крышку. Я запаниковала и почувствовала, как он стремительно приближается. Меня начало глушить лязгом, воем и грохотом. Тело сильно затрясло и я, сосредоточившись на кожных рецепторах, ощущающих биение о плоскость кровати, моментально выдернула себя, заставляя расслабиться и выдавить из себя ощущение страха, которое было для него словно открытой дверью.

Заставив себя полностью открыться ужасу и зависнув в бездействии – любые попытки сопротивления возбуждали его аппетиты не меньше чем страх, я сосредоточилась на ощущении любви и благодарности к моему мучителю и понимании его бесценной роли в моей жизни. Его ментал моментально исчез из моей реальности, вызывая картинку густой черной кляксы, резко с хлюпающем звуком втянувшейся в щель в пространстве. Да… он был аморфен… Меня передернуло от воспоминаний как он входит в тело – затапливая ужасом и беспомощностью, душа, насилуя и разрывая изнутри. Я встряхнулась, прогоняя память тела об ощущениях, которые опять могли сместить меня вниз к нему.

Всё.

С каждым разом все легче и легче…

Может быть когда-нибудь…

Тело всё еще колотило, а дыхание все никак не могло прийти в норму.

Всё?

Лампа предательски замерцала…

Бляяя… – подскочила я в новом приступе ужаса и на автомате вылетела из комнаты.

Вернуться туда пока я не могла просто физически.

Трус! – на пару секунд разочаровалась я в себе. – Да и хер на всё!

Посмотрев на спящего на разложенном кресле Илью…

В принципе, кресло широкое!

Не долго думая, я подняла одеяло и скользнула к нему, конечно же, сразу разбудив. Меня все еще колотило…

Я, конечно, понимала, что спать отдельно – это его выбор. Но сейчас мне было плевать на формальности – я хотела его защиты и тепла. В конце концов, у нас новые правила, и он сам просил меня об этом.

Подтягивая меня выше, он помог устроиться поудобнее, ни о чем пока не спрашивая, но его окаменевшие мышцы и сжимающие меня чересчур сильно руки не оставляли интерпретаций – он чувствовал, что со мной что-то не так. Да и сам факт такого моего неадеквата, как забраться к нему в постель посреди ночи…

Я улеглась к нему на грудь, слушая как его сердце рвется оттуда в такт моему.

– Сон? – спросил он тихо минут через десять, когда мы оба успокоились.

– Нет… мой темный друг… – решила поделиться я.

Мне показалось, что он хочет спросить, но не смеет, стараясь уберечь меня от чего-то.

Но смысла нет – уже всё случилось.

Его руки наглаживали мою спину, немного расслабляя. Он так редко касался меня сам… Мне нравилось, когда он касался. И сейчас это отлично отвлекало!

Но волны любопытства и беспокойства, исходящие от него возвращали меня обратно.

– Спрашивай… – сдалась я, – уже не принципиально.

– Как ты это чувствовала? – несмело сформулировал он. – В чем именно проявлялось?

– Днем только косвенно… Сильные головные боли, тошнота, рвота, обмороки, кровотечения, девиации и аффекты пищевого поведения…

– Анорексия?

– Не-е-ет! – улыбнулась я, вспоминая.– Он берег мое тело и мозги. Но ему гармоничны более тяжелые вибрации – его мир минерален. Чтобы ему было комфортно, он вынуждал меня изменить вкусы в питании. Ему была нужна неорганика… приходилось есть, что требовал.

– Ммм… – напрягся Илья. – Ты ела неорганическое…? Что?

– Никакой особой жути – глина, песок, мел и подобное.

– Анемия… – выдохнул он, – такие пристрастия иногда возникают при дефиците железа! Кровотечения…

– Да… читала уже потом. Но только мне не хотелось… он просто вынуждал, чтобы воссоздать свою среду обитания.

– А ночью?

– А ночью он входил… и там по-разному. Иногда я ничего не помнила, иногда показывал мне что-то не отсюда, общался со мной, учил, объяснял…

– Как?

– Картинки… ассоциативное письмо… С утра читала его послания…

– Ты говорила, что он рассказал тебе про Кандинского – Клерамбо… Зачем?

– Мелькнула мысль, что могут помочь психиатры… Он показал, объяснил какой будет диагноз… как будут лечить… показал мне этих людей, которые лежат там, как овощи… Я передумала!

– Сколько это длилось?

– Полгода может…

– А потом?

– А потом я собрала ментальную схему, которая позволяет мне держать его на дистанции. Но когда я говорю о нём, он приближается очень близко…

– Не говори! – сжал меня он.

– Ну ты же спрашиваешь! – захихикала я.

– Не буду больше. Но если я могу хоть что-нибудь… для тебя…

– Ты можешь, – устроилась я поудобнее, прижимаясь к нему крепче, – ты можешь охранять меня всю эту ночь! Всё равно ж не уснешь… – вздохнула я расстроено.

Композиция № 28_Линда – Никому я тебя не отдам

http://www.fileden.com/files/2012/9/23/3350526/Linda%20-%20Nikomu%20ya%20tebya%20ne%20otdam.mp3

Мне бы хотелось, чтобы он сегодня поспал со мной.

– А ты?

– М? – сквозь сон спросила я.

– Ты можешь спать, зная, что… в любой момент…

– Я всё могу… – лениво пролепетала я.

… особенно когда ты рядом…

***

– Анечка… – передал мне кружку кофе Илья. – Записи эти… сохранились?

– Хочешь показать графологу, чтобы убедиться, что подчерк всё равно мой?

Меня слегка развлекало, что он пытается внутренне свести ситуацию до более гармоничных ему вещей. Может и не менее страшных, но более понятных. Классика жанра… я и сама пыталась по началу.

– Как догадалась?

– Это первое, что пришло мне в голову, – улыбнулась я, вспоминая свои поиски на эту тему. – Но у нас в городе не было такого специалиста, поэтому я сама увлеклась графологией… и теорией, и практикой. Но его подчерк подделывать так и не научилась, хотя школьные дневники, записки от мам, врачей и учителей – это моя стихия! – и добавила, отвечая на его первый вопрос. – Забудь - я все сожгла, что связанно с ним. От любой из этих вещей я смещалась к нему навстречу.

Забрав у меня из рук кружку кофе и сделав глоток, он вернул ее обратно.

Кружка кофе на двоих, сигарета на двоих, плеер на двоих и каждому по одному наушнику в ухо… Эти маленькие ритуалы «на двоих» прочно стали входить в наше общение и нравились нам обоим.

– Умеешь подделывать подчерк? – словно опомнившись, встряхнулся он.

– Когда владеешь теорией, практику освоить не так уж и сложно…

– Отлично! Мне нужно подделать подпись Литинской!

Я в удивлении подняла бровь.

– Сделаешь? – азартно улыбнулся он, не спеша давать объяснения.

– Огласите суть авантюры, пожалуйста… – застучала я пальчиками по горячей кружке. – Надеюсь, ничего криминального?

– Вполне криминально, – усмехнулся Илья, поддразнивая меня. – Это для партнеров. Вике задерживают рейс, и она не успевает на подписание договора.

– Факсимиле? – я знала, что у Ильи был штамп с подписью Виктории и письменная доверенность на его использование.